Виктория Холт - Пленница
Николь неожиданно рассмеялась и позвала песика. Он подбежал и посмотрел на неё. Она протянула ладонь, и собака мгновенно проглотив инжир, уставилась на неё, ожидая добавки.
— Зачем она дала ему инжир? — спросила Николь.
— Может, ей стало стыдно за серьги, и она захотела загладить свою вину?
Николь усмехнулась и снова взглянула на собаку. Животное с явными признаками недомогания заползло в угол.
Николь торжествовала.
— Она злая… злая. Она хотела убить Самира. — Как мы можем быть в этом уверены?
— Вот доказательство, которого вполне достаточно. Взгляни на собаку.
— Может, это объясняется чем-то другим?
— Пока он не проглотил инжир, с ним было всё в порядке.
— Ты думаешь, что она посмела бы зайти так далеко? Что её ждёт, если замысел раскроется?
— Смертная казнь.
— Она подумала об этом?
— Фатима никогда не думает наперед. Она заботится только о том, как избавиться от Самира, чтобы Фейсал стал любимцем паши.
— Николь, неужели ты всерьёз веришь в то, что говоришь?
Собака тем временем уже каталась по земле. Мы в ужасе смотрели на неё. Вдруг лапы её застыли, и она повалилась на бок.
— Это мог быть Самир, — прошептала Николь. — Если бы ты не увидела его с этим инжиром… Я убью её за это.
Тут подошла Эйда.
— Что случилось с собакой?
— Умерла, — ответила Николь. — Она съела инжир.
— Съела… что?
— Инжир.
— Как она могла от этого умереть? Это же собака Фатимы.
— Да, — сказала Николь. — Пойди и скажи ей, что собака съела инжир и умерла.
Я по-настоящему встревожилась. Раньше я несколько пренебрежительно относилась к их соперничеству, но когда доходит до покушения на убийство, тут уже не до шуток.
* * *
Было совершенно очевидно, что дело этим не кончится. Николь была не из тех, кто позволит, чтобы такое прошло безнаказанно.
Когда Эйда сообщила Фатиме о смерти собаки и причине, та, конечно, догадалась, что Николь подозревает её. Ведь именно она дала Самиру инжир, которым отравилась собака.
Между Николь и Фатимой началась открытая война. Все только и говорили о смерти маленькой собачки Фатимы, которая погибла, проглотив инжир.
Рани была сильно обеспокоена. Она ненавидела, когда в гареме возникали проблемы. Ей нравилось думать, что она может поддерживать в своём царстве порядок. Тем временем Николь и Фатима бросали друг на друга взгляды, полные ненависти. Все понимали, что в любую минуту могут начаться неприятности.
Я умоляла Николь быть осторожной. Самым лучшим для неё было бы рассказать о своих подозрениях Рани или главному евнуху. Они разобрались бы с Фатимой.
— Я сама хочу разобраться с Фатимой. Они могут не поверить. Скажут, что собака сдохла от чего-нибудь другого. Они не захотят, чтобы паша узнал о попытке убийства в гареме.
Меня охватил ужас.
— Он скоро вернётся, и тогда ему станет об этом известно.
— Нет. Такого ему никогда не расскажут. Более того, они попытаются как-нибудь всё уладить до его приезда. Но я этого не допущу. Она хотела, чтобы моего сына объявили вором, а когда это не удалось, пыталась отравить его.
— И оба её злодеяния провалились.
— Да. Слава Богу. И благодаря тебе. Когда-нибудь я отплачу тебе добром за добро. А ей злом за всё, что она причинила мне. Расплата обязательно настанет.
Некоторое время спустя мы прогуливались в саду, и тут к Николь подошла Фатима.
— Ты распускаешь обо мне злые слухи.
К этому времени я уже немного понимала язык и приблизительно знала, о чём они говорят.
— Это не злые слухи, а жестокая правда, — выкрикнула Николь. — Ты пыталась убить моего сына.
— Нет.
— Ты лжешь! Ты хотела убить его отравленным инжиром. А умерла твоя собака. Вот доказательство.
— Я не давала ему инжир. Кроме того, что твой сын вор, он ещё и лжец.
При этих словах Николь вскинула руку и влепила ей пощечину.
Фатима с криком набросилась на неё. Я оцепенела — в её руке был нож. Направляясь сюда, она заранее подготовилась к битве. Несколько женщин завизжали от ужаса.
— Приведите Рани, — крикнул кто-то. — Позовите евнуха. Быстрее!
Фатима вонзила нож в бедро Николь, и шаровары её обагрились кровью.
Прибежала Рани и приказала им остановиться. Следом за ней пришел главный евнух. Он был рослым, сильным мужчиной и оттащил от Николь разъяренную Фатиму, которая брыкалась и вопила. Николь лежала на земле, истекая кровью.
На шум появились другие евнухи, которые ухаживали за садом. Рани приказала им увести Фатиму. Главный евнух опустился на колени рядом с Николь. Он что-то сказал Рани. Потом нежно взял Николь на руки и отнес в дом.
Это было ужасно. Я знала, что рано или поздно между ними возникнет ссора, но что дойдёт до ножей, и представить себе такое не могла. Теперь я сильно беспокоилась за Николь. Мне она стала так близка и была единственным человеком, с которым я могла общаться. Именно благодаря ей жизнь моя здесь была более-менее сносной.
Потом я подумала о Самире. Бедный ребёнок, что с ним будет?
Мальчик был потрясен и пришёл ко мне, ища утешения.
— Где моя мама? — печально спросил он.
— Она больна.
— А когда ей будет лучше?
— Надо подождать, — сказала я и разозлилась на себя: когда я была маленькой, такой ответ казался мне самым неудовлетворительным из всех возможных.
Фатиму посадили под замок. Что же с ней сделают? Это происшествие так легко не закончится. В этом я была уверена. Оставить всё безнаказанным — значит нарушить порядок и законы гарема, а этого ни Рани, ни главный евнух не могут допустить.
Мои скудные познания в языке позволили мне понять, что женщины обсуждают отравленный инжир и нападение Фатимы на Николь. Эйда с её претензиями перестала быть главной темой разговоров.
Рани кипела от бешенства. Фатима, очевидно, имела доступ к её шкафчику с зельем. Интересно, сколько раз прибегали к его помощи, чтобы избавиться от нежелательной личности в гареме? Я представила себе, как паша отдаёт приказание главному евнуху потихоньку убрать того, кто ему не угодил. Такое, должно быть, случалось время от времени. Содержимое шкафчика должно тщательно оберегаться, и Рани не на шутку обеспокоилась. Фатима сумела проникнуть в его тайны.
Главный евнух находился в постоянном контакте с Рани. Я часто видела его в гареме.
Николь лежала в отдельной комнате. Мне разрешили навещать её. Видимо, она сама об этом попросила. Они очень беспокоились о её самочувствии и делали всё, чтобы она скорее поправилась.
Я была в шоке, когда увидела её. На бедро были наложены повязки, на лбу синяки. Она была очень бледна.
