Елена Арсеньева - В пылу любовного угара
– То есть, выходит, благодаря вам мы спаслись? – спросила Катя, как бы даже с некоторым священным ужасом уставившись на Алену. – Вы запомнили, что нас увезли в сером «Ниссане», позвонили своему знакомому начальнику… Ничего себе! Как здорово, что я оказалась с вами знакома! – девушка попыталась рассмеяться, но вместо этого всхлипнула. – А идиот черноглазый, ну, который нас похищал, сказал, что никаких ваших книг не читал, знать вас не знает, ему Пелевин нравится. Вы можете себе представить?!
– Ну отчего же, вполне могу, – пожала плечами Алёна. И в самом деле, у нее было богатейшее воображение. Недаром когда-то, на заре, как принято выражаться, своего творческого пути, она писала фэнтези, причем очень недурные фэнтези, между нами говоря. – А что, получается, вы вашему похитителю обо мне говорили?
– Ну да. Он спросил, что за женщина на нас так пристально смотрела, а я ему – это, мол, детективщица здешняя, знаменитая…
Алёна чуть поморщилась. Нет, не только из природной скромности – вот, мол, назвали знаменитой, а какая я знаменитость? Она ничего не имела против того, чтобы зваться знаменитой, но уж, пожалуйста, без малоприятного дополнения «здешняя». Широко известная в узких кругах, вот именно! Впрочем, засунь подальше свое больное тщеславие, писательница Дмитриева. Сейчас речь идет о делах поважнее!
Получается, один из мужчин, замешанных в деле, знает о существовании Алёны Дмитриевой. Фактически она стала свидетельницей похищения, причем не случайной, которая мгновенно забудет о том, что видела. Раз она «детективщица», то человек по определению опасный. Та-ак, кое-что вырисовывается в объяснении последующих событий вчерашнего вечера…
– А скажите, вы того человека, который был за рулем, хорошо рассмотрели?
– Ну конечно, – кивнула Катя. – Как же не разглядеть? Они ведь нас вдвоем стерегли в том доме. Правда, совсем уже ночью водитель вроде бы куда-то уезжал, тот черноглазый один оставался.
Ага, куда-то уезжал. Ну что же, Алёна совершенно точно знает, куда именно он уезжал – по тому адресу, где проживает «знаменитая детективщица». Интересно бы знать, как они так лихо узнали ее адрес, это раз, а во-вторых, с какой все же целью один из похитителей отправился к ней глухой и темной ночью? Тоже провести словесную обработку – мол, помалкивай и никуда не суйся, целей будешь? Или… нет, судя по напористости, с какой парень влез в ее дверь, словесной обработкой он не ограничился бы. Но не повезло парню – получил заряд газа в морду. Зато Алёне повезло!
И все же надо еще кое-что уточнить.
Алёна подошла к факсу и оторвала кусок бумажной ленты, на котором была изображена физиономия гражданина по фамилии Москвич, а по имени Николай Николаевич.
– Катя, посмотрите. Вот эта, извините за выражение, рожа вам знакома?
– Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! – Корреспондентка взволнованно перечислила такие буквы алфавита, что Алёна вздохнула. Впрочем, тут же одернула себя: еще неизвестно, какие буквы перечисляла бы она, если бы оказалась на Катином месте. – Так ведь это второй из тех, кто был в «Ниссане»! Шофер!
– Вот хитрецы! – с отвращением произнесла Марина. – То есть они решили от себя подозрения отвести, да? Москвич заявил об угоне…
– Откуда вы знаете, что он из Москвы? – перебила Катя.
– Не из Москвы он, а Москвич. Фамилия такая, – быстро пояснила Марина. – Мы ее тоже через Муравьева узнали. Значит, Москвич берется за ваше похищение и запугивание, но, чтобы обезопасить себя – ну, на всякий случай, особенно после того, как стало ясно, что вас видели около его машины, – заявляет об угоне. Мол, я не я и бородавка не моя.
– Какая бородавка? – испугалась Катя.
– Это из «Тома Сойера», – пояснила Алёна, и они с Мариной переглянулись, как заговорщицы.
– Слушайте, Алёна, еще слава богу, что они не решили вас устранить как опасного свидетеля! – воскликнула вдруг Катя.
– Да! – испугалась и Марина.
А Алёна промолчала. Ей не хотелось говорить о вчерашнем. Катя с Таней появились в редакции в то время, когда она звонила Дракончегу, и Марина не слышала, как Алёна спрашивала его о цвете «Ниссана». Совершенно ни к чему, чтобы вокруг нее началась такая же суматоха, как вокруг девочек. Беспокоиться, строго говоря, нет причин. Не исключено, вчера, когда журналистки были еще «в плену», похитители и намеревались попугать детективщицу, которая могла оказаться слишком глазастой и языкастой. Скорее всего, тут речь шла именно о запугивании – ну, просто логически рассуждая. Если девчонок и пальцем не тронули, пожалуй, не тронули бы и Алёну. То есть превентивный удар по ночному визитеру оказался, мягко говоря, неадекватен его намерениям. А впрочем, всем известно: нападение – лучший способ обороны.
Волноваться не стоит еще по одной причине. Если Москвич и его подельник узнали об интересе, который к делу проявил Муравьев, то узнали, конечно, и кто его к этому интересу подвигнул. То есть поняли, что с детективщицей лучше не связываться. Во-первых, палит из газовика в физиономию даже без предупреждения, а во-вторых, способна привести в действие очень нешуточные милицейские силы.
– Самое интересное, каким образом они выяснили, что Муравьев вступил в игру? – спросила Алёна, уводя разговор в сторону от своей персоны. – Поскольку вряд ли в его кабинете установлено их подслушивающее устройство, то речь может идти о некоем информаторе.
– Который сидит в кабинете Муравьева?! – округлив глаза, сказала Катя.
Алёна задумчиво на нее посмотрела. Девочка реабилитировалась чрезвычайно быстро и уже начала шутить? Ну что ж, очень хорошо!
– В кабинете Муравьева он сидит едва ли, – любезно ответила она. – Хотя бы потому, что сидеть там физически негде – кабинет ужасно тесный, и Лев Иванович по данному поводу все время бухтит: его-де не уважают и не расширяют. В смысле, не уважают Муравьева, а не расширяют кабинет. Так вот, я вообще не слишком верю в утечку информации из городского управления МВД. Менты-оборотни, так, кажется, говорят? По-моему, Катя, не катит, извините за каламбур. Далее. Разговор ведь на двух концах провода или связи происходит, верно? На одном конце у нас Муравьев. В прослушку с его стороны не верю, уже говорила. А на другом конце находилась я. В вашей редакции.
– А в подслушку с нашей стороны вы верите? – обиделась Марина. – Здесь, в моем кабинете, только мы вдвоем были да еще Людочка, младший редактор. Ни она, ни я из кабинета не выходили, она только теперь в «Макдоналдс» пошла.
– Я вас и не обвиняю, – пожала плечами Алё– на. – Но то, что в редакции есть человек, который к ситуации причастен, для меня совершенно ясно.
