Георгий Ланской - Оглянись на пороге
Дальше началось волшебство.
То ли это действительно тщательно упакованное, упрятанное «я» выскочило наружу, то ли водка делала свое дело, то ли все вместе, но они кружились вдвоем целых полторы минуты под рев гитар и барабанов, и божественный голос, бьющий в стены, заставлял их сотрясаться. И пусть музыка была чуть-чуть не та, и от рок-обработки в этом сумасшедшем миксе почти ничего не осталось — голос был прежним, и слова — прежними. Влад легко, как перышко, поднял ее вверх в поддержке, а Ирина раскинула руки-крылья в черном платье, прежде чем рухнуть вниз, почти к полу, чтобы быть пойманной в самый последний момент, с еканьем в груди: а вдруг не поймает?
…And I love it when you fall to me
Suddenly
And I love it when you fall to me
Suddenly…
…Я люблю, когда ты падаешь ко мне
Внезапно. Я люблю, когда ты падаешь ко мне
Внезапно…
ВТ «Suddenly»
Им аплодировали секунд тридцать, провожая за столик, а потом почти сразу забыли, захваченные новыми ритмами. Тяжело дыша, Влад плюхнулся за столик, налил водки и потянулся рюмкой к Ирине.
— Ну, за тебя, старуха. Надо чаще встречаться. Ты, оказывается, можешь быть вполне компанейской, если тебя расчехлить.
— Расчехлить? — она вздернула брови и рассмеялась.
— Ну да. Чего ты вечно в панцире прячешься, как черепаха? «Я не такая, я жду трамвая», — пропел Влад дурным писклявым голосом. — Никто не осудит за то, что тебе тоже хочется веселья, как всем остальным. Видишь, народ под Сердючку колбасится, и плевать им на Шопена и Шуберта. И кто сказал, что это неправильно?
— Да никто, — отмахнулась она. — Давай выпьем, и я отойду на пару минут.
После танца водка уже не показалась такой вкусной, упав в желудок каменной кувалдой. Она поморщилась, спешно заливая дурной вкус апельсиновым соком, а потом, схватив сумочку, пошла искать туалет.
Внутри дамской комнаты, длинной, как кишка, выложенной мерзким зеленым кафелем под малахит, почти никого не было. В кабинке возилась и сопела некая субстанция, немузыкально подвывая модной певице, твердо знающей, что любовь спасет мир. Ирина зашла в соседнюю.
Она долго потом мыла руки, чувствуя, что захмелела, и, хотя ей было хорошо, как не было давно, она убеждала себя, что теперь с танцами надо быть поосторожнее. Если снова полезет на верхотуру, то может не удержать равновесия или Влад ее уронит, и тогда многострадальной спине точно придет каюк. Ирина уставилась в зеркало, потом достала помаду и медленно подвела губы.
— А я вас видела, — сообщила субстанция прямо из кабинки, слегка приоткрыв дверь. — Вы классно танцуете.
— Спасибо, — поблагодарила вежливая Ирина.
— Не, серьезно. Вам бы только еще немного подучиться, и тогда будет полный отвал башки. А то вы немодно танцуете. Знаете, есть такой стиль — тик-тоник называется?
Ирина с трудом сдержалась, чтобы не фыркнуть. Отвал башки, надо же!
— Я запомню, — ответила она и пошла прочь. Не хватало еще с субстанциями беседовать, да где? В сортире! Моветон, матушка, такой моветон…
Она вышла в зал и пошла к столику в расчудесном настроении, намереваясь рассказать Владу и про тик-тоник, и про отвал башки, разогнавшись почти до предела — так ей было весело. Но уже издалека увидела, что Влад за столиком не один. На соседних стульях сидели двое мужчин. От вспышек прожекторов она не могла разглядеть, кто там, и слегка притормозила. Влад увидел ее и подскочил с места.
— Ир, тут знакомые подошли, ты не возражаешь, если они к нам подсядут? Мест совсем нет.
Она близоруко сощурилась и царственно улыбнулась высокому щербатому парню с глуповатым лицом, а потом повернулась ко второму, поднимавшемуся со стула, и невольно застыла, увидев лицо испанского красавчика, виденное всего раз в жизни, в холодном троллейбусе, в весьма неприглядном виде.
— Это Алексей, — сказал Влад, ткнув пальцем в щербатого, — а это Дмитрий.
— Меня можно просто Леха, — ощерился Алексей, а Дмитрий смущенно пробубнил:
— Очень приятно.
— Отвал башки, — произнесла Ирина, но из-за грохота динамиков ее никто не услышал.
Беседа поначалу не клеилась, хоть убей, и она начала томиться, не зная, оставаться или сослаться на что-нибудь спешное и потихоньку смыться. Влад молол какую-то чушь, Леха поддакивал и гоготал. Дима молчал и украдкой ее рассматривал. Их взгляды то и дело скрещивались, словно клинки, после чего оба противника спешно отступали, краснея и рассыпаясь в извинениях. Да еще музыка, громкая, скучная, била из стен, разрушая все попытки направить беседу в спокойное русло.
Бред какой-то! Нет, нет, домой, в спокойную обитель, Сонную Лощину, наполненную собственными монстрами и призраками.
Вблизи, в лучах вспыхивающих и гаснувших прожекторов, Дима казался еще красивее, чем тогда, в троллейбусе. Большие, сочные, как вишни, глаза избавились от того пьяно-сонного выражения, испарилась запомнившаяся небритость, придававшая ему тогда несвежий и неухоженный вид, а волосы, черные, длинные, струились по плечам на зависть любой женщине. Разве мужчине нужны такие волосы? Ему иметь такую гриву даже неприлично, слишком хороша.
— Знаете, я, пожалуй… — неуверенно произнесла она, но именно в этот момент динамики взвыли, заглушая ее слова.
Леха первым понял неловкость ситуации и начал размахивать руками, подзывая официантку.
— А принесите нам, пожалуйста, еще водки, — весело крикнул он. — Две по ноль-семь, пожалуй, да? Чтоб не бегать туда-сюда. Салатиков и нарезочки мясной. Ир, или ты что-нибудь другое будешь?
То, что он так резко перешел на панибратское «ты», несколько выбило ее из равновесия. Она растерялась, открыла рот и тут же беспомощно закрыла его, отрицательно помотав головой.
— Наш человек, — обрадовался Леха. Ирина лишь обреченно закатила глаза.
После первой бутылки атмосфера разрядилась. Она мужественно пила, ела жирное копченое мясо, которое в своей реальной жизни никогда не купила бы, и сквозь стекло рюмки рассматривала своих собутыльников, щурясь от удовольствия. Вязкая тяжесть в желудке ушла, уступив место давно забытому чувству опьянения. Смотреть на Диму было одно удовольствие, но она больше пялилась на Леху, с тяжелыми приземистыми плечами и сбитыми в кровь костяшками пальцев. Заметив, что дама рассматривает его руки, тот подмигнул.
— Подрался сегодня, — объявил он с невероятным энтузиазмом. — Из-за девчонки.
— Святое дело, — похвалила Ирина. — А вы вообще кто, ребята?
— Музыканты, — ответил Дима.
— Я поняла. Я имею в виду: как называетесь?
— Группа «Вервольф», — ответил он нехотя, а Леха ткнул в его сторону вилкой с насаженным на нее огурчиком:
