Наталья Ефремова - Осколки памяти
– Никогда не задумывалась над этим, но, похоже, прав. Стихи получаются, когда я чем-то расстроена, или подавлена или еще что-нибудь в этом роде. Просто возникают в голове слова, строчки… Естественно, грустные. Только я никогда не придавала этому значения и не писала стихи специально. Есть они или нет, сколько их, какие они по настроению, это, по большому счету, неважно. Ведь они только для меня.
Заметив, как серьезно Ник смотрит на нее, она смутилась.
– Что? Опять меня заносит в патетику? Прости.
– Нет, не заносит. Просто я не хочу, чтобы ты грустила, плакала и переживала настолько глубоко, чтобы твоя боль выливалась в стихи. Именно это я и имел в виду, когда говорил, что нужно что-то делать. Знаешь, что? По-моему, лучше пусть не будет стихов, но ты будешь счастливой.
– А я счастлива, – тихо ответила Кристина, чувствуя, как закололо в кончиках пальцев, – ведь я с тобой и…
Она не договорила. Слова куда-то пропали, как всегда, когда Ник смотрел на нее так, как сейчас. А он оттолкнулся от подоконника и шагнул к ней.
Его голос упал до шепота:
– Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, Кристи, все, что от меня зависит.
Он обнял ее за плечи и притянул к себе.
Кристина прильнула к нему и уткнулась в мягкий хлопок рубашки на его груди. Все ее мысли, все переживания, все, что окружало ее, суетливое, недоброе, неприятное, – все исчезло в один миг, растворилось в наслаждении от близости с Ником. Его руки мягко скользили по ее спине, пальцы путались в распущенных волосах и тихонько высвобождались, чтобы не причинить ей боль.
Настольная лампа замигала, и свет погас. Ник и Кристина не двигались. Где-то в коридоре прошел мистер Вуд, безуспешно пощелкал выключателями и вернулся к себе.
Ник прошептал ей в висок:
– Это бывает, скачок напряжения, ты не бойся. Свечи зажечь?
– Не знаю… – так же едва слышно ответила Кристина.
Ей не хотелось, чтобы Ник разомкнул руки и отошел от нее. Пусть темно, зато он рядом и можно стоять вот так и слушать шорох дождя, который обволакивал их обоих темным покровом, надежно скрывая от всего остального мира, каким бы он ни был.
И долго еще Кристина, прижавшись к Нику, слушала его дыхание. Она бы слушала его весь вечер, всю ночь, всю жизнь… Ей хотелось только молчать и чувствовать, бесконечно чувствовать его.
– Я не хочу тебя отпускать, – долетели до нее слова, словно сквозь туман.
– Не надо.
Она ощущала легкий запах хлопка и дыхания Ника, пахнущего мятным чаем. Ей так нравился этот запах, что кружилась голова.
Кристина открыла глаза – оказывается, здесь было не так уж темно, далекий свет уличных фонарей наполнял комнату каким-то призрачным, волшебным сиянием. Сейчас для нее все было волшебным. И эта уютная комната, и кольцо рук Ника, и свет, который падал ему на лицо из окна.
Вдруг Ник чуть отстранился, и при этом его прохладные губы скользнули по ее щеке, оставив на коже пылающий росчерк. Кристина подняла голову и увидела, как неистово бьется жилка у него на шее, как раз над воротником рубашки. А Ник смотрел на нее широко распахнутыми глазами, и ей показалось, что там, в обрамлении густых ресниц, кипит темное расплавленное серебро. Не успела Кристина изумленно вздохнуть, как Ник склонился к ее губам. Ее дрожащие губы раскрылись в беззвучном вскрике, и она потянулась к нему всем своим хрупким телом. Сердце рванулось из груди, ноги стали ватными, в голове зашумел фейерверк восторга и любви. Любви, от которой путаются мысли, о которой хочется кричать, писать стихи и пить ее, как сейчас она пила этот первый, самый первый в ее жизни поцелуй. Как же долго она мечтала о нем, как мучительно его ждала!
Воздуха отчаянно не хватало, но все это не имело никакого значения. В этот момент для нее существовал только Ник, мятный вкус его губ, его объятия и счастье, почти безумное, бескрайнее, окатившее ее с ног до головы подобно летнему ливню.
Сколько он целовал ее, Кристина не осознавала, но была потрясена до глубины души, когда он отпустил ее и поднял голову. Ее губы все еще дрожали, она даже не пыталась унять охватившее ее волнение. Ник был потрясен не меньше ее самой: она видела, как часто поднимается и опускается его грудь, чувствовала, как подрагивают его пальцы на ее шее.
Время будто остановилось, и в наступившей оглушающей тишине отчетливо раздавался стук ее сердца и тяжелое, прерывистое дыхание Ника.
Наконец он судорожно сглотнул и проговорил, запинаясь:
– Я думал… Я… боялся, что если не поцелую тебя, то просто умру… Знаешь, я столько мечтал вот так прикоснуться к тебе, Кристи. Но я безумно переживал, что ты оттолкнешь меня, не верил в то, что могу понравиться тебе. И все это время с ума сходил, потому что…
Он задохнулся, но тут же продолжил:
– … я тебя люблю.
У нее внутри что-то взорвалось и обожгло ее всю, от кончиков пальцев до самого сердца. Кристина даже испугалась, что сейчас осядет на пол, потому что ноги отказались ее держать, и все тело охватила внезапная слабость, но Ник не дал ей упасть и вновь прижал к себе.
– Мне кажется, я люблю тебя даже дольше, чем сам это осознаю. С того дня, как ты протянула мне руку, там, в школьном коридоре. С того момента, как ты появилась в нашем городе. Или даже раньше, когда летом я вдруг почувствовал, что вот-вот что-то должно произойти, измениться в моей жизни, прийти на смену одиночеству. А потом увидел тебя…
Он умолк.
Кристине казалось, что она не дышит: замерев, она старалась справиться с охватившей ее дрожью. Она почувствовала, как Ник прильнул к ней всем телом, как зарылся лицом в ее волосы, как напряглись мышцы его рук, и зажмурилась.
– Что с тобой, Кристи? – изумился Ник. – Я… я обидел тебя?
– Нет-нет, что ты! – улыбаясь сквозь неожиданные слезы, ответила Кристина. – Я просто… просто это все как во сне, понимаешь… Как объяснить… Как сбывшийся счастливый сон. Так не бывает. Так просто не может быть.
– Ты не веришь мне?
– Я себе не верю, Ник. Что стою рядом с тобой, и ты… ты говоришь мне такие слова, о которых я так долго мечтала, – Кристина не могла заставить себя взглянуть на Ника, и он сам приподнял ее лицо, взяв за подбородок. – Я опять несу чепуху, должно быть. Это уже входит у меня в привычку. Прости… я сама не знаю, что со мной. Я, наверное, слишком много говорю и все не то.
Уголки тонких губ поползли вверх.
– Не то чтобы совсем не то… – Ник улыбнулся, и Кристина опять замерла, пораженная совершенной красотой любимого лица.
Заметив, какими глазами она смотрит на него, Ник наклонился к ней и ее следующая фраза, которую он так хотел услышать, растворилась в пронзительной нежности его поцелуя.
Глава 8. Странный день
Когда они вернулись на веранду, пошел редкий снег. Очень странно было видеть белые снежинки, падающие с безоблачного неба, практически ниоткуда.
