Карен Монинг - Тайна рукописи
– Кое-кто здесь, похоже, принял близко к сердцу старую песню «Роллинг Стоунз», не так ли? – пробормотал он.
И все-то тут критики... Я знала, о какой песне он говорит: «Она – Радуга». Сколько бы раз я ни слушала ее на своем плеере, я закрывала глаза и кружилась, представляя, что танцую под теплым летним дождем, раскинув руки и запрокинув голову, а из кончиков моих пальцев вырываются разноцветные струи, словно из водяных пистолетов, и раскрашивают во всевозможные цвета деревья, птиц, пчел, цветы и даже солнце. Я любила эту песню. Когда я не ответила, – мы с Бэрронсом договорились, насколько он может управлять мной, так что я все еще слушалась приказа держать рот закрытым, – Мэллис повернулся к своим охранникам, которые не сдвинулись с места, и зашипел:
– Я сказал «вон»!
Двое Невидимых переглянулись, и один из них протянул замогильным голосом:
– О Великий Не-мертвый...
– Джуниор, ты, должно быть, шутишь, – качая головой, пробормотал Бэрронс. – Неужели ты не смог придумать чего-то более оригинального?
– Немедленно.
Стоило Мэллису оскалить клыки в сторону охраны, как Носороги быстро ретировались. Но было непохоже, что это доставило им удовольствие.
Что ж, мы только впустую потратили время, – рычал Бэрронс, когда мы пробирались сквозь старинные и новомодные комнаты к выходу из дома Мэллиса.
Я ничего не говорила. Невидимые Носороги топали за нашими спинами, чтобы убедиться, что мы ушли. Их хозяина встреча с нами не обрадовала.
Отпустив охрану, Мэллис притворился, что понятия не имеет, о чем говорит Бэрронс, и вел себя так, словно никогда не слышал о «Синсар Дабх», хотя и слепой увидел бы, что он не только слышал, но и знает о ней нечто такое, что очень сильно его беспокоит. У них с Бэрронсом разыгралось целое представление со взаимными выпадами, оскорблениями и колкостями, так что на несколько минут они абсолютно забыли обо мне.
Спустя десять минут тестостероновой битвы в дверь сунулся один из охранников Мэллиса – человек, – и я поняла, что Джей Джей Джуниор действительно не человек или, по крайней мере, обладает определенными сверхъестественными силами. Вампир поднял почти двухметрового громилу в воздух, одной рукой взяв за горло, а потом швырнул через всю комнату с такой силой, что тот врезался в стену, рухнул на пол и остался лежать, вывернув голову под углом, невозможным для живого человека. Из ушей и носа охранника текла кровь. Затем желтые глаза Мэллиса ярко заблестели, и я испугалась, что он не сдержится, бросится к телу и начнет слизывать кровь.
Пора сваливать, поняла я, пожав руку собственной истерии. Но Бэрронс снова сказал что-то нелицеприятное, и они с Мэллисом вернулись к своей грызне, а я стояла, пытаясь держать свой ужас в узде, нервно притопывая ногой и уговаривая желудок не портить здешние ковры.
Носороги не остановились у дверей, они провожали нас до самого «порше», а потом наблюдали, как мы садимся внутрь. Я следила за ними в зеркало бокового обзора, пока они не пропали вдали, а потом позволила себе громкий облегченный вздох. Это определенно было самое разрушительное для нервов событие в моей жизни, даже встреча с Многоротой Тварью не могла с ним сравниться.
– Скажи мне, что нам никогда не придется возвращаться туда, – попросила я Бэрронса, вытирая о юбку вспотевшие ладони.
– Нам придется это сделать, мисс Лейн. У нас не было возможности прощупать почву. Нам придется вернуться через день-два и как следует все осмотреть.
– Ничего там нет, в этой почве, – сказала я ему.
Иерихон бросил на меня быстрый взгляд.
– Вы не можете этого знать. Имение Мэллиса тянется на сотни акров.
Я вздохнула. У меня не было ни малейших сомнений в том, что если Бэрронс решил это сделать, он протащит меня за шкирку по всему имению, причем не раз, и ткнет носом во все подозрительные уголки.
– Под землей ничего нет, Бэрронс, – сказала я.
– Повторяю, мисс Лейн, вы не можете этого знать. Вы не почувствовали фотокопии «Синсар Дабх», пока я не достал их с третьего этажа под гаражом и не принес наверх, в магазин.
Я моргнула.
– Под гаражом есть три подземных этажа? Господи, зачем?
Бэрронс закрыл рот, явно сожалея, что проговорился. Но мне сразу стало ясно, что больше я от него ни слова не добьюсь, поэтому я решила сменить тему на более перспективную. Я не собиралась возвращаться в логово вампира ни завтра, ни послезавтра, ни даже на следующей неделе. Когда они меня увидят, они меня убьют, в этом я была уверена. Поскольку я повела себя очень невоспитанно.
– Я не согласна, – сказала я. – Думаю, действительно важные вещи Мэллис держал бы под рукой. Чтобы в любой момент можно было схватить и позлорадствовать, а может, и что похуже.
Бэрронс покосился на меня.
– Теперь вы у нас эксперт по мэллисам?
– Не эксперт, но я кое-что узнала, – огрызнулась я.
– И что же вы узнали, мисс Радуга?
Иногда он такой тупой. Но я лишь пожала плечами, поскольку этот факт делал мою маленькую месть еще слаще. Я почти смирилась с тем, что пришлось оставить подаренный мамой набор косметики, расческу, мою любимую розовую пилочку для ногтей и два шоколадных батончика на столе у вампира, что ж, потерю компенсировало выражение лица Бэрронса, когда он увидел, как я расстегиваю сумочку и достаю эмалированную коробочку, поднимаю ее повыше и тычу ему под нос.
– Например, то, что это находилось, – самодовольно сказала я, – там, где и должно было находиться. Под рукой.
Бэрронс так сильно повернул руль и ударил по тормозам, что колодки завизжали, а покрышки задымились.
– Я молодец. Давай, скажи это, Бэрронс, – подначивала я. – Я ведь молодец, правда?
Как оказалось, я могу чувствовать не только «Синсар Дабх», но и все Объекты Силы, ОС, как я решила для краткости их называть, – и я заслуженно гордилась собой, а также тем, как аккуратно мне удалось совершить первую в жизни кражу.
Мы вернулись в книжный магазин, чуть-чуть не дотянув до скорости света, и теперь сидели на знакомом диване и Бэрронс рассматривал мою первую криминальную добычу.
– Если учесть, что вы оставили свою визитную карточку на столе, для всеобщего обозрения, мисс Лейн, – сказал он, вертя в руках эмалированную коробочку, – что было поступком за гранью идиотизма, то единственное, что я могу поставить вам в заслугу – вы не дали им себя убить. Пока.
Я фыркнула. Но, черт возьми, я готова была поклясться, что это самая высокая оценка, которой кто-либо когда-либо удостаивался от Иерихона Бэрронса. Когда мы, в клубах дыма, остановились на дороге – не так уж далеко от поместья Мэллиса, – и я призналась, что оставила на столе личные вещи, Бэрронс снова разогнал «порше», и мы наперегонки с луной помчались в город.
