Линда Ховард - Обещание вечности
— Я справлюсь с этим, но я волнуюсь о Клэр. Я не хочу навредить ей.
— Так позвони ей.
Макс покачал головой. Он знал, что звонок не поможет. Он должен быть рядом с ней, чтобы поддержать ее, успокоить своими прикосновениями, заверить, что все, что между ними произошло — настоящее.
— Ты же все равно вернешься в Хьюстон через несколько дней — Энсон серьезно настроен ускорить дело. К тому времени она уже узнает кто ты.
— Я собираюсь рассказать ей прежде, чем об этом узнает кто-то еще.
Нахмурившись, Макс отвернулся к затемненному окну, глядя в замешательстве на бесчисленные огни и перекрестки далласских горизонтов. Сейчас он хотел быть с Клэр, лежать с ней в постели, поглаживая опьяняющую мягкостью кожу. Он плохо спал, его тело было измученным от желания. Макс и раньше с трудом изгонял Клэр из своих мыслей, но сейчас, черт возьми, это стало просто невозможным.
Клэр пыталась съесть бутерброд, который принесла на обед, но он казался совершенно безвкусным, и, откусив несколько раз, она снова завернула остатки в целлофан и выбросила в мусорную корзину. Аппетита совсем не было. Офис опустел: Сэм ушел на обед, как и все остальные. Наступила пятница, прошла почти неделя, с тех пор как она видела Макса или получала известие от него. Маленькая вечность. Она перестала ждать звонка, но что-то в ней все еще отсчитывало время. Два дня. Три. Четыре. Почти неделя. В конце концов, пройдет и месяц, и возможно, когда-нибудь боль немного утихнет.
Самое главное сейчас — полностью загрузить себя работой, заполнить делами все свое время. Клэр начала печатать целую кучу писем: корреспонденция на этой неделе удвоилась — прямое следствие объявления о своем интересе к «Сплавам Бронсона», которое обнародовал «Спенсер Нейл». Возможно, все это случилось действительно в самое лучшее время, сказала она себе — дела оставляли меньше времени для тягостных раздумий.
Удивительно, каким счастливым выглядел Сэм. Он готовился к схватке, как футбольный тренер готовит свою команду к ежегодной игре с соперниками в лиге, с почти беззаботным энтузиазмом. Он на самом деле наслаждался этим! Акционеры тоже были счастливы — как только появились новости, цена акций взлетела до небес.
Сэм провел небольшое расследование о «Спенсер Нейл» вообще, и Энсоне Эдвардсе в частности, прочитал внушительное количество статей об этом человеке. Его стол был завален прессой, когда Клэр принесла письма, чтобы оставить их на подпись. На столе лежал открытый журнал, развернутый на статье о «Спенсер Нейл», и Клэр с любопытством заглянула в нее. Цветная фотография Энсона Эдвардса красовалась на первой странице. Этот мужчина не похож на акулу бизнеса, подумала она. Аккуратный, ничего примечательного, без выдающихся особенностей, Энсон выглядел как человек, который легко затеряется в толпе, если бы не острый ум, светящийся в глазах. Статья оказалась удивительно интересной, и девушка углубилась в чтение. Потом она перенесла журнал за свой стол, и присела, чтобы дочитать все до конца. Перевернула страницу, и прямо на нее взглянуло лицо Макса.
Клэр ошеломленно заморгала, и слезы затуманили глаза. Она прикрыла веки, стараясь не заплакать. Один только его вид вызвал вихрь боли, воспоминаний и мучительной любви. Если бы только узнать, что случилось!
Открыв глаза, Клэр снова посмотрела на фотографию. Рядом был напечатан снимок другого смуглого мужчины с проницательными темными глазами, и под обеими фотографиями шел заголовок: "Роум Мэттьюз и Максвелл Конрой — заместители Энсона Эдвардса, выбранные лично им. Большая часть деловой Америки полагает, что в «Спенсер Нейл» собрана лучшая команда специалистов".
Они неправильно написали его имя. Он Максвелл Бенедикт, а не Максвелл Конрой. Руки дрожали, пока Клэр читала журнал, глаза скользили по тексту, отмечая все упоминания о нем. Там было все: она читала, потом снова перечитывала, и, наконец, осознала правду. Он и в самом деле Максвелл Конрой, а не какой-то там Бенедикт, и закрутил этот страстный роман в надежде на получение от нее сведений о «Сплавах Бронсона». Возможно, он даже планировал обыскать ее бумаги, но этого не потребовалось. Она сама предоставила ему всю необходимую информацию. Клэр вспомнила, как рассказывала ему о делах своей фирмы, полностью доверяя ему, даже и не подозревая, что Макс Бенедикт просто шпионил для другой корпорации! Как только получил, что хотел — тут же уехал. Так просто и так отвратительно.
Медленно, вдумчиво Клэр заново перечитала всю статью, какая-то крошечная частичка ее сознания надеялась на чудо — она неправильно все истолковала, но повторное чтение все ухудшило, потому что детали, которые она пропустила в первый раз, только подтвердили факты. Максвелл Конрой, англичанин, сначала переехал в Канаду, где его приняли на работу в филиал «Спенсер Нейл», затем начал стремительное восхождение по карьерной лестнице. Четыре года назад перевелся в Даллас, получил американское гражданство, и приобрел репутацию специалиста по молниеносным захватам — он подбирался к компании и захватывал контроль над ней прежде, чем мишень успевала сообразить, что происходит и принять меры для защиты.
Клэр почувствовала оцепенение во всем теле, ее как будто парализовало. Даже лицо онемело, и требовались большие усилия, чтобы моргать или глотать. Молниеносные захваты. Приходил, забирал контроль над компанией и уходил. Да, именно так он и поступал. У нее не было шансов. Он разыграл ее как специалист, каковым и был, запутал так ловко, что она даже не поняла, что завербована. Клэр думала о собственном легковерии, о том, как легко проглатывала всю ложь, которой он кормил ее, о том, как он, должно быть, устал от сексуальных домогательств, тогда как ему нужно было просто знакомство. Она всерьез верила всему! И как только он не рассмеялся ей прямо в лицо?
Она, возможно, была не таким уж большим вызовом для него, подумала Клэр, внутренне съеживаясь. Оказалась обычной наивной дурочкой. Почти сразу же влюбилась и прыгнула в его постель в первый же раз, когда он предпринял усилие. Не обязательно было заниматься с ней любовью, думала она мучительно. Она уже рассказала ему о переоценке земли. Должно быть, это стало просто сахарной глазурью на его торте — увидеть, как легко он смог затащить ее в постель.
Сухие глаза были воспалены, горло болело. Клэр почувствовала, как резкий вдох оцарапал горло, и ее затрясло от внезапного озноба. Предательство словно выжгло клеймо в душе.
Журнал выскользнул из холодных оцепеневших пальцев, Клэр застыла за столом, омертвев от шока. Именно такой Сэм и нашел ее, вернувшись с обеда. Лицо Клэр было белым и застывшим, и она, казалось, ничего не видела, хотя смотрела прямо на него, когда он вошел в дверь. Сэм нахмурился, направляясь к ней.
