Э. Филлипс-Оппенгейм - Преступление Гаррарда
Фардаль нахмурился. Он был плохим танцором, и она на каждом шагу давала ему почувствовать это.
— На свете существуют еще люди,— сказал он,— они вас нисколько не интересуют?
— Не особенно. С женщинами я не лажу, а мужчины ужасно эгоистичны.
— Я тоже эгоист?
— Боюсь, вы такой же, как все.
— Это мило! Я бросил дело, друзей, все и торчу здесь, чтобы быть с вами, а вы называете меня эгоистом.
— Но, дорогой друг, это вовсе не признак альтруизма! Вы приехали сюда потому, что вам хотелось приехать, не так ли?
— Возможно, но мне кажется, мог бы с таким же успехом оставаться в Лондоне.
— Действительно!
— Я приехал сюда, чтобы быть с вами, приехал потому, что — понимайте это как хотите — вы мне нравитесь. И что же? Требуете, чтобы я жил в отдельном отеле, нанял для вас у Негреско самые лучшие комнаты, а мне не разрешается даже зайти к вам. В мои обязанности входит завтракать с вами, гулять, обедать, после чего должен на несколько часов оставить вас одну, помогать при игре в карты и отвозить ночью в отель.
— И этого вам недостаточно!
Фардаль относился к своей спутнице с глубочайшим уважением, но на этот раз вышел из себя.
— Неужели полагаете, что какой бы то ни было мужчина в мире удовлетворится тем, что я получаю?
Мильдред иронически взглянула на него.
— Дорогой друг, не будьте же глупы! Что еще могу дать вам? Понимаете ли вы, что мне необходимо соблюдать крайнюю осторожность? Гарвей наверняка поручил кому-нибудь наблюдать за мной, тем более что вы здесь.
— Я не люблю вашего мужа, но уверен, что он не принадлежит к мужчинам, шпионящим за своими женами.
— Женщине в моем положении ничем не следует рисковать. Если дело пойдет до банкротства, немедленно потребую развода и полагаю, что он не будет настолько эгоистичен, чтобы отказать мне. Тогда буду делать все, что захочу.
— Пока же?
— Но мы почти все время вместе, я не встречаюсь ни с одним мужчиной, кроме вас.
— Вы полагаете, что этого достаточно?
— Делаю все возможное.
— Неправда. Вы отлично знаете, что большинство женщин, даже вашего ограниченного круга, ищет какую-нибудь любовную интрижку, особенно здесь, на курорте. Я мог бы назвать их около дюжины. Возьмите к примеру леди Пэльтроп, с которой так дружны.
— Мэри так неосторожна.
— Во всяком случае у нее достаточно смелости, чтобы поступать так, как она хочет. Это Бэрнли не отступает от нее ни на шаг. Вероятно, у него имеются основания для этого.
— Вы становитесь грубым,— жалостно сказала Мильдред.
— Боже, сколько людей! — прибавила она оживленно, когда автомобиль остановился у отеля «Де Пари».— Еще слишком рано для завтрака. Я хотела бы съездить на несколько минут к Янецкому. Или пойдемте лучше пешком.
Фардаль отпустил шофера. Они подошли к углу площади и остановились у витрины известного ювелира.
— Я отдала в починку маленькую брошь и хочу узнать, готова ли она, но просто боюсь войти. У них такие изумительные вещи! Посмотрите на эти бриллиантовые серьги. Я давно уже мечтаю о таких.
Но на этот раз ее спутник остался непоколебим. Вздохнув, она вошла в магазин.
— Подожду вас у дверей и выкурю папиросу,— предупредил он.
— Как хотите.
Но на пороге она остановилась. Он вынул свой портсигар.
— Вы знаете, ненавижу ходить одна в такие магазины. Если зайдете со мной, провожу вас потом в ваш любимый бар, где сможете покурить и выпить коктейль.
Он убрал портсигар в карман, зашел с ней в магазин, уплатил за починенную брошку и равнодушно посмотрел, когда она велела показать бриллиантовые серьги. Мильдред внимательно осматривала драгоценности.
— Прелестно,— сказала она приказчику.— Но, к сожалению, слишком дорого для меня. 50 000 франков не особенно большая сумма, но я вынуждена отказаться от этих серег.
Внимание Фардаля внезапно привлекла газета, лежавшая на прилавке. Он слегка вскрикнул от удивления.
— Откуда у вас эта газета? — спросил он ювелира.
— Не знаю, сэр. Ее, вероятно, забыл американец, который только что был здесь.
Фардаль улыбнулся и указал пальцем на фотографию на переднем листе газеты.
— Взгляните-ка, Мильдред.
Она посмотрела через его плечо сначала рассеянно, потом с глубоким интересом. Это была изумительно хорошая фотография Гарвея и Грэйс. Она прочла напечатанные крупным шрифтом строки:
«Гарвей Гаррард, английский кожаный король, покидает на «Бенгарии» Нью-Йорк где сделал колоссальные закупки кожи. Сопровождает его очаровательная секретарша, внучка Эбинезера Свэйла, миллионера из Коннектикута, недавно умершего в Лондоне. Мисс Свэйл находит свою первую поездку в Америку восхитительной».
— Вы знали, что у вашего мужа есть секретарша, которая выглядит, как кинозвезда?
— Я и понятия не имела об этом! — возмущенно вскрикнула Мильдред.— Зачем Гарвею секретарша? Он никогда не занимался делами!
Она забыла даже о серьгах, пристально посмотрела на фотографию, бегло прочла текст, взяла газету и направилась к выходу. Фардаль, улыбаясь, следовал за ней.
— Мадам еще вернется,— сказал он продавцу,— надеюсь, вы отдадите серьги за 30 000.
Мильдред шла рядом. По блестевшим глазам и крепко сжатым губам видно было, что она разгневана.
— Боюсь, что вы составили ложное представление о своем муже. Он — как и все мы — позволяет себе некоторые отклонения в сторону. И, надо сказать правду,— девчонка очаровательна.
Она не произнесла ни слова. Молча подошли они к кафе и сели под пестро разрисованный зонтик. Кельнер принес коктейли, и Фардаль зажег папиросу.
— Он поступил со мной возмутительно, — сказала Мильдред наконец.— Полагала, что у него хватит такта не доводить свои глупости до всеобщего сведения.
— Ему не следовало давать своей фотографии,— заметил Фардаль.
— Вы что-нибудь знали об этом?
— Да, кое-какие слухи доходили,— солгал он.
Она взяла второй коктейль. Он склонился к пей.
— Эти серьги были довольно хороши,— начал он. Жестокое выражение ее лица немного смутило его.
— Мы можем после обеда снова посмотреть их,— предложил он.
— Отлично!
22
Вечером того же дня в восемь часов Фардаль, прекрасно настроенный, входил в отель «Негреско». Он был весь проглажен и прокрахмален и издавал запах парикмахерской, которую только что покинул. Взглянув на часы, он прошел в бар и выпил коктейль. Потом направился к лифту. Но здесь его ожидал сюрприз. Он как раз собирался позвонить, как увидел Мильдред, подходившую к нему. На ней было черное платье, бриллиантовые серьги и колье. Она была прекрасна. Онемев от удивления, он поклонился ей.
