Терри Лоренс - Заложник любви
— Даже пойдет на то, чтобы взять меня замуж?
— Я еще вчера вечером хотел сказать тебе, Конни, что, к сожалению, до этого дело у нас с тобой не дойдет.
Она игриво обхватила его шею.
— Вчера вечером ты говорил, что любишь меня и хочешь, чтобы моя рука всегда лежала у тебя вот здесь, — она положила ладонь на его член, — и чтобы я никогда, никогда не забывала тебя. Но разве это возможно?
Ник не был уверен, что то, что она проделывает в этот момент с его членом, вообще возможно.
— Дорогая, уже почти день! У нас много сегодня дел.
Он думал, эти слова вернут ее к действительности. Он глубоко заблуждался. Ее глаза затуманились, голос стал хриплым, дыхание участилось.
— Не уходи, пожалуйста. Я хочу знать, что ты станешь делать дальше. У меня ужасное предчувствие, что, вернув отца, я потеряю тебя.
Ник все понял. Сейчас не секс ей нужен. Она инстинктивно цепляется за последние оставшиеся перед разлукой часы, так же, как он это делал вчера. Идиот, романтик, идеалист! Он вдруг поймал себя на том, что целует ее руку так, как он жаждал поцеловать ее тогда, в первый день, в посольстве.
Он поставил Конни на пол и встал.
— Встретимся через час внизу в ресторане.
«Означает ли это, что мое предложение не принято, что он отказал мне? Нет, это означает всего лишь «до свидания» и больше ничего», — спросила себя и сама ответила себе Конни. Вот тебе и предложение! Он не соизволил дать свое согласие. Это она ясно поняла. Но вряд ли ей стоит беспокоиться. Этот мужчина любит ее, и она любит его. Просто сейчас ему некогда.
Он не знает, на что способна влюбленная женщина. Бодрящее чувство надежды не давало пасть ей духом. Это была любовь! Любовь, преодолевающая все препятствия и восполняющая все утраченные годы, та любовь, что раздвигает даже континенты.
Ник не сказал ей, поедут ли они в горы или к премьер-министру на чашку чая. Но ей нужно выбрать, как одеться. На Лампуре бывают лишь два сезона: влажные знойные дни и сухие знойные дни. Какая будет погода в тот день, когда ее отец выйдет на свободу?
«Думай о ком-нибудь одном из них», — приказала себе Конни, включая душ. Она положила часы на край умывальника, чтобы не пропустить время. Стоя под щекочущими кожу струйками воды, она успела многое передумать: как любовь превращает обязанность в привилегию; как люди сами удивляются, когда им удается стать выше обстоятельств; и какой замечательный человек Ник Этуэлл. Отцу он понравится. «Я люблю его, папа», — скажет она отцу.
Она в последний раз поправила волосы и вдела в уши бриллиантовые сережки, подаренные отцом ее матери в день свадьбы. Оделась она повседневно: широкие плиссированные брюки и блузка с сердцеобразным вырезом на груди. Она огляделась в поисках сумочки.
Во время своего поспешного бегства Ник по рассеянности забыл свою записку на столе. Впрочем, он также забыл поставить на ней имя Джорджа Каннингэма. Конни соблазняла мысль оставить записку там, где она была, и сказать Нику, чтобы он забрал ее сам. «Конни Хэннесси, это ведь всего лишь жалкая женская уловка! Сначала ты заставила мужчину спасаться бегством, напугав его брачным предложением, а теперь ты пытаешься заманить его обратно в номер необходимостью вернуться за оставленной им вещью». Она сунула записку в сумочку и поспешила в ресторан на свидание с человеком, которого любила.
— Решил позавтракать в посольстве?
Ника развернуло, рука в волосах, галстук съехал на сторону, носовой платок зажат в руке.
— Джордж!
— Ты сегодня повышенно возбудим, — не считая этого замечания, Джордж ничем не выказал, что видит, как напряжены у Ника нервы.
Он уселся напротив Ника и предался размышлениям вслух, что было его излюбленным приемом вести беседу.
— События на Лампуре последнее время наступают друг другу на пятки.
— Да, — сказал Ник.
Где же эта чертова записка? Неужели он забыл ее в номере Конни? Тогда все пропало! Она прочитает ее и никогда не позволит ему идти к мятежникам по собственной воле в заложники. «А разве не этого ты хотел, забывая записку?» — зазвучал в нем голос совести.
Хотел ли Ник, чтобы она не отпустила его? Нет. Все бы это вылилось в слезы и сцены прощания, но он бы все равно настоял на своем. Ей нужно начать все заново и в другом месте. Зажить нормальной жизнью, с мужем, который заботился бы о ней, и с отцом, чье заключение не омрачало бы больше ее дни. Но где же записка?
Рассказ Джорджа о подробностях последнего наступления мятежников прервал размышления Ника, шарившего рукой по карманам и столу.
— Что-нибудь потерял?
— Только голову, — сказал Ник, невесело усмехнувшись. — Что еще новенького?
Джордж мог бы только пожать плечами, ничем не выдавая себя, но он сказал:
— Я догадываюсь, что у тебя творится на душе, старик.
Ник уныло уставился на него. «Увиливай, хитри, — шептал ему внутренний голос, — смейся, ври, делай же что-нибудь!» Но вместо этого он только посмотрел на Джорджа, потеряв неожиданно всякую способность притворяться.
— Неужели у меня все написано на лице?
— Ты сейчас в плохом душевном состоянии, и каждый, кто посмотрит на тебя, увидит это и все, что ты задумал, тоже.
На секунду Ника объял страх. Неужели Джордж все знает?
— На что ты намекаешь, дружище?
— Не зря тебя носило по всему городу!
— Я сопровождал мисс Хэннесси. Насколько я помню, моя задача в том и состоит, чтобы держать ее подальше от Уиткрафта.
— А как ты собираешься это сделать, не позаботившись об освобождении ее отца? Иначе она будет торчать на этом острове вечно! Кстати, она не собирается никуда уезжать?
— Вроде бы нет.
— Тогда, значит, три авиабилета, купленные Полем Бьянка, не для нее, ее отца и тебя?
Про себя Ник выругался, но на лице сохранил выражение вежливого безразличия.
— Не думал, что ты мне враг, Джордж!
— Мой дорогой, ты меня обижаешь!
— Но если ты попытаешься помешать мне…
Джордж в задумчивости приложил большой палец к нижней губе.
— Отчаянные сорвиголовы, вот кто мы теперь, да?
Ник рассмеялся сухим и хриплым смехом. Нет, Джордж не прав.
— Нет, это не так! Извини, Джордж, я немного сегодня не в себе. Я и не думал тебе угрожать!
— Рад это слышать. Этот тип Бьянка, что разыскивал тебя в посольстве…
— Бывший муж Конни. Специалист по антитеррористическим актам.
— Из военно-морского флота, он говорил. Идут, куда прикажут, делают все, что прикажут.
— Рэмбо в костюме аквалангиста.
— Наши американские кузены понимают толк в террористах, — сказал Джордж.
— Я говорил с Полем сегодня утром перед тем, как выйти из отеля. Он поможет нам освободить ее отца и увезет затем их с этого острова.
