Конни Мейсон - Нежный враг
Глава 9
Витенагемот, сотни лет считавшийся одним из самых спокойных советов, бурлил. Сидя за общим столом, Лион наблюдал за Вильгельмом, слушавшим недовольные крики и ругань нормандских баронов, одаренных высокими титулами, и местных английских лордов, давших клятву поддерживать монарха-завоевателя. Нормандцы и англичане, забыв о взаимной ненависти и ревности, смотрели на сидевшего во главе длинного стола короля Вильгельма, бережно натиравшего рукавом шлем.
Из всех присутствующих только Фитц Осберн, граф Английский, и Ланфранк, новый архиепископ Кентерберийский, сохраняли спокойствие, дожидаясь, пока уляжется буря.
Наконец, когда лорды истощили запас ругательств, Вильгельм устремил на них полный холодного презрения взгляд.
– Повторяю: я устанавливаю новые политические правила. Они вступают в силу незамедлительно. С этого дня, с этой самой минуты вся земля в Англии, каждый акр полей, лесов и рек является собственностью короны.
Снова поднялся невообразимый шум, стихший только, когда Вильгельм с величественной неторопливостью поднялся и обвел ледяным взором собравшихся. Некоторые бароны замолчали, кто-то оробел. Граф Эдвин стал покусывать ноготь, а Гиулио Тосканский уставился в пол. Заявление Вильгельма не было полной неожиданностью для Лиона. Он давно подозревал, что рано или поздно до этого дойдет.
– Дворяне становятся защитниками собственности короля и будут охранять ее от захватчиков и браконьеров, – пояснил Ланфранк. – Они могут пользоваться ею по своему усмотрению, за что станут выплачивать короне незначительную дань.
– Я еще решу, каким будет размер дани, – вставил король. – И можете рассчитывать на мою справедливость в этом вопросе. Кто-нибудь желает обсудить мое решение?
Вильгельм по очереди медленно обвел взглядом сидящих за столом и, когда никто не ответил, улыбнулся.
– Хорошо. Я обещаю, что ни для кого из вас новые правила не будут обременительны.
На самом деле Вильгельм был очень суровым и даже жестоким, не терпящим возражений человеком, поэтому никто попросту не осмелился перечить ему. Баронов, противившихся его воли, он заковывал в цепи. Епископов смещал с кафедр, аббатов лишал санов. Глав кланов заточал в темницы и даже не пожалел собственного брата Одо, влиятельного нормандского епископа, который к тому же носил английский графский титул. Сейчас Одо по велению Вильгельма чахнул в тюрьме. Гнев короля мог пасть на любого.
В дальнем конце стола поднялся Ланфранк.
– Могу ли я говорить свободно, ваше величество? Мне кажется, лорды имеют право знать причины, заставившие вас принять такое решение. До воцарения короля Вильгельма Англия была разобщена. Любое государство, лишенное чувства единства, обречено на гибель, и его величество спросил у меня совета, как нам возродить могущество Англии. Граф Английский, – он кивнул на Фитца Осберна, – помог мне составить план, как вернуть стране утраченную сплоченность. Для этого нужно все земли объединить под защитой короны.
– Я знаю, вы все согласны, – подхватил Фитц Осберн, прежде чем кто-то успел что-либо возразить. – Следующая наша задача, надо сказать, непростая, – определить, какие земли нам принадлежат, и установить точные границы.
– На это могут уйти годы, – недовольно обронил лорд Моркар.
– Со временем вы поймете, – твердо промолвил Вильгельм, – что моя политика только укрепит ваше положение.
– Это как же, ваше величество? – полюбопытствовал Лион.
– Каждый из вас будет отвечать лично передо мной, – решительно ответил король. – Точно также каждый из дворян более низшего сословия будет подчиняться своему непосредственному сюзерену. Другими словами, лорд Эдрик и остальные дворяне Нортумбрии попадают под ваше начало, лорд Лион. Вы будете не только их сеньором, но и последней, верховной инстанцией на вашей земле.
Лион поискал взглядом Эдрика, тот сидел, мрачный как туча, всем своим видом обещая возмездие захватчикам.
– Я, естественно, могу одобрять или отменять любые ваши решения, – предупреждающим тоном добавил Вильгельм.
– Естественно, – эхом повторил Лион, подумав, догадывается ли Вильгельм о том, как он презирает лорда Эдрика.
– Достоинства замысла его величества настолько очевидны, что промедления или обсуждения ни к чему, – льстиво промолвил Фитц Осберн. – Обсуждать нечто столь выгодное для Англии – пустая трата времени. Давайте голосовать.
– Я не просил устраивать голосование, – загремел Вильгельм. – Я предлагаю, чтобы каждый, кто возражает, встал и сказал, что у него на уме. Кто-нибудь возражает?
Взор его медленно прошелся по обеим сторонам стола. Вид у короля был такой, что те бароны и графы, которые, возможно, решились бы высказать свои мысли либо сомнения, благоразумно промолчали. Никто не хотел один на один сталкиваться с правителем, ставшим самым могущественным владыкой своего времени. Конечно, их попросту перехитрили, но выбора у них теперь не было. Дворянам не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться и попытаться извлечь наибольшую выгоду из собственного положения.
Совет закончился, когда Вильгельм громко объявил:
– Отныне и навсегда вся земля Англии является собственностью короны. Быть посему.
Лион собрался уходить вместе с остальными, но Вильгельм попросил его остаться.
– Что думаешь? Я знаю, не все согласны со мной, но они боятся спорить. Ну и хорошо. Все выйдет так, как хочу я.
– Я согласен, – подумав, сказал Лион. – Для единства Англии это необходимо. Полагаю, со временем бароны это поймут. Но не мне вас судить. Без вашей милости я не стал бы лордом Лионом и не получил бы такой мощной крепости, как Крагмер, и столь обширных земель.
– И жену, – напомнил Вильгельм. – Ты, я вижу, доволен Арианой Крагмерской. О ее красоте уже весь двор говорит. Матильде она очень понравилась.
– Да, я доволен Арианой. Какой мужчина не был бы ею доволен? К сожалению, моя жена все еще считает меня врагом. Жизнь в аббатстве с монахинями не изменила ее запальчивого характера и не лишила бунтарства.
Вильгельм поглядел на него с удивлением.
– Разве Лев не может укротить львицу? Лорд Лион, я не сомневаюсь: скоро она в твоих руках станет ласковой и послушной. Сделай ей ребенка. Я не знаю ни одной женщины, которую не усмирило бы материнство.
– Возможно, я так и поступлю, – сказал Лион, оживляясь. Наблюдать за тем, как его ребенок раздувает ее живот, было бы приятно. – Невозможно спокойно жить, когда знаешь, что твоя жена желает тебе смерти.
Вильгельм нахмурился.
– О чем ты говоришь, Лион?
Губы Лиона сжались, когда он вспомнил попытку Арианы отравить его.
