Джилл Шелвис - На крыльях любви
Прощайте, сбережения!
Прощайте, надежды и мечты!
Затем, наконец, прощай, Эдди!
Стиснув зубы, Бо принялся осматривать помещение, где хранились запчасти. Да, он вспомнил, как попал сюда. Тогда в тревоге за отца он сбежал из дому. Единственным способом снять стресс, который он знал, был секс. Как все подростки, он только об этом и думал.
С этим у него никогда не было проблем. Юные американки сами вешались на него. Им нравился не только его акцент, но и – как он вскоре понял – атлетическое сложение и сексуальная энергия. Да, в этом смысле в Штатах он прошел настоящую школу.
– В этом самом хранилище, если мне не изменяет память, я получал удовольствие не раз!
Мел подняла голову от двигателя и уставилась на него, очевидно во власти собственных воспоминаний.
– Я обнаружила тебя там один-единственный раз.
– Ты стояла вон там, – сказал Бо, – с отвисшей челюстью.
Мел ощетинилась:
– Откуда я могла знать? Ты даже дверь не потрудился запереть.
Да, он был весьма увлечен.
– Признайся! Ты хотела тогда оказаться на месте той блондинки?
– Вовсе нет! – возразила Мел, но слишком уж поспешно.
– Лгунья.
Ну конечно, как же! Вспыхнула так, что аж дым из ушей повалил. Да, вспыхивала она моментально, но ему, пожалуй, хотелось бы увидеть другую Мел – нежную и заботливую, какой ее знали все вокруг, но только не он.
– Ну почему ты такая упрямая. Ведь я помог бы с ремонтом самолета.
– Просто я тебе не верю.
Очень странно, что признание Мел отдалось в нем такой болью, учитывая, через что ему довелось пройти в этой жизни.
– Тебе не открутить этот чертов болт, Мел!
– Хорошо, – сдалась она наконец и бросила гаечный ключ. – Чего потребуешь взамен?
Бо согласился бы на одну-единственную улыбку вместо хмурой гримасы, которая появлялась на лице Мел каждый раз, когда они виделись.
– Больно не будет, не бойся.
– Говори.
– Один поцелуй! – неожиданно для себя выпалил Бо, чем поверг в изумление не только Мел, но и себя.
Долгую минуту она смотрела на него, затем вернулась к двигателю. И это стало для него последней каплей. Чем он перед ней провинился? Обидел чем-нибудь? Доставал ее? Стоял у нее на пути? Напротив, проявлял ангельское терпение. А сейчас, когда он предложил ей помощь, она не захотела ее принять.
Не согласилась и поцеловать.
И дело не в том, что не хотела этого: Бо прекрасно видел, что их последний поцелуй чуть не свел ее с ума, – а значит, боится. Боится, что зайдет слишком далеко. Боится дать волю желанию. Боится самого желания.
Это, в свою очередь, означало, что Мел испытывает к нему гораздо более глубокие чувства, чем готова признать. Ведь она – Бо готов был побиться об заклад – очень редко теряет над собой контроль, если вообще теряет.
– Я все-таки попробую открутить его сама, – упрямо повторила Мел и тотчас ободрала до крови очередной палец. – Проклятье!
Вскинув руку ко рту и выпрямившись, она ударилась головой, и вот так: костяшки одной руки во рту, другая рука потирает макушку – начала спускаться по лесенке, но споткнулась о гаечный ключ на полу и потеряла равновесие.
Бо не успел ее подхватить и Мел рухнула прямо в большой чан, наполненный чистящей жидкостью, в которой отмокали разнообразные детали. Это была концентрированная жидкость для промышленного использования. Бросьте в нее центовик, и через две секунды медь засияет как новенькая, а с человека кожу сдерет заживо.
– Господи, Мел! – Бо протянул девушке руку и выдернул из чана. От одежды нужно было избавляться немедленно, и он схватился за язычок «молнии» на комбинезоне, уже насквозь промокшем. В голове вертелась единственная мысль: спасти Мел от ожога, когда последовал ощутимый шлепок по руке.
– Эй!
– Успокойся, а то останешься без кожи!
– Только без шуток! – Подпрыгивая то на одной, то на другой ноге, она сбросила кроссовки, потом стряхнула с плеч комбинезон, под которым обнаружился белый атласный лифчик. – О-ой…
У Бо язык прилип к нёбу, но болезненный вскрик Мел пробудил его к действию и он сорвал комбинезон с ее бедер. Под грубой тканью обнаружились белые атласные трусики, составляющие комплект с лифчиком. «Не смотреть! Не смотреть!» Тем временем кожа Мел начала покрываться розовыми пятнами.
– Шланг!
Свернутый кольцами шланг висел на стене: его использовали для мытья цементного пола, к нему и бросился Бо, пока Мел окончательно освобождалась от комбинезона.
Сорвав шланг с держателя, Бо потянул его, распрямляя, стараясь не замечать полосок атласной ткани, прикрывавших тело Мел, (или, напротив, открывавших).
– Быстрее!
Приладив разбрызгиватель, Бо окатил девушку водой, обзывая себя извращенцем за то, что таращился на нижнее белье.
Мел вскрикнула – вода была ледяная, – но только сначала. Зато потом, когда он старательно поливал ее всю – плечи, грудь, живот, ноги, – бедняжка не проронила ни звука, торопясь смыть едкую жидкость. Когда она касалась едва заметной округлости живота – его любимого местечка женского тела – и груди, у Бо едва не остановилось дыхание.
Только не думать об этом!
Ага, не думать. Намокшие лифчик и трусики сделались совершенно прозрачными, так что резко выступили соски, а внизу… Она побрилась или сделала эпиляцию, или еще что, поэтому сейчас мокрый атлас прилип к коже, обрисовывая каждую складку и впадину, каждый дюйм плоти, отчего клетки в мозгу Бо начали плавиться с ужасающей скоростью.
Господи! Бо побывал на множестве соревнований, видел многое сквозь мокрые футболки, но это зрелище было куда откровеннее: как эротическая фантазия, только наяву.
Это было намного лучше.
Потом Мел повернулась, подставив под воду спину и ягодицы, и шланг дернулся в руках Бо, как и некая часть его тела, теперь ему неподконтрольная. Бо поливал Мел водой с головы до пят, наблюдая, как вода ручейками сбегает по ее телу на пол, и ему хотелось слизывать эти струйки языком. Он чувствовал себя извращенцем-вуайеристом или мальчишкой-сопляком: никогда прежде не испытывал столь сильного возбуждения.
Наконец Мел вышла из-под ледяного душа, сложила руки на груди и гневно уставилась на Бо: как будто это он был во всем виноват, – и, бросив шланг, он шагнул к ней, на ходу расстегивая рубашку.
– Что ты делаешь? – Мел попятилась к корпусу самолета, вытянув руку, словно хотела его остановить. – Не смей раздеваться, Бо Блэк!
Он схватил ее за руку и попытался набросить на нее свою рубашку.
Мел вскрикнула, но все же надела рубашку, которая доходила ей до середины бедер. Обхватив себя руками и не спуская глаз с его обнаженной груди, она застыла как истукан, прикусив нижнюю губу.
Она что, язык проглотила? Лишилась дара речи от вида полуобнаженного тела? Ее любопытный взгляд снова неторопливо осмотрел его с головы до ног, но она так и не заговорила. Мужское самолюбие Бо пустилось в пляс.
