Алла Полянская - Право безумной ночи
— Тебя это ни к чему не обязывает, перестань терзаться! Господи ж ты, боже мой, что ж ты такая недоверчивая и подозрительная? Идем, наказание мое, поедем развлекаться!
Он одет в какой-то невообразимый легкий костюм с синей рубашкой, пахнет хорошим парфюмом, а его глаза изучают меня слишком внимательно.
— Оль, перестань дуться! Идем же.
Я не то чтобы дуюсь — я просто ошеломлена и деморализована его наглостью, а потому у меня сейчас есть огромное желание плюнуть на все, снова переодеться в халат и влезть под плед. И думать о Марконове. Потому что мысль, что он с какой-то девкой кувыркается в постели, мне невыносима настолько, что тяжело дышать. Но вместо того чтобы послать подальше нахала, каким-то невозможным образом просочившегося в мою жизнь, я отчего-то спускаюсь по ступенькам, подхожу к машине, устраиваюсь на переднем сиденье. Я не знаю, зачем это делаю — но делаю. Может, мне уже все равно. Раз Марконов нашел наконец «смешную» — как он ее назвал. Правда, я не знаю и никогда не знала, что он имеет в виду, когда так говорит, как это, — смешная? Постоянно веселая или просто глупая настолько, что вызывает смех? Но это точно какая-то внутренняя черта, потому что внешне она лучше меня, я уверена, иначе Марконов на нее никогда бы не повелся, для него упаковка имеет первостепенное значение, остальное идет как бы приложением.
— Люблю вот это место, идем, тебе понравится!
Это «Вилла Олива» — я бывала здесь с Марконовым. И официанты узнают меня, приветливо здороваются, а к моему спутнику спешит представительный господин в хорошем костюме.
— Валера, рад видеть! Ну наконец! Я уж было думал, ты не придешь.
— Да так сложились обстоятельства, Егор. Нам столик возле аквариума.
— Знаю. Идем, провожу. Когда в поля?
— Послезавтра. Вот, познакомься: Ольга, моя подруга.
— Как же, Ольгу Владимировну мы здесь знаем. Егор Калинин, владелец ресторана. Я бы хотел, если можно, встретиться с вами частным порядком, есть небольшое дело, но влезать боюсь… В общем, ваша репутация мне хорошо известна, но обращаться в вашу фирму я не хочу, не в моих правилах посвящать в свои планы лишних людей. Так когда можно?
— Если документы при вас, то сейчас. Пока принесут заказ, я просмотрю и скажу, сколько мне понадобится времени и когда вам лучше прийти.
— Безусловно, но мне бы не хотелось портить вам вечер…
— Это ничего не испортит. А вы пока по-дружески поболтаете.
Я ведь совершенно не знаю, о чем говорить со своим спутником. С Марконовым было гораздо проще — я ему рассказывала о своих делах, он слушал и кивал, иногда вставляя какие-то реплики, но все равно был на своей волне и никогда не смотрел на меня так. И ему было безразлично, что на мне надето.
— Тащи свои документы, моя дама спрячется за ними от меня.
— Валера, я…
— Ей уютнее с бумагами, чем со мной. Тащи!
Он насмешливо на меня смотрит, а я беру из рук нового знакомого папку с документами и углубляюсь в их изучение. Мне и правда так проще и спокойнее, здесь я в своей стихии, и цифрам все равно, сколько мне лет и как я выгляжу. Я отчего-то ужасно нервничаю сейчас и не знаю, как себя вести и что будет дальше — одно дело раньше, я прощалась и уезжала домой, но этот тип живет в моей квартире… Все, не буду об этом думать. Пусть они там говорят о своих делах, а я нырну в цифры, просчитаю некоторые позиции, пригляжусь к остальному и…
— На какой адрес вам сбросить предварительные расчеты?
— А что, уже готово?
— Да. У меня нужная программа прямо в телефоне, так что говорите адрес, сброшу на мыло, почитаете.
— Сейчас….
Он пишет на салфетке адрес электронной почты, я отсылаю ему отчет и поднимаю взгляд. Лучше бы я этого не делала! Я не знаю, как реагировать, когда на меня так смотрят.
— Все, ребята, я вас оставлю. Ольга Владимировна, с вашего позволения — я вам перезвоню завтра и привезу остальное. Ну, и с оплатой решим. Приятного вечера. Прости, Валера, что отнял у тебя твою даму — но очень нужно было, а она давно к нам не захаживала.
— Хитрец!
— Есть немного, но не для друзей. Рад тебя видеть, правда!
Хорошо, что рядом аквариум — можно смотреть на рыбок.
8
Наверное, лето совсем где-то рядом. Ночь сухая и теплая, и мы стоим на парапете моста, а внизу блестит река. Мы стоим в аккурат там, где и познакомились — если это можно назвать знакомством.
— Не знаю, как ты на это могла решиться.
— Могла. Я оказалась в каком-то тупике, из которого вообще не видела выхода. Люди делают это от того, что появляется вот это ощущение: некуда идти. У меня было такое ощущение, словно меня обложили со всех сторон, и собственное тело тоже участвует в этом. Ну, и остальное.
Он обнимает меня, словно для того, чтобы согреть, но я понимаю, что не только для этого. А в это время Марконов в далекой Испании целует свою «смешную» девицу, и мысль об этом меня убивает.
— Что в нем такого? Чем он так зацепил тебя?
— Не знаю. Просто он такой, какой есть, и мне этого достаточно.
— И сейчас он сказал тебе, что нашел себе подружку?
— Ну, мы же друзья…
— А ты не подумала о том, что он прекрасно понимает, что ты к нему чувствуешь, но тем не менее сказал тебе о другой женщине? Зачем?
— Какая разница, Валера. Главное, что она есть у него, эта другая женщина. Хотя почему — другая? Просто — есть женщина, я-то его женщиной не была никогда. Не хочу об этом говорить, извини.
— Ладно, — он отстраняет меня и смотрит мне в лицо. — Будем считать, что твое свидание с бездной состоялось, и вы разошлись без взаимных претензий. Едем домой, ты озябла.
— Ага, едем. Как там дети, интересно?
— Стали немного взрослее. Оль, перестань квохтать над ними, парни выросли.
— Они — это все, что у меня есть. Поехали, здесь холодно, и я устала.
Машина у него просторная и мощная, мне нравятся такие машины. У Марконова тоже большой внедорожник, и его руки на руле… Все, я не хочу больше думать о Марконове, это невыносимо — постоянно представлять, как он занимается любовью с какой-то чужой девицей, и особенно невыносима мысль о том, что он ее целует. Почему-то мне особенно ужасно это осознавать. Потому что секс — это секс, а вот поцелуй — это нежность, страсть, это очень интимная и очень личная штука, и думать о том, что Марконов целует эту его «смешную», — невыносимо.
— Послезавтра я улетаю в Лос-Анджелес, оттуда — на Мацатлан.
— Ага.
— Я могу пробить тебе приглашение, прилетай туда.
— Зачем?
— Ну, да. Конечно.
— Я не понимаю сути претензий.
— Куда уж тебе… Оль, ты взрослая, очень неглупая женщина. И я практически открытым текстом говорю: я хочу быть с тобой. Хочу отношений, хочу… ну, всего, что прилагается. Я отдаю себе отчет в том, что ты любишь какого-то левого мужика — неважно, за что, и неважно, насколько сильно, все поправимо, учитывая, что отношений у вас нет и не было. Я предлагаю тебе попробовать — не выйдет, значит, не выйдет, но попробовать-то можно? Что ты теряешь?
