Нора Робертс - Театр смерти
Если все сложится так, как хочется Рорку, – а иначе просто не бывает, – эта богатая вдова будет умирать шесть раз в неделю по вечерам и два – во время утренних спектаклей. Причем продолжаться это будет несколько месяцев – на потеху «детективам», сидящим в креслах согласно купленным билетам.
– Не стоит он того, – пробормотала Ева. Пьеса настолько захватила ее, что она искренне негодовала на персонажей, которые были ей не по душе. – Кристина жертвует собой, разыгрывает перед присяжными спектакль, чтобы они увидели в ней хищницу, бессердечную суку. И все для того, чтобы выгородить его. Потому что она его любит. А он просто дешевка!
– Но ты же сама сказала, что она предала его, – откликнулся Рорк.
– Это только кажется, – отмахнулась Ева. – На самом деле, прикинувшись злодейкой, она перевела все стрелки на себя. На кого смотрят сейчас присяжные? На нее. Она оказалась в центре внимания, а о нем все уже забыли. Здорово у нее голова работает! Только вот ради кого? Ради этого ничтожества? Неужели она сама еще этого не поняла?
– Подождем – увидим.
– Ну скажи, я права?
Рорк наклонился и поцеловал жену в щеку.
– Нет.
– Нет? Я не права?!
– Нет, я не скажу тебе. А ты помолчи, иначе пропустишь что-нибудь важное.
Ева бросила на мужа сердитый взгляд, но все же послушалась и продолжала смотреть спектакль молча. Когда присяжные признали подсудимого невиновным, она возмущенно закатила глаза. Ну и олухи! Значит, присяжные – дураки не только в реальной жизни, но и в пьесах. Если бы вместо этих двенадцати простофиль в жюри присяжных посадить двенадцать полицейских, они прищучили бы этого мерзавца в два счета!
Только Ева хотела высказать все это Рорку, как вдруг заметила, что на сцене Кристина Воул пробирается через толпу «зрителей», жаждавших ее крови, обратно – в почти уже опустевший зал суда. Ева удовлетворенно кивнула, когда Кристина призналась барристеру в том, что солгала суду.
– Она знала, что он виновен! Я так и думала. Знала и лгала, чтобы выгородить его. Дурочка! А он теперь почистит перышки и снова начнет доить ее, вот увидишь.
Услышав смех Рорка, Ева с негодованием повернулась к нему.
– Что тут смешного?
– Просто я подумал, что вы с Агатой Кристи составили бы прекрасный тандем.
– Тихо! Вот он идет! Гляди, как злорадствует…
Леонард Воул пересек ту часть сцены, где декорации изображали зал суда, держа под руку худенькую брюнетку. Он откровенно торжествовал по поводу своего освобождения. «Уже нашел себе новую бабу, – подумала Ева. – Что ж, ничего удивительного». Кристина кинулась к Леонарду, по-видимому намереваясь его обнять, и Ева испытала по отношению к ней одновременно раздражение и жалость.
Леонард вел себя высокомерно и нагло, Кристина была в отчаянии, сэр Уилфред – в гневе. Пока все шло именно так, как и ожидала Ева. Но внезапно она вскочила с кресла и вскрикнула:
– Черт побери!
– Садись, девочка.
Рорк усадил жену обратно в кресло. А тем временем на сцене Кристина Воул схватила со стола улик кухонный нож и пронзила им черное сердце своего супруга.
– Вот этого я не ожидала! – снова воскликнула Ева. – Она казнила его!
«Да, – подумал Рорк, – моя Ева на самом деле понравилась бы Агате Кристи».
Между тем сэр Уилфред как ошпаренный подскочил к поверженному телу, остальные актеры последовали его примеру. Кристину Воул оттащили от «убитого».
– Постой-ка, там что-то не так, – проговорила Ева. Она снова вскочила на ноги, но теперь ее сердце билось уже совсем в ином ритме, чем минуту назад. – Что-то не так… Как спуститься туда, вниз?
– Ева, это же спектакль!
– Нет. По-моему, кто-то решил играть всерьез.
Она откинула стул со своего пути и выскочила из ложи. Рорк успел заметить, как кто-то из актеров, стоявших возле Воула на коленях, поднялся на ноги и теперь рассматривал кровь на своих руках. Не медля больше ни секунды, он догнал Еву и схватил ее за руку.
– Сюда! Там – лифт. Если мы спустимся на нем, то окажемся прямо за кулисами.
Он набрал комбинацию на кодовом замке, и в этот момент откуда-то снизу донесся пронзительный женский крик.
– Это тоже было в пьесе? – спросила Ева, когда они с Рорком вошли в лифт.
– Нет.
– Понятно. – Ева достала из сумочки сотовый телефон и набрала номер. – Говорит лейтенант Ева Даллас. Пришлите «Скорую помощь» в театр «Новый Глобус» на пересечении Бродвея и 38-й улицы. Состояние потерпевшего и серьезность ранения пока неизвестны.
Как только она спрятала телефон, двери лифта открылись и они оказались в самой гуще хаоса.
– Убери отсюда всех этих людей, и пусть за ними присматривают. Никто из актеров, технического состава и обслуживающего персонала не должен покидать здание. Ты можешь предоставить мне список всех работающих в театре?
– Постараюсь…
Они с Рорком расстались, и Ева стала проталкиваться к середине сцены. К счастью, у кого-то хватило ума опустить занавес, но за ним на сцене творилось нечто невообразимое. Казалось, половина зала находится в состоянии истерики.
– Расступитесь! – скомандовала она.
– Нужно вызвать доктора! – Блондинка, игравшая Кристину Воул, стояла над телом, прижав руки к груди. И они, и ее платье были вымазаны кровью. – О господи, ну вызовите же доктора!..
Ева склонилась над мужчиной, лежавшим вниз лицом на сцене. Перевернув его на спину, она сразу поняла, что никакие доктора ему уже не помогут. Она выпрямилась и достала свой полицейский жетон.
– Я лейтенант Даллас из Управления полиции Нью-Йорка. Я требую, чтобы все покинули сцену. Ни к чему не прикасаться и ничего не убирать!
– Это несчастный случай. – Актер, игравший сэра Уилфреда, стащил с головы парик барристера с жесткими седыми буклями. С его лица ручейками стекал пот, размывая театральный грим. – Какое ужасное несчастье!
Ева посмотрела на лужицу крови и обагренный по самую рукоять кухонный нож.
– Это место преступления, и я хочу, чтобы вы его очистили. Где, черт побери, служба безопасности? – Она положила руку на плечо актрисы, которую про себя до сих пор называла Кристиной Воул, и произнесла: – Пожалуйста, отойдите в сторону.
Ева заметила Рорка, который вышел из боковой кулисы в сопровождении трех широкоплечих мужчин, и подала им знак.
– Уведите всех этих людей со сцены и изолируйте их. Есть же у вас здесь всякие гримерные или что-то там еще. Заприте их и приставьте охрану. То же самое относится и к техническому персоналу.
– Он мертв?
– Либо да, либо он – лучший артист столетия.
– Нужно вывести из театра зрителей, чтобы, упаси бог, не началась паника. Пойду займусь этим.
– Давай. И попробуй найти Миру, если она еще не ушла. Возможно, она мне понадобится.
