Сьюзан Ховач - Дьявольская секта
«...такова ситуация на сегодняшний день, — написал он Николе, пытаясь освободиться от боли, выплеснув ее на бумаге. — Кстати, ты никогда не слышала об этом Тристане Пууле? Этот тип, кажется, ровесник Лайзы...»
Вот что причиняет боль, подумал он, украдкой взглянув на фразу и вспомнив, что ему скоро исполнится шестьдесят. Хороший урок человеку, женившемуся на женщине, которая могла бы быть его дочерью.
«...в его облике нет ничего выдающегося, держится он весьма просто, вежлив, говорит гладко. Мне пришло в голову — вдруг ты встречала его на одной из лондонских вечеринок? Хотя вероятность этого весьма мала. Однако я думаю, что Лайза была знакома с ним раньше — не может быть, чтобы она видела его лишь дважды, и то в течение всего нескольких минут, как она утверждает. Она вела себя исключительно глупо, но, кажется, мне удалось отчасти навести порядок...»
Ему захотелось, чтобы Никола оказалась рядом с ним в этой комнате. Она была единственным человеком, с которым он мог говорить в состоянии крайнего душевного упадка. Он вспомнил, как они вместе проводили время после смерти ее матери. Тогда дочь стала особенно близка ему. Так было до женитьбы на Лайзе.
«...однако я предпочел бы, чтобы Лайза находилась подальше от этого Пуула, — писал он, царапая бумагу пером. — Я не удивлюсь, если он окажется каким-нибудь жуликом. Уолтер Колвин — самый доверчивый человек на земле. Ты знаешь, как обстоят дела с Гвайнет...»
Скрипнула дверь. Мэтт оглянулся, но это кот вышел из кухни.
«...Думаю, Эван скажет свое слово о ситуации в Колвин-Корте, когда он вернется из Африки. Надеюсь, он не обнаружит, что Пуул отнял у Уолтера его дом и состояние...»
Марбл уселся на ковер и стал облизывать свои лапы.
«...извини, что я так много пишу о Пууле, но этот негодяй беспокоит меня. Скажу тебе — если я снова застану Лайзу с ним, моя гордость не позволит стерпеть это. Лучше я разведусь, нежели позволю делать из себя дурака. Правда заключается в том, что только деньги заставляют Лайзу бояться развода. Да, она будет получать алименты, пока я жив. Если она позволит себе что-то еще, я прослежу, чтобы после моей смерти ей не досталось и пенни...»
Мэтт перестал писать. Он внезапно понял, что кот вскочил на сервант и дышит ему в затылок.
— Брысь! — строго выпалил Мэтт. Кот не пошевелился. Тогда Мэтт сбросил его на пол.
Марбл завизжал. Его красные глаза злобно сузились.
Мэтт дописал еще одну фразу, вывел на конверте адрес и вложил в него письмо. Пора было ложиться. Оставив заклеенный конверт на столе, он медленно направился по лестнице в комнату, где Лайза притворялась спящей. Когда Мэтт повернул выключатель, гостиная погрузилась в темноту.
Марбл выждал несколько минут. Когда полоска света под дверью спальни исчезла, кот прыгнул на стол, схватил письмо острыми белыми зубами и бесшумно исчез во мраке.
VI
— Странно, — сказал Мэтт, — Джейн, ты не трогала письмо, которое я оставил вчера вечером на столе?
— Письмо? Нет, не трогала. Я его даже не видела. Бенедикт, ты не брал письмо, которое Мэтт оставил на столе в гостиной?
— Там ничего не было, — сказал Бенедикт. — Я спустился вниз в семь утра, на столе ничего не лежало. Я бы обратил внимание, потому что поставил туфель на стул, чтобы завязать шнурок.
— Близнецы, — сказала Джейн, — вы не видели письмо, оставленное вчера вечером дядей Мэттом на столе в гостиной?
— Нет, — ответил Тимоти. — Что у нас на завтрак, тетя Джейн?
— Ветчина и яйца. Люси, ты...
— Нет, — зевнула девочка. — Ты сделаешь мне яйцо-пашот?
— Не сегодня, это слишком сложно. Я приготовлю омлет. Ты уверен, что оставил его здесь? — обратилась Джейн к Мэтту.
— Ну, конечно. Кажется, я знаю, что случилось.
Он быстро направился в свою комнату, на второй этаж.
Лайза, одевшись, сидела перед туалетным столиком и разглядывала щеточку для туши. При появлении Мэтта она подняла голову и посмотрела на мужа.
— Ну, — произнес Мэтт, — где оно?
— Ты о чем? — удивилась Лайза.
— Где письмо, которое я написал вчера вечером Николе?
— Мой дорогой Мэтт! Зачем мне твое письмо, адресованное Николе?
— Затем, что оно содержит весьма нелестный отзыв о твоем драгоценном мистере Пууле!
Лайза испытала одновременно растерянность, гнев и возмущение. Наконец гнев одержал верх.
— Как ты смеешь рассказывать Николе о том, что произошло между мною и Тристаном!
— Значит, ты взяла его, — сказал Мэтт.
— Нет!
— Тогда откуда тебе известно, что я рассказал Николе о том, как глупо ты повела себя с этим человеком?
— Ты сказал.
— Я сказал, что написал ей о Пууле. Я не говорил тебе, что конкретно я сообщал Николе.
— Но я решила...
— Где оно, Лайза?
— Я не брала его! — крикнула Лайза. — Не брала!
— Ты встала ночью, спустилась вниз...
— Я не выходила из этой комнаты!
Ее снова охватил гнев.
— Как ты посмел написать своей дочери о наших личных проблемах?
— Ты думаешь, они еще не стали известны всем?
Повернувшись, он убедился в том, что дверь плотно закрыта, и снова посмотрел на жену.
— Хорошо, — сухо бросил Мэтт. — Давай сядем и обсудим все спокойно. Полагаю, пришло время для серьезного разговора.
VII
Через час растрепанная задыхающаяся Лайза примчалась в Колвин-Корт. Она заявила, что хочет поговорить с Тристаном Пуулом.
— Я приведу его, — сказала Агнес; весть о появлении Лайзы застала ее на кухне. — Проводите миссис Моррисон в гостиную.
Мисс Миллер только что раздала всем задания на утро и принялась помогать женщине, вытиравшей посуду после завтрака.
Пуул находился в своей комнате. Когда Агнес постучала, он подошел к двери.
— Да?
— Вас хочет видеть Лайза, она здесь.
— Неприятности?
— Не знаю — я ее не видела.
Он молча вернулся в свою комнату. Агнес увидела, что на тумбочке у кровати лежит раскрытая книга; в гардеробной стоял черный ящик с открытой крышкой.
— Есть проблемы, Тристан?
— Моррисон оказывает сопротивление. Он — крепкий орешек.
Пуул захлопнул книгу и, зайдя в гардеробную, убрал томик в черный ящик. Вернувшись назад, он спросил небрежным тоном:
— Где она?
— Внизу, в гостиной.
— Хорошо, я спущусь к ней.
Проходя мимо Агнес, он вручил ей листок бумаги.
— Прочитай и сожги.
— Хорошо, Тристан.
Она принялась читать письмо Мэтта, адресованное Николе.
