Сандра Мэй - Срывая маски
— Ох, Ник, что-то мне худо…
— Живот болит?
— Нет… к счастью. Но меня тошнит… и голова кружится.
— У тебя морская болезнь, циркачка. Ничего страшного, это бывает почти со всеми.
— Ты говори со мной, а то совсем плохо.
— Я и говорю. Ты тоже говори, потому что грести — это дело тонкое.
— Ты очень хорошо гребешь. Часто плавал?
— В последний раз — на плоту по каналу Мереей.
— Это где?
— Это в Манчестере.
— А чего это инспектор полиции делал на плоту, да еще на канале Мереей?
— Инспектору тогда было десять лет, и его в тот момент звали Огненное Перо. За ним гнались бледнолицые, а плот был очень тяжелый, сам почти не плыл, пришлось грести.
— Навыки остались…о-ох…
— Аманда, ты перебирайся ко мне за спину и тошни спокойненько прямо по курсу.
— Стыдно…
— Нет, нормально. Собственно, можешь прямо здесь, но если стесняешься — иди на нос.
— Сейчас…
Несчастная жертва Па-де-Кале с трудом перебралась на нос лодки и затихла у Ника за спиной. Чтобы не смущать девушку, он принялся свистеть, но тут же получил маленьким кулачком по шее.
— На море нельзя свистеть! Нам только шторма не хватало, тогда я вообще умру.
— Судя по удару, тебе уже лучше.
— Не намного, но я умылась. Ник, ты не устал? Учти, я очень сильная.
— Да уж…
— Да! Я целый сезон работала в номере с гирями у Марселя Во. Он бросал тяжелое железо, а я крутила штангу с факелами. У меня крепкие мускулы, не думай.
— Буду иметь тебя в виду. Ты следишь за курсом?
— Слежу. Кажется, все верно.
— А за временем?
— У нас его масса. Не меньше четырех часов.
— Отлично. Тогда отдыхай и набирайся сил, потому что скоро я устану.
Приблизительно в это же время в порту Кале происходили замечательные и весьма интересные события.
Жофре со своими «мальчиками» прибыл сюда накануне днем. Так уж получилось, что после Парижа в гонке преследования Жофре все время оказывался замыкающим. Полиция шла немного впереди. Именно поэтому в Кале черные «мерседесы» въехали буквально на пятках у патрульных машин, а потом Жофре удалось разузнать, что ищут полицейские красную разрисованную малолитражку с девицей за рулем.
Разрисованного «жучка» Жофре приметил во время налета на стоянку циркачей и не сомневался, что именно на ней удрала проклятая девка. Времени у бандитов оставалось не так уж и много — наверняка Карло Моретти уже дал их описание, и вскоре им самим придется удирать от полиции. Поэтому Жофре нервничал, а когда он нервничал, мозг у него работал втрое быстрее.
То, что девка постарается удрать из страны, — не вопрос-Франция слишком мала для убийцы полицейских. Ее документы остались в номере, другие она сделать не могла, не было времени.
Значит, исключаются самолеты и поезда — остается морской путь в Англию.
Кале и паром до Дувра он выбрал чисто интуитивно, хотя до Гавра и, соответственно, Ла-Манша от Амьена было примерно такое же расстояние. Выбрал — и не ошибся. Полиция привела его именно сюда, стало быть, здесь и прячется чертова кукла Аманда с его ожерельем.
В том, что это именно ЕГО ожерелье, Жофре не сомневался. Ограбление задумали трое: Манон, Жорж и Жофре. Первые двое мертвы — стало быть, он должен получить ожерелье по праву. Тот факт, что подельщики погибли именно от его руки, Жофре отметал как несущественный.
Он пометался по территории порта, поднял старые знакомства — но информации не получил. Время поджимало, и тогда Жофре решительно направился к кассе. Да, путь непривычный, но что поделаешь. Иногда приходится вспоминать и правила хорошего тона.
Билетов в кассе осталось три штуки, причем два — во втором классе, один в первом.
Жофре купил их, не задумываясь, потому что заметил краем глаза торопившуюся к кассе даму, обремененную двумя детьми и меланхоличным мужем.
Из всей группы «мальчиков» подошли как раз двое — у них были при себе документы, и в банде они были недавно. Жофре предпочел бы кого-нибудь из старых, проверенных боевых товарищей, но на безрыбье, как говорится…
Наскоро купив в портовом магазинчике дежурный набор путешественника, — чтобы не вызывать подозрений — Жофре ступил на палубу парома «Жозефина». «Мальчики» отправились на нижнюю палубу, наскоро получив подробные инструкции и описание девки.
О судьбе того фраера, который помог девке удрать из Парижа, Жофре не особенно задумывался. Полиция не упоминала о пассажире малолитражки, стало быть, девка давно избавилась от попутчика. Как? Да просто удрала от него, и все. Для Жофре предательство было вещью естественной и не вызывавшей удивления.
Паром отвалил от причала, выплыл за территорию порта и встал на прикол. С берега к нему подплыл полицейский катер, и крючкотворы-таможенники взошли на борт. Жофре занервничал. Обычно полиция на паром не поднималась, но на этот раз таможенников сопровождали два жандарма. Что, если они первыми найдут девку?
Стоя в очереди, Жофре получил возможность увидеть почти всех пассажиров своего класса. Он не сомневался, что узнает Аманду-Манон, даже если она слегка изменит внешность. В конце концов, он ее видел даже голой! Однако в первом классе циркачки не оказалось. Внешность внешностью, но под рост Аманды подходили только два плечистых парня в камуфляжных брюках и футболках с портретами Че Гевары, откровенно обтягивавших мускулистые и явно мужские торсы. Жофре подумал — и одобрил действия циркачки. В подобной ситуации он бы тоже предпочел второй, а то и третий класс — народу больше, публика погрязнее. Ничего, когда паром выйдет в море, он спустится к «мальчикам» и займется поисками лично.
Самой большой удачей Жофре счел бы обнаружение Аманды на пароме — здесь сама собой отпадала проблема ее устранения. Па-де-Кале — не Карибское море, акул здесь нет, зато в холодной сентябрьской воде гораздо быстрее тонешь.
Таможня не преуспела, зато полицейские выловили одного из «мальчиков». Жофре в бессильной ярости наблюдал, как придурка сводят вниз по трапу, а он размахивает руками и пытается что-то объяснить. Наручников на нем не было, и то хорошо.
Уже в море выяснилось, что полиция совершенно случайно нашла у дурака оружие, которое он не потрудился спрятать. Жофре грязно выругался — и отправился на поиски Аманды.
Время близилось к полудню, когда Жофре вдруг почувствовал приступ дурноты. День сегодня выдался пасмурный, угрюмый, и волны за бортом плясали мелкие, серые, злые, почти неприметные, но зато частые. Честно говоря, Жофре продержался так долго только на энтузиазме и возбуждении, остальных пассажиров, почти в полном составе, свалила морская болезнь.
