Стефани Майер - Ломая рассвет
Так что, я был почти полностью подготовлен к тому, чтобы держать секрет в тайне. И вот, спустя два дня, как Рейчел приехала в резервацию, Пол столкнулся с ней на пляже. Бада-бим, бада-бум — истинная любовь. Никакие секреты не нужны, когда ты находишь свою настоящую половинку… И всякая подобная дрянь, связанная с запечатлением оборотня.
Рейчел узнала всю историю, а я получил нового родственника, в лице Пола. Я знал, Билли лучше переносил произошедшее чем я. Конечно, он стал чаще убегать к Клируотерам, особенно в последние дни. Но от этого становилось ничуть не легче. Нет Пола, но зато слишком много Леи.
Тут я подумал — интересно, пуля, которая прострелит мою голову насквозь, пройдя через мой висок убьет меня, или всего лишь оставит немного крови, которую можно с легкостью стереть?
Я рухнул на кровать. Я слишком устал, потому что не спал со времени своего последнего патруля, но я знал, что не собирался спать. Мой мозг был слишком возбужден. Мысли роились в моей голове, словно рой бешенных пчел. Такое впечатление, будто я слышал, как они сталкиваются друг с другом о стенки моего черепа. Нет не пчелы, скорее шершни. Пчелы погибают сразу после того, как ужалят кого-нибудь. Эти же мысли жалили меня снова и снова.
Это ожидание сводило меня с ума. Прошло уже почти четыре недели. Я ждал, так или иначе, что какие-нибудь новости должны были появится со дня на день. Я не спал по ночам, мое воображение постоянно рисовало картины о том, какой оборот могли принять эти новости.
Чарли страдает, сидя у телефона, боясь за то, что с Беллой и ее новоиспеченным мужем мог случиться несчастный случай. Авиакатастрофа? Сфабриковать такое было бы довольно сложно. Разве только кровопийцы не решили убить кучу невинных людей. Может, крушение частного самолета? У них наверняка найдется такой про запас.
Вернется ли убийца домой один, если его попытка сделать ее одной из них не удастся? Или даже зайдет еще дальше? Сломит ее одним движением, как тростинку, при попытках достижения нечто большего? Потому что ее жизнь была ничем для него, в сравнении с собственным удовольствием…
История может быть весь трагичной — смерть Беллы в ужасной катастрофе. Жертва уличного нападения. Смерть от удушья во время обеда. Смерть в автокатастрофе, также как погибла и моя мать. Это все так банально. Случается каждый день.
Привезет ли он ее домой? Похоронит ли ради Чарли? В закрытом гробу, конечно же. Гроб моей матери был забит гвоздями…
Я могу только надеяться, что он привезет ее в целости и сохранности, напротив моим убеждениям.
Может ничего и не случится. Просто Чарли позвонит моему отцу, чтобы узнать не слышал ли тот что-нибудь о Карлайле, который почему-то вдруг не вышел на работу сегодняшним днем. Дом полностью пуст. Никто из Калленов не отвечает на телефонные звонки. Тайна раскрыта какой-то второсортной ТВ программой…
Может, дом Калленов сгорит дотла и все якобы погибнут в пожаре. Конечно для этого им понадобятся тела. Восемь человеческих тел, подходящих по размеру и другим внешним параметрам. Обгоревшие без возможности опознания, даже с помощью идентификации по зубам…
Всё из этого было бы только трюком — для меня, конечно же. Будет сложно найти их, только если они сами не захотят чтобы их нашли. Конечно, я бы искал их вечно. Когда у тебя есть вечность, ты можешь просмотреть каждую соломинку в стоге сена, одну за другой, пока не найдешь иголку.
Сейчас я не думал о разборе стога. Надо было что-то делать уже сейчас. Мне была ненавистна мысль о том, что упустил свой шанс. Я дал кровососам время сбежать, если таков их план.
Мы можем пойти сегодня ночью. Пойти, и убить каждого из них, кого мы сможем найти.
Мне нравился этот план, нравился потому, что я знал Эдварда достаточно хорошо для того чтобы понять, что если я убью кого-нибудь из его вампирской шайки, то мне представится шанс покончить и с ним тоже. Он бы пришел взять реванш, отомстить за них. И я бы дал ему реванш. Я бы не позволил своим братьям разодрать его в клочья. Это был бы только наш бой — мой и его. И победил бы лучший из нас.
Но Сэм даже не хотел слышать об этом. Мы не собираемся нарушать соглашение. Позволь им нарушить его первым. У нас не было доказательств, что Каллены уже сделали что-то не так. Пока что. Пока что — потому что мы все знали, что нарушение неизбежно. Белла либо вернется уже одной из них, либо не вернется вовсе. В любом случае, одна человеческая жизнь будет потеряна. А это значит — нарушение.
Из другой комнаты донесся лошадиный смех Пола. Может быть, он смотрел комедию. Либо по ТВ крутили смешную рекламу. Все равно. Но это действовало мне на нервы.
Я подумал о том, чтобы опять сломать ему нос. Но это был уже не тот Пол, с которым бы мне хотелось устроить потасовку. Не тот…
Я старался вслушиваться в другие звуки, в шелест листьев, колыхаемых ветром, например. Это было по-другому, не так, как для человеческих ушей. Я мог слышать тысячи мелодий ветра, которые я не мог слышать, будучи обычным человеком.
Но эти уши были слишком чувствительны. Я мог слышать не только это, но и много дальше. Шум дороги, машин проносящихся по ней в сторону моря, а затем, шум океана, шум волн, разбивающихся о скалы. Копам из Ла Пуш нравилось околачиваться там. Туристам никогда не приходило в голову снижать скорость на том отрезке дороги.
Я мог слышать голоса, доносящиеся до меня из сувенирной лавки на пляже. Я мог слышать, как мать Эмбри работала на кассе и распечатывала чек.
Я мог слышать звуки прилива, вскрики детей от холодной воды, которая омывала им ноги с каждой новой волной. Я мог слышать недовольство их мам, тем, что у них промокла одежда. Я мог услышать знакомый голос…
Я вслушивался так внимательно, что смех Пола, раздавшийся у меня над ухом, заставил меня подскочить от неожиданности.
— Убирайся из моего дома, — прорычал я.
Зная, что он не обратит ни малейшего внимания на мой совет, я последовал ему сам. Резким рывком я открыл окно и выбрался наружу, чтобы больше не видеть Пола. Это было слишком заманчиво. Я знал, что ударю Пола опять и Рейчел будет очень недовольна, когда увидит кровь на его рубашке. И она будет винить меня, даже не имея на то доказательств. Конечно, она будет права, но…
Я направился к берегу. Мои руки, находящиеся в карманах, были сжаты в кулаки. Никто даже не взглянул на меня, пока я шел к Первому Пляжу. В том, что было лето, имелся один хороший момент — никого вокруг не волновало, что на тебе не одето ничего, кроме шорт.
Я следовал за знакомым голосом, который я слышал, и довольно-таки легко нашел Квила. Он был на южной стороне полумесяца,[4] сторонясь наибольшей части толпы туристов. Он извергал бесконечный поток предостережений.
