Карен Робардс - Однажды летом
Рейчел Грант даже представить нельзя было рядом с таким отпетым негодяем.
Джонни улыбнулся своим детским воспоминаниям. Да, были планы, и, надо сказать, большие. После средней школы он мечтал покинуть Тейлорвилл и начать сколачивать состояние, хотя, признаться, так и не придумал, каким образом он это сделает. Но в то время детали не имели значения. Важно было только то, что представлялось в мечтах. Он воображал, как вернется в родной город миллионером на зависть местным снобам, которые сейчас воротят носы от него и его семьи, и уж тогда наверняка пробьется к сердцу мисс Рейчел Грант. По-юношески самонадеянный, он не видел ни малейших препятствий к воплощению своих замыслов.
Но судьба распоряжается по-своему, зачастую сбивая человека с ног, и в этом смысле он не оказался исключением. Десять лет жизни у него украли. Отныне он не собирался терять ни минуты. Ему хотелось наверстать все, что было упущено за эти годы, — вдоволь есть, пить, читать, работать, заниматься сексом. Его желания теперь уже были скромнее, но все равно он не отказывал себе в удовольствии мечтать и, более того, был исполнен решимости сделать мечты явью.
В первую очередь это касалось навязчивой идеи уложить мисс Грант в постель. Если сегодня, танцуя с ним, она была искренна, что ж, рано или поздно его ждет удача.
Может, за ужином он и был неважным компаньоном, но уж в постели готов был показать настоящий класс.
Мотоцикл мчался по Мейн-стрит. Вскоре впереди показался магазин Грантов, и Джонни чуть сбавил скорость, как вдруг заметил припаркованную у входа полицейскую машину. Возможно, он увидел бы ее и раньше, но она стояла с выключенными фарами и двигателем. Джонни прищурился, мелькнула мысль набраться наглости и проскочить мимо. Но в Тейлорвилле такие номера не проходили — скрыться было негде, и если не сразу, то уж на следующее утро полицейские обязательно отлавливали беглеца.
Джонни подкатил к автостоянке и затормозил. Полицейский вышел из машины и направился к нему. В руке его блеснул жезл.
Полицейский был крупным детиной, и, когда он приблизился, Джонни без труда узнал и нем шефа полиции Уитли. Именно при нем Джонни арестовывали за убийство. Не слишком приятный тип, но, во всяком случае, не подонок.
— Что надо? — грубо крикнул Джонни.
— Глуши мотор! — Жестом Уитли дал понять, что за ревом мотоцикла ничего не слышит.
Джонни поколебался, но все-таки выключил зажигание. В наступившей тишине он слез с мотоцикла, поставив его на тормоз. Потом снял шлем и, зажав его под мышкой, обернулся к полицейскому:
— Я что, нарушил правила? Что-то не припомню.
— Пил?
— Может быть. Но я не пьян. Хотите взять пробу — валяйте.
Уитли покачал головой:
— Не думаю, что ты настолько глуп, хотя, помнится, в свое время я ошибся.
Мгновение они стояли молча, недоверчиво глядя друг на друга. Было нечто странное в поведении полицейского — он как будто хотел, но не решался о чем-то попросить. Это придало Джонни, привыкшему к хамству стражей порядка, уверенности.
— Ты мне хочешь что-то сказать или просто звездами любуешься?
— Все остришь? — Уитли поджал губы и постучал жезлом по ноге. — Плохие новости.
— Что еще?
— Несчастный случай.
— Несчастный случай? — «Рейчел»! Это было первое, что пришло ему в голову. Хотя, конечно, глупо было так думать. Если бы что-то случилось с Рейчел, его бы об этом известили в последнюю очередь.
— Да, страшное дело. Твой отец…
— Мой отец?
— Да.
Джонни вдруг стало нечем дышать. Он принялся судорожно глотать воздух, иначе был не в состоянии произнести что-либо членораздельное.
— Он что, мертв?
— Да. Мертв. Его сбил поезд — там, на переезде, недалеко от его дома. Похоже, он был пьян, хотя мы не можем этого утверждать.
— О Боже… — Джонни совсем не собирался выказывать свои чувства, да еще в присутствии полицейского, но удержаться не смог. Страшное известие словно раскромсало его, и сейчас он просто истекал кровью. Отец, старый сукин сын, был мертв.
Джонни крепко стиснул зубы и глубоко задышал носом. Жизнь научила его, как вести себя в экстремальных ситуациях: стоит наладить дыхание, и станет легче.
— Мне очень неловко просить тебя об этом, но нам нужно, чтобы кто-нибудь опознал тело. Это чистая формальность, поскольку сомнений в личности погибшего у нас нет. И все-таки…
— Конечно.
— Я отвезу тебя. Поехали.
Впервые в жизни Джонни ехал в полицейской машине, не будучи арестованным.
14
Рейчел узнала страшную новость на следующее утро в церкви.
— Я все-таки считаю, что на этой грешной семейке лежит Божье проклятие.
— О, что ты такое говоришь, Айдель!
— Я знаю, что говорю. Эти Харрисы — все как один — настолько порочны, что Господь хочет избавить от них мир, чтобы не страдали люди честные и порядочные. Я верю в это. Я буду спокойнее спать, когда все они сгинут.
— Но ведь это такая страшная смерть!
— Конечно, грешно так говорить, но мне ничуть не жаль его! Не был бы мертвецки пьян, ничего бы с ним не случилось. Сам на себя смерть накликал, как все грешники.
— Но угодить под поезд, Айдель…
У Рейчел кровь в жилах застыла от возникшей в глазах жуткой картины. И, хотя в этот момент преподобный Харви как раз подошел к угрожающему крещендо в своей проповеди, обличающей самодовольство сытых, Рейчел не удержалась и обернулась к шептавшимся за ее спиной соседкам.
— Миссис Скагз, о ком вы говорите? — В ее шепоте звучала такая настойчивость, что обе дамы — миссис Эштон и ее собеседница — вскинули серебристые головенки и, разинув рты, уставились на Рейчел. Сидевшая рядом Элизабет больно ткнула дочь в бок, но та даже не обратила внимания. Между тем голос священника звучал все более мощно и раскатисто. Прихожане хмурились, с осуждением поглядывая на Рейчел. — О ком? — почти взвизгнула Рейчел.
Миссис Скагз удивленно вытаращила глаза:
— Как это о ком? О Вилли Харрисе, разумеется.
Облегчение теплой волной захлестнуло Рейчел.
— Он что, умер? — понизив голос, допытывалась она.
— Да.
— Рейчел, ради всего святого!.. — Элизабет потянула ее за юбку шелкового цветастого платья.
Рейчел развернулась и постаралась принять прежнюю позу внемлющей словам пастыря. Но, по правде говоря, не различала ни звука.
Вилли Харрис был мертв. Чем это обернется для Джонни? Насколько ей было известно, они с отцом не очень-то ладили. Впрочем, она знала об этой семье так же мало, как и о прежней жизни Джонни. Но в любом случае смерть — отца, к тому же такая скоропостижная и жуткая, была тяжким ударом. Рейчел искренне сочувствовала Джонни.
