Сьюзен Льюис - Месть
С удовольствием отведав пирожное, Кирстен почему-то вспомнила Джейн и ощутила вину перед ней. Лоренс заявил, что Джейн должна порвать с Кирстен или уйти от них. Скрывая боль, которую причинило ей суровое решение Лоренса, Кирстен сказала Джейн по телефону, что это даже к лучшему. Расстаться с Джейн оказалось для Кирстен тяжелее, чем она предполагала. Джейн, хоть Кирстен и не признавалась в этом себе, была единственной ниточкой, связывающей ее с Лоренсом. Как бы Кирстен ни презирала себя за это, ей не хотелось, чтобы эта связь прервалась. Но все-таки, пересилив себя, она рассталась с Джейн и теперь, вспоминая об этом с печальной улыбкой, понимала, что ей будет не хватать этой девушки. Несмотря на ее раздражающую привычку хмыкать и не всегда уместную застенчивость, именно с Джейн можно было расслабиться, ибо она ничего не требовала и всегда охотно и доброжелательно выслушивала ее.
Уже несколько дней Кирстен бродила по окрестным холмам или, расположившись под сенью декоративных пальм возле бассейна, печатала на портативной машинке, найденной в кабинете Дзаккео, наброски сюжетов и делала их разбивку на эпизоды. В голове у нее возникали все новые мысли. Кирстен вдохновляло желание доказать себе, что она по-прежнему способна сделать остродраматическим простой сюжет. Сюжеты, над которыми она сейчас работала, конечно, нельзя было назвать простыми. Это придавало Кирстен уверенности в своих силах.
К вечеру пятого дня она решила поплавать в бассейне. Прозрачная голубая вода так манила ее, что Кирстен уже не могла противиться соблазну, хотя солнце уже садилось. Кирстен не захватила с собой купальный костюм, но решила пренебречь этим. Мануэлла вернется не раньше, чем через час, а Раймондо, садовник, уже ушел домой.
Подойдя к краю бассейна, она ощутила радостное возбуждение. Насыщенный ароматами ветер ласкал ее обнаженное тело. Кирстен казалось, что такое было с ней целую вечность назад, когда они с Полом каждый вечер купались вместе, а потом сидели на веранде, любуясь с холма панорамой Канн и величественными просторами Средиземного моря.
Вода оказалась такой холодной, что у нее захватило дух, но она доплыла до конца бассейна, а потом вернулась назад. Сделав несколько кругов, Кирстен согрелась. Перевернувшись на спину, она лениво качалась на воде, любуясь розоватым предзакатным небом. Она чувствовала себя, как в раю и улыбалась этому. Перевернувшись на живот, она снова поплыла, потом опять легла на спину, отдыхая и прислушиваясь к звукам, доносившимся из долины. Вдруг что-то зашуршало в кустарнике. Кирстен открыла глаза и, взглянув на каменную ограду, заметила крупную ящерицу, удиравшую в заросли кустов. Раздумывая, поплавать ли еще или принять душ, Кирстен внезапно услышала знакомый голос:
— Не для того, чтобы насытиться красотой, остановил он свой взгляд на нимфе, но потому, что был простым смертным и хотел, чтобы сон стал явью…
Не успел он закончить монолог, как на губах у. Кирстен заиграла улыбка.
— Добрый вечер, Дзаккео. Как видишь, я тебя не ждала.
Дзаккео усмехнулся, и Кирстен перевернулась на живот, чтобы взглянуть на него. Он опирался рукой на стену, заросшую цветущей лобелией, и его темные глаза искрились от радости.
— Как джентльмен, ты должен отвернуться и позволить мне выбраться из бассейна.
Улыбка на лице Дзаккео расплылась еще шире.
— Я джентльмен, Кирстен, моя красавица, но не идиот.
Кирстен отбросив волосы на спину, поднялась по лесенке из бассейна и пошла к нему, поскольку оставила одежду на веранде. Она пересекла газон, не отрывая взгляда от Дзаккео, словно это могло запретить ему смотреть на ее тело. Дзаккео следил за каждым ее шагом, пока Кирстен не остановилась перед ним, ожидая, что он даст ей купальное полотенце, которое держал в руках. Они все еще глядели в глаза друг другу, и вдруг Кирстен увидела, что Дзаккео сотрясается от смеха, вырывавшегося, казалось, из самых глубин его могучего тела. Он запрокинул голову, и Кирстен, тоже рассмеявшись, взяла у него полотенце и завернулась в него.
— Скажи правду, ты думал, что у меня не хватит храбрости? — спросила она, сама удивившись своему вопросу.
— Я надеялся, что у тебя хватит храбрости, — ответил он, все еще посмеиваясь и проводя пальцами по ее лицу. — Ты — настоящий праздник для глаз и стимул для творчества. Хочешь выпить аперитив сейчас или сначала примешь душ?
— Пожалуй, я сначала выпью аперитив.
— Тогда позволь поухаживать за тобой.
Усевшись в плетеное кресло с подушками, Кирстен наблюдала за неожиданно гибкими движениями Дзаккео. Она не могла объяснить, почему предпочла сначала выпить аперитив, хотя прохладный ночной воздух пощипывал ее кожу. В этих мгновениях было нечто такое, что заставило ее остаться здесь, прикрытую одним полотенцем и, возможно, все еще обнаженную в его воображении.
Когда Дзаккео вернулся, протянул ей коктейль, который, как он утверждал, она никогда еще не пробовала, и уселся в кресло напротив нее, Кирстен выжидающе посмотрела на него.
— Так тебе нравится здесь? — спросил он.
Она, чуть улыбнувшись, кивнула.
— Это хорошо, — наклонив голову, он пристально взглянул на нее.
— С твоей стороны, было очень мило пригласить меня, — тихо сказала она.
— Тебе нужно было приехать сюда.
В его словах она уловила какой-то тайный смысл, и это, равно как и выражение его глаз, заставило ее затрепетать. Она крайне редко позволяла себе флиртовать с мужчинами, но сейчас не могла удержаться от этого.
— Почему ты так быстро вернулся из Рима? — спросила она.
Ответ на свой вопрос Кирстен прочла в его глазах, и у нее участилось дыхание. Она молча смотрела на его огромную руку, сжимавшую хрупкий бокал, на черные, как смоль, волосы на предплечьях, на его широкую грудь, профиль патриция, густую бороду, почти скрывавшую полные губы, крупный нос и насмешливые глаза. Она видела, как влажны его губы, как нарастает в нем напряжение. Ее вдруг так потянуло к нему, словно тени, сгустившиеся на веранде, подталкивали их друг к другу. Он поднялся, остановился у нее за спиной и положил руки на спинку ее кресла. Она молчала и, не двигаясь, смотрела на небо, полыхающее оранжевым светом, на солнце, медленно опускающееся за горизонт.
Когда оно скрылось, Дзаккео нежно прикоснулся к ней, но Кирстен показалось, будто по телу ее прошел электрический ток.
— Тебе холодно, — сказал он, заметив, как она вздрогнула. Дзаккео принес сухое полотенце, подхватил Кирстен под мышки и поставил на ноги. Купальное полотенце, прикрывавшее ее, упало, но Кирстен даже не попыталась его подхватить. Она понимала, что игра зашла слишком далеко, что это уже не безобидный флирт, но не могла устоять перед притягательной силой Дзаккео. Ей нравилось стоять нагой под его взглядом, ощущать прохладу ночного воздуха и прикосновение его пальцев. Но она сумеет остановиться, и он тоже, и тогда сразу же исчезнет это ощущение, заставляющее ее трепетать от радости.
