Наталья Андреева - Дети белой богини
- Пойдем, что ли, - кивнул Герману. - Холодно стоять.
- Ну пойдем.
Когда они вышли за ворота, Горанин споткнулся в темноте и начал материться. Завьялов молча улыбался. Герман выпустит пар и успокоится. С соседом связываться не будет, в этом он осторожный. Потому и положение его такое прочное.
Ночь была безлунной. Дорога впереди не освещена, только в районе Фабрики, у первых домов, - одинокие огни. Завьялов обернулся: над воротами соседнего особняка горел яркий фонарь. Там было светло, и трехэтажный добротный коттедж виднелся, как на ладони. На первом этаже темно, окна на втором светились. Вдруг Завьялов увидел под фонарем человека. Мужчина выше среднего роста, плотного сложения, небритый, узкогубыи, замер на мгновение у калитки, потом решительно толкнул ее и вошел во двор.
- Постой-ка, - пробормотал Завьялов. И замер.
- Что? Что такое? - остановился и Герман.
- Этот человек мне знаком. На прошлой неделе была попытка ограбить валютного кассира. Она дала описание. Показали альбом. Женщина без колебаний опознала Косого. Он с месяц назад вернулся из колонии. Выходит, опять за старое. Так вот, мужик, который только что вошел в соседний Дом, - Косой.
- Зява, брось! - поморщился Герман. - Это дом директора городского рынка!
- Ну и что? К нему преступник не может зайти? Так, по-твоему? Одного поля ягоды. Пойдем проверим.
- Зява, брось, - повторил Горанин. - Тебе домой надо. Ночь на дворе.
- Ну и что? Это моя работа. - Завьялов решительно повернул к соседнему дому.
- У тебя оружие при себе? - крикнул ему вслед Герман.
Сделав несколько шагов, тот остановился, а потом отмахнулся:
- На работе. В сейфе.
- Ну и куда ты собрался?
- Да вдвоем мы его быстро! Если это, конечно, он.
- Я все-таки пойду возьму ствол, - пробормотал Горанин.
Увидев, что Герман направился к своему дому, Завьялов крикнул:
- Эй, Гора! Ты быстрее давай! А то все лавры мне достанутся! - и рассмеялся.
Он уже представил себе, как задержит сейчас опасного преступника, завтра напишет отчет, получит благодарность, может быть, и премию выпишут. Маша будет довольна. Опьянение еще не прошло окончательно, а нервной лихорадке значения он не придал. В голове пронеслись тысячи самых разных мыслей, но ни одной об опасности. Потому что по большому счету в серьезную переделку капитан Завьялов еще не попадал. До сих пор обходилось.
Пройдя через участок, он решительно поднялся на крыльцо и надавил на кнопку электрического звонка. Повисла долгая пауза. За дверью было какое-то движение. Показалось, что вскрикнула женщина. Завьялов позвонил еще раз.
- Кто там? - раздался наконец испуганный женский голос.
- Откройте, милиция!
- У нас все в порядке, — испуганно сказала женщина.
И Завьялов этот испуг сразу же уловил. И повторил настойчиво:
- Откройте. К вам только что зашел человек. Он находится в розыске. - И обернулся:
- Гора, где ты?
За высоким забором послышались тяжелые шаги. Герман. Теперь все будет в порядке.
И тут капитан увидел ослепительную вспышку. Потом воздух будто взорвался, оказавшись вдруг неимоверно тяжелым, его осколки больно обрушились на голову. Так больно, что ослепили и оглушили одновременно. Потом наступила тишина. Такой еще в его жизни не было. Абсолютная тишина, лишенная каких-нибудь признаков жизни. Понял одно: его больше нет. И успокоился.
Но, как потом оказалось, с этим Александр Завьялов поспешил. Ранение оказалось не смертельным.
НОВОЛУНИЕ
День первый
ОКОНЧАТЕЛЬНО ОН ПРИШЕЛ В СЕБЯ ТОЛЬКО через месяц, до этого все было, как в тумане. Да и потом долгое время смотрел на окружающие предметы словно бы со стороны. Другие люди трогали их, переносили с места на место, суетились, говорили что-то. Говорили тихо, точно боялись его побеспокоить. Глупые люди. Все, что происходило, не имело к нему, Александру Завьялову, ни малейшего отношения. Увидев в окне зеленую листву, очень удивился. А как же мороз? Ночные заморозки? В апреле не бывает зеленых листьев на деревьях. Тут он вспомнил, что умер. Потом почувствовал боль. Но у мертвых не болит... Значит, жив. Жив?
У постели с вязаньем в руках сидела женщина. После новой вспышки боли вспомнил* что это жена. Маша. Маша?
- Ма... ша...
- Господи, Саша! - встрепенулась она. И вдруг заплакала: - Ну наконец-то!
Ему показалось, что звук идет, как сквозь вату, которой заткнули уши. Жена едва шевелила губами.
- Что... случилось?
Она молча плакала. Он поднял руку, потрогал повязку на голове. Болит там.
- Нет, нет, нет... - испуганно забормотала Маша, спохватилась, вскочила со стула и выбежала из палаты.
Завьялов растерялся. С трудом вспомнил, как сидели у Германа, потом вышли на улицу. Перекопанная дорога, темнота, фонарь над воротами соседнего дома. Он поднялся на крыльцо и позвонил. Вспышка света. Темнота. И вот теперь дорога в никуда, которая начинается сразу у порога того дома. Он шел по ней долго, но, кажется, так и не дошел до цели. Вернули. Кто? Зачем?
Все несчастья, приключившиеся с ним за последнее время, вспомнил первыми. Год назад умерла после долгой тяжелой болезни мать, отец сошелся с другой женщиной. Оба пьют. Теперь отношения с ними... Да о каких отношениях может идти речь, если бывать у них и пить с ними не хочется? Интересно, не заходили они? Да лучше бы не заходили! Он застонал, закрыл глаза. Не надо бы всего этого. Не надо.
Дверь хлопнула, в палату вернулась Маша. За ней шел человек в белом халате. Лицо его показалось знакомым. Но напрягаться, вспоминать кто это, не хотелось. Ничего не хотелось. Только уснуть.
- Вот, Степан Ильич! Он очнулся!
- Да-а... - несколько растерянно протянул врач.
- Я же вам говорила! Говорила!
- Здоровый организм творит чудеса. Кто бы мог подумать? А? Безнадежный случай.
- Что... это... было? - с трудом выговорил он. Тот, которого назвали Степаном Ильичем, присел у кровати. Спросил участливо:
- Что-нибудь помните?
- Да. Кажется... В меня стреляли?
- Именно, - кивнул Степан Ильич. - Пулевое ранение в голову. Хорошо, что по касательной. Но... с близкого расстояния. Почти в упор. Снимок дал неутешительный прогноз. Пришлось делать трепанацию черепа. Медицина может вами гордиться.
- Когда? - прохрипел он. - Когда... это... было?
- В середине апреля. Почти месяц назад. Сейчас май на дворе. Все это время вы были без сознания.
«Неправда! Я все о вас знаю, все видел и все помню!»
- Сейчас вы в реанимационной палате. Честно сказать, никто не ожидал. Но... Хороший уход, здоровый организм... Жене спасибо скажите.
