Алла Полянская - Одна минута и вся жизнь
– Спасибо, Вадик. – Дана берет его ладонь. – А теперь уезжай и забудь обо всем.
– Данка, я помогу!
– Ты уже помог. Дальше я сама. Уезжай, Танька там небось заждалась.
Вадим уехал с тяжелым сердцем. Он помнил Дану маленькой девочкой в лаковых туфельках. Он помнил ее подростком – с книжкой в руках, сидящей на перилах беседки. Он помнил ее счастливой беззаботной женщиной, женой классного парня Стаса, который боготворил ее. Он вспоминал ее живые, веселые глаза, и его сердце сжималось от жалости, потому что теперь эти глаза похожи на два серых озера тоски и пустоты.
Дана осталась одна. Она аккуратно уложила оружие в тайник, сверху – белье и черный кожаный жакет. Она готова. В ее сумочке лежат паспорт и водительское удостоверение на имя Никольской Илоны Павловны, уроженки города Верхнеярска. Документы почти настоящие. Правда, сама госпожа Никольская мирно покоится на кладбище по месту прописки. Но это неважно. Прах к праху.Офис адвоката Ивановой располагался в тихом переулке неподалеку от набережной Невы. Это просторное помещение, с прекрасным интерьером и нео-новым освещением. Женщина в черной куртке нажала на кнопку звонка. Дверь открылась.
– Это вы звонили насчет встречи?
На Дарье Андреевне серый костюм, под стать ее внешности. Женщина с каштановой стрижкой смотрит непроницаемо.
– Да.
– Тогда входите. – Иванова впускает посетительницу. – У вас, похоже, большие проблемы, если нужна такая таинственность.
– Похоже на то.
– Хотите что-нибудь выпить?
– Если можно, воды.
Адвокатесса проводит позднюю клиентку в кабинет, подает ей стакан с водой. Она уже оценила дорогую одежду, безукоризненный макияж и холодную красоту незнакомки.
– Итак?
– У меня действительно проблема. – Гостья располагается в кресле рядом с дверью и вертит в руках стакан. – Я хочу развестись с мужем, он богатый человек, очень влиятельный, у меня есть доказательства его неверности, и я хочу…
– Вы хотите денег.
– В общем, да.
– Понятно.
Адвокат выдерживает паузу. Пусть эта рыжая дуреха немного помается и почувствует собственную ничтожность. Могла бы хоть перчатки снять! Не, это низкий класс. Все они работают только тем, что у них между ног. И все хотят урвать кусок пожирнее. Госпожа Иванова всегда принимала сторону мужей в таких случаях, но выставить клиентку за дверь будет глупо. Надо узнать, кто там муж, и позвонить ему. И продать информацию о маневрах убитой горем супруги.
– Мне нужны все ваши данные.
– Зачем? Я просто хочу посоветоваться, что мне светит…
Женщина достает из кармана прозрачный зеленоватый шарик.
– Я должна знать о вас все, чтобы дать вам совет, – говорит Иванова.
– Дайте мне воды, – просит гостья, адвокат протягивает ей стакан. – Глупости! – Посетительница вскакивает. – Вы хотите рассказать все этому толстому уроду!
Рыжая незнакомка роняет на пол стакан с водой, бросается к двери и выскакивает из кабинета. По полу катится зеленоватый шарик.
– Эй! – кричит Иванова.
Раздается шипение, и она чувствует, что не может вдохнуть, совсем не может… И ковер близко. Прямо перед глазами.
Женщина в черном опять осторожно открывает дверь. Бурная реакция уничтожила шарик. Адвокатесса лежит на боку, вывернув руки.
– Чем же ты меня так раздражала? – Посетительница смотрит на тело. – Ладно, неважно. Что тут у нас?
Сейф не заперт. Удивительная беспечность. Женщина с зелеными глазами роется в бумагах. Ничего особенного.
– Наверное, дома у тебя что-то имеется. Не может не быть.
Она открывает сумочку адвоката и достает ключи и документы. Ну, вот. Это совсем недалеко, буквально в нескольких кварталах. Интересно, нет ли в столе дубликата ключей? Так и есть. Еще одна связка сиротливо лежит в ящике стола. Это на случай утери сумочки, чтобы не резать металлическую дверь.
– Тебя скоро найдут, Даша. – Женщина смотрит на труп. – И тогда у ментов возникнет вопрос: где твои ключи от квартиры? А так я возьму запасные. Мне сегодня везет, а вот тебе – не очень.
Она выходит из кабинета, открывает входную дверь и выскальзывает в ночь. Стук ее каблуков сливается со звуками ночного города. Старый дом без консьержки, четыре кнопки домофона блестят, отполированные множеством нажатий, остальные потемнели, подъезд пустой и гулкий. Она тихо поднимается на второй этаж. Вот нужная металлическая дверь. Ключ легко поворачивается, второй – тоже, и ее окутывает сладковато-приторный запах чужого жилища. Она зажигает свет и снимает сапожки.
– А госпожа Иванова страдала отсутствием вкуса. – Женщина сбрасывает куртку. – Деньги у нее водились, а вот вкус и не ночевал. Впрочем, это теперь неважно. Эй, сейф, ты где?
Сейф в спальне. Никаких наворотов, никакой сигнализации. Щелкнул замок, дверца открылась.
– Ну, что у нас тут? О, даже так?
Увесистый пакет вмещает в себя несколько пачек долларов.
– Где же ты столько заработала, подруга? Явно не в постели, там ты, скорее всего, немногого стоила. Эврика! Я поняла, что меня в тебе так раздражало. Это твоя постная мина профессиональной девственницы. Вот оно! Вот это самое меня и бесило.
Дальше идут какие-то бумаги. Она запихивает их в пакет. Просмотрит в номере. И пистолет системы «макаров».
– Зачем пистолет такой душке? На твою невинность, дорогая, сроду никто не покушался. Ну, как, я ничего не пропустила? Э, нет, не обманешь!
Сейф пуст. Женщина кладет туда бумаги с рабочего стола и часть денег.
– Твои наследники передерутся за каждый доллар. Видишь, как это глупо – иметь при себе запасные ключи? Пока, красотка. Счастливого разло-жения.
Она закрывает сейф, одевается и выходит, старательно заперев дверь. Все это время она не снимала черных кожаных перчаток, поэтому просто выходит из подъезда и идет в гостиницу.
В номере неуютно. Женщина идет в ванную, долго плещется под душем, потом садится в кресло и раскладывает принесенное на столике. Тридцать тысяч долларов. Пистолет пусть пока полежит в стороне. Теперь бумаги.
Руки женщины начинают мелко дрожать. Перед ней четкие фотографии, сделанные полицейским экспертом. Малышка в розовом платьице и одной туфельке. Сломанная куколка. Маленький белокурый котенок. Ее Аннушка. Она не видела ее такой. Вот оно. Лидия Петровна лежит на асфальте в залитом кровью белом костюме. Шляпка отлетела, подол задрался, обнажая все еще красивые ноги. Вернее, ногу. Вторая нога превратилась в месиво.
– Твоя смерть была нелегкой. – Женщина плачет. – Ты осознала, что случилось. И почувствовала боль.
Отчет с места происшествия. «По словам свидетеля, женщина в белом костюме оттолкнула девочку, приняв удар на себя, но водитель не справился с управлением, машина вильнула…»
