Светлана Успенская - Посмертная маска любви
Загорский смутился и убрал руку.
Белокурая девушка с ежиком коротких волос плакала, сидя на земле.
— Что с вами? — Загорский тщетно всматривался в темноту близорукими глазами.
Девушка всхлипнула:
— Он напал на меня…
Наконец Загорскому удалось нашарить оправу ногой и быстро нацепить очки на нос. Мутный мрак слегка рассеялся, и при свете полной луны ему представилось очаровательнейшее женское существо с разлетевшимися от ветра короткими волосами, милым жестом врожденной стыдливости прижимавшее к груди разорванное платье.
— Вы ранены? — с рыцарской готовностью, многократно усилившейся от привлекательного вида спасенной девушки, отозвался Загорский.
— Кажется, нет… — Девушка смущенно прикрывала грудь рукой. — Он порвал мне платье! О Господи, как я пойду домой?
Загорский чувствовал в себе силы для немедленного преследования насильника, хотя, конечно, ему больше хотелось остаться с девушкой, однако вино и молодой барашек толкали его на подвиги.
— Куда он побежал, вы видели? Какой он из себя?
Девушка слабо махнула рукой в сторону плотной стены кустов:
— Туда… Ах, не оставляйте меня, я боюсь!
— Конечно, я не оставлю вас одну, — с готовностью согласился Антон. Черт возьми, великолепно чувствовать себя спасителем очаровательных девушек! Он решительным жестом расстегнул рубашку и начал снимать ее.
Девушка испуганно отпрянула, ее глаза округлились непритворным ужасом — Антон догадался, что его не так поняли.
— Оденьтесь, — рыцарским жестом протянул он рубашку. — Вы ведь не можете идти в таком виде по городу. Не бойтесь, я вас провожу.
— Спасибо, — с благодарностью выдохнула прелестная особа. — Не знаю, что бы со мной было без вас!
Они шли по набережной. Оля боязливо куталась в рубашку своего спасителя и, казалось, немного дрожала не то от пережитого страха, не то от вечерней прохлады. На них обращали внимание: они представляли собой странную пару — высокая девушка в порванном платье и в мужской рубашке, накинутой на плечи, и полуголый молодой человек в треснутых очках и с расцарапанным до крови лицом.
— Что же вы, Оля, одна по вечерам ходите? — с полным правом на любопытство спросил Загорский. Он чувствовал себя по крайней мере Шварценеггером.
— Хотела срезать дорогу к берегу и пошла по тропинке. Он на меня сзади напал и потащил в кусты… Ой, я не знаю, что бы со мной было, если бы не вы… — Девушка с благодарностью и восхищением взирала на него большими бархатными глазами.
— Да, если бы мне не приспичило в это время искупаться, пожалуй, вам пришлось бы несладко…
Черт возьми, романтическая ситуация, размышлял Загорский, и эту ситуацию необходимо развить. Хорошо, что Оля оказалась хорошенькой, крокодил в юбке его, кажется, огорчил бы… Впрочем, вряд ли на крокодила в юбке стали бы нападать местные горячие парни. Хоть бы она отдыхала без друга! Наверное, она и в самом деле приехала сюда одна! А иначе разве стала бы девушка по вечерам разгуливать в одиночестве!
Догадка нуждалась в немедленном подтверждении.
— Вы здешняя? — спросил Антон, аккуратно обнимая девушку одной рукой. Его жест должен был означать многое — и готовность к дальнейшей защите, и желание уберечь спутницу от прохладного ночного бриза, и желание продолжить внезапно начатое знакомство. Оля немного напряглась — это напряжение пробежало как электрическая искра под тонкой тканью рубашки, но через секунду она расслабилась и даже немного прижалась к нему — это был благоприятный знак. Это означало, что она доверяет ему и не против дальнейшего знакомства.
— Нет, я не местная, я из Москвы, — чуть слышно прошептала она.
— Какое приятное совпадение, и я тоже! А где вы живете? В каком районе? — обрадовался Антон. Ну надо же было ехать на юг, чтобы познакомиться там с землячкой!
— На Юго-Западе.
— А я в Медведкове. Вы одна отдыхаете?
— Да, удалось вырваться на недельку. Вчера только приехала, сняла комнату, и тут такое случилось… Хоть уезжай.
— Ну-ну, ничего, — снисходительно заметил Антон. — Теперь я буду лично эскортировать вас и никому не дам в обиду. Вы согласны, Оля?
— Согласна…
Ему показалось, что она еще теснее прижалась к нему. Он чувствовал, как под его собственной рубашкой мягко и тревожно бьется ее сердце. И это ощущение нравилось ему.
Они остановились около калитки частного дома, увитого виноградом по самую крышу.
— Давайте встретимся утром на пляже, — робко предложил Загорский. — У камней, там, где разрушенный волнолом.
— Хорошо, — согласилась Оля.
Они постояли немного, помолчали. Кажется, девушка чего-то ждала от него.
— Какая великолепная лунная ночь, — прохрипел внезапно севшим голосом Антон.
— Да, очаровательная, — с готовностью подтвердила Оля.
Вдалеке шуршали колесами по шоссе машины, за забором надрывался лаем сторожевой пес.
Наконец, видя, что ее спаситель ни на что не может решиться, Оля приникла к его губам осторожным поцелуем. Антон обрадовался: зеленый свет дан, а дальнейший путь ему хорошо известен. Он поднял ее на руки и, ударом ноги распахнув калитку, внес в дом…
Просто великолепно, что у нее оказалась комната с отдельным входом!
Они встретились утром на пляже. Оля, несмотря на вчерашнее приключение в кустах, казалась просто очаровательной. При солнечном свете она выглядела на все сто, правда, чуть старше, чем ночью, — и это тоже нравилось Антону.
— О, да у тебя боевые шрамы. — Она ласково провела пальцем по его щеке.
— Да ну, ерунда, — отмахнулся Загорский. Царапины от вчерашних кустов разукрасили его лицо багровыми полосами. Он снял очки, теперь они были ему не нужны — во внешних данных своей подруги он был уверен, а до остального ему нет дела…
Целыми днями они валялись на пляже, вечером ходили в ресторан или в бар, долго сидели за бутылочкой вина, болтая обо всем на свете. Оля обладала редким для женщины даром — она умела слушать. Она слушала терпеливо и внимательно, изредка задавая вопросы, которые показывали ее заинтересованность. А Загорский рассказывал ей обо всем: о своей работе, о своей доброй и ласковой маме, о своей бабушке, о своих друзьях, о своем лучшем друге Кольке Ломакине, владельце шикарного ресторана «Красный петух» («Лучшая французская кухня, повара из Франции»). Раззадоренный ароматным вином «Изабелла», он пел соловьем, рассуждая о том, что нет ничего прекраснее на свете настоящей мужской дружбы…
— Ну уж, — неожиданно скептически отозвалась Оля на его последние слова. — Знаю я вашу мужскую дружбу… Все это только на словах, за бутылкой водки, а на деле вы, мужчины, готовы друг другу перегрызть горло почище зверей. Из-за всего — из-за женщин, из-за карьеры, но прежде всего — из-за денег! В основном — из-за денег!
