Линда Ховард - Обещание вечности
— Я пыталась сказать тебе и матери, что между нами нет ничего серьезного, — подчеркнула Клэр.
Насколько же верным это оказалось! Но голос звучал ровно, почти обыденно, и Клэр гордилась собой.
— Но он вел себя так … как будто без ума от тебя, буквально не сводил с тебя глаз. Вы поссорились?
— Нет причин для ссоры, мы едва знакомы.
По крайней мере, с его стороны. Точно так же, как и Мартина, она совершенно не разобралась в ситуации: Макс играл роль, и настолько преуспел в этом, что смог одурачить всех.
Поздно ночью в воскресенье, когда Клэр почти задремала, зазвонил телефон. В полусне девушка оперлась на локоть и взяла телефон, думая, что, наверное, кто-то ошибся номером. Никто из ее родных никогда не звонил так поздно, и Клэр была не из тех, для кого любой ночной звонок непременно предвещал катастрофу.
— Алло, — вздохнула она, убирая с лица спутанные волосы.
— Клэр, любимая, я тебя разбудил?
Она оцепенела, ужаснувшись, что знакомый глубокий голос с четко обозначенным акцентом превратит ее тело в ледышку, и она просто рассыплется на куски. Даже не подумав, Клэр машинально положила трубку на рычаг настолько мягко, что он даже не щелкнул. Тихий всхлип вырвался из горла. Как он смеет называть ее так после того, что натворил? Он приехал в Хьюстон? Сэм предупреждал ее, что Макс вернется, но она не думала, что у него хватит наглости позвонить ей.
Телефон зазвонил снова, и Клэр села, чтобы включить лампу, уставившись на телефон с болью и нерешительностью, ясно отразившимися на лице. Когда-нибудь ей все равно придется поговорить с ним, и возможно, даже лучше сделать это по телефону, а не лицом к лицу. Конечно, это трусость, но она пережила слишком много страданий, и совсем не уверена, сколько еще боли сможет перенести, а гордость требовала, чтобы он не догадался, как страшно ранил ее. Если она сломается перед ним, он ясно увидит, какой ужасно глупой она была.
— Алло, — сказала она снова, взяв телефон и изображая оживленный голос.
— Должно быть, проблемы со связью, — сказал Макс. — Я знаю, что уже поздно, любимая, но я должен увидеться с тобой. Я могу приехать? Нам надо поговорить.
— Поговорить? Я так не думаю, мистер Конрой.
— Черт побери, Клэр…. Клэр.
Он остановился, осознав, как она назвала его.
— Ты все знаешь, — сказал он, его голос изменился, стал резким и напряженным.
— Да, знаю. Между прочим, со связью нет никаких проблем. Просто меня тошнит от тебя. До свидания, мистер Конрой.
Она снова положила трубку, так же мягко как прежде. Швырнуть аппарат об пол было бы слишком слабым выражением бушевавших в ней чувств, так что не стоит впустую тратить силы. Клэр выключила лампу, снова удобно устроилась на подушках, но прежняя сонливость пропала, и она лежала с открытыми воспаленными глазами. Звук его голоса отражался в голове, такой глубокий и мягкий, и она так хорошо его помнила, что Максу не было необходимости называть себя. Она знала, кто это, с первого слова, которое он произнес. Он на самом деле думает, что может продолжить с того места, где остановился? Да, вероятно так. В прошлый раз она оказалась таким слабым противником, что он не предвидит никаких проблем, чтобы соблазнить ее снова.
Почему она все еще продолжает любить его? Насколько было бы легче, если бы она возненавидела его, но этого не случилось. Клэр чувствовала себя больной, злой, преданной. Она доверяла Максу, а он просто швырнул это доверие ей в лицо. Но она не чувствовала ненависти. Каждую ночь она умирала от тоски по нему, все тело болело от пустоты, которую некому было заполнить. Ладно, если она не может ненавидеть его, то, по крайней мере, должна защитить себя, и никогда, никогда больше не позволить ему подобраться настолько близко, чтобы он смог ранить ее снова.
Макс метался по своей квартире, изрыгая проклятья, потом швырнул телефон через комнату в припадке злобы. От удара аппарат издал резкий звук и покрылся трещинами, трубка отлетела в сторону. Будь все проклято. Черт бы все побрал! Каким-то образом она узнала, кто он в действительности, и наверняка истолковала все наихудшим образом. Он собирался рассказать обо всем Клэр этой ночью, до завтрашней встречи в офисе «Сплавов Бронсона», попытаться все объяснить, по крайней мере, он был бы рядом с ней, мог бы обнять ее, растопить гнев любовью. Теперь будет чертовски сложно снова постучаться в ее дверь, скорее всего, она захлопнет ее прямо перед его носом.
Телефон издал пронзительное пиканье, подавая сигнал, что надо повесить трубку, и Макс снова выругался, смотал провод, наклонился, подобрал аппарат и швырнул трубку на клавиши. Эта проклятая работа принесла одни неприятности. Она привела Клэр в его жизнь, но она же с самого начала встала между ними, и теперь он должен закончить переговоры о слиянии компаний прежде, чем сможет снова приблизиться к ней. Он сел, мрачно глядя на ковер. Он тосковал по Клэр так, как никогда и ни по кому не тосковал в своей жизни.
Дверь офиса открылась, Клэр подняла глаза от монитора — и сердце у нее остановилось. Макс стоял там, между двумя мужчинами с распухшими портфелями. Ничего не выражающее лицо, непроницаемые бирюзовые глаза. Не было никакого смысла играть в игры, так что он сказал прямо:
— Я хотел бы увидеть Сэма Бронсона.
Клэр не выдала своих чувств даже тенью эмоций.
— Конечно, мистер Конрой, — сказала она нейтрально, как будто не было ничего необычного в его присутствии здесь, как будто она никогда не лежала голая в его объятиях, сгорая от желания.
Она поднялась на ноги, и, не бросив на него ни единого взгляда, коротко постучала в дверь Сэма, затем вошла и закрыла за собой дверь, оставив Макса и его партнеров ждать. Через мгновение она вышла.
— Пожалуйста, проходите, — сказала она, удерживая открытую дверь.
На мгновение пристальный взгляд Макса задержался на ее лице, как будто он едва сдерживал себя, в его глазах застыло что-то жесткое и угрожающее, и это что-то напугало ее. Но Клэр сохраняла безучастное выражение лица, как будто незнакома с ним. Когда дверь за ними закрылась, она снова села за стол и крепко сжала дрожащие руки. Видеть его — все равно что получить удар ножом в грудь, острая невыносимая боль охватила все ее существо. Странно, но она забыла, насколько он красив, или, возможно, все расплывалось в глазах. Суровые, четко вылепленные черты лица снова ошеломили ее, и глубоко внутри всплыли воспоминания о том, как он выглядел в судорогах страсти — влажные от пота волосы, горящие глаза, напряженное лицо. Он приподнимался над ней, и мышцы его тела слегка дрожали от усилий…
Прекрати! — приказала она себе, до крови прикусив нижнюю губу. Вздрогнув, девушка схватила платок и промокнула крошечную капельку крови. Она не могла позволить себе продолжать думать о нем. Бессмысленно и бесполезно мучить себя воспоминаниями о той единственной ночи. Она должна заняться работой, и если сконцентрироваться на ней, то, возможно, как-то переживет этот день.
