Светлана Демидова - Шатер из поцелуев
– Да, у нас тут так все переплелось, – вступила в разговор Маша. – Когда Николаев с женой развелся, квартиру, трехкомнатную, ей с дочками оставил. А Ирка, не будь дурой, тут же ее вместе со своей однокомнатной, что от родителей осталась, на Питерскую поменяла. А теперь наш сын, Павлик, тоже в Петербурге. Поступил в один институт с дочкой Николаевых, Таней. Пожениться собираются… Заявление уже подали. Свадьба в конце февраля. Дураки! Совсем молодые – а туда же! Жениться приспичило!
– Да-а-а… дожили, – улыбнулся Марат. – Дети уже женятся…
– Так я вашего сына с Татьяной Николаевой видела? – сказала Ольга. – Теперь-то я понимаю, что он здорово похож на Марата!
– Да, восточную черноту ничем не перешибешь! – рассмеялась Маша. – Папин сыночек!
Ольге очень хотелось спросить, почему Николаев с женой развелся, но Маша решила рассказать об этом сама:
– А Ирка однажды прокололась. Изменила Сереге. И главное, не влюбилась вовсе. Так… по дурости. С сотрудником после какого-то банкета. А Николаев не простил. Она уж и так, и эдак перед ним стелилась, но он – кремень. Как отрезал. Мне кажется, Ирка и в Питер сбежала от тоски, чтобы Сережку не видеть.
– Давно? – спросила Ольга.
– Съехала-то?
– Нет. Развелись давно?
– Давно. Года три…
– Да ты не думай, Оль, он не ходок по женщинам, – сказал Марат. – Если честно, то за эти три года, что в разводе, он так ни с кем и не сошелся…
– Точно, – подтвердила Маша. – Многие, между прочим, были бы не против, но он все отказывался… Я сама пыталась его познакомить с парой своих одиноких приятельниц, так он, чудак, просто сбегал!
– Я, знаешь, думаю, что он и переписываться начал, чтобы сначала человека узнать получше, а потом уж… – добавил Марат.
– Написать-то что угодно можно. Мне кажется, что тут еще проще вляпаться, – усмехнулась Ольга.
– Но ведь… и сама писала…
– Писала. От неустроенности все… С тоски…
– Вот уж никогда бы не подумал, что Оля Морозова… – начал Марат и смутился. – Впрочем, прости… прости… Здорово, что вы с Серегой друг друга нашли! Потрясающе просто!
Ольга вяло жевала предложенное угощение, потому что ей очень хотелось немедленно бежать в ту страшную общагу, где жил Сергей, но Марат с Машей уговорили ее немножко поспать с дороги. Они сказали, что и сами с удовольствием вздремнули бы еще пару часиков, потому что накануне возвратились из гостей только под утро. Ольга не смогла отказать людям, чей покой она нарушила.
Закутавшись в одеяло, она размышляла о том, как все удивительно сложилось в ее жизни. Думала ли она, что когда-нибудь еще увидит Марата и будет спать в постели, приготовленной руками его жены? Как же Артеменко хорош собой! Красивые дети не всегда вырастают в красивых взрослых. Марат остался красавцем. Он прямо как падишах из восточной сказки. Визирь из «Тысячи и одной ночи». А она, Ольга, может только восхищаться его красотой. Она совершенно не завидует Маше. Ей не нужен Марат. Скоро она увидит Сергея, и все… А, собственно, что «все»? Лучше об этом не раздумывать! Лучше спать, раз уж предложили…Ольга закрыла глаза. Ей казалось, что постель покачивается в такт поезду дальнего следования. Как хорошо, что они сразу не пошли к Сергею. Сейчас она выспится, примет душ, и только тогда…
Общежитие, где проживал Николаев, действительно производило гнетущее впечатление. Здание было трехэтажным, построено лет пятьдесят назад. Толстый слой штукатурки грязно-желтого цвета во многих местах отвалился, и коричнево-красный промороженный кирпич торчал из этих «ран», как гниющее мясо.
– Мне казалось, что таких трущоб уже не осталось, – сказала Ольга, когда они с Маратом поднимались на второй этаж по грязной лестнице с разбитыми ступенями и полным отсутствием перил.
– Да понимаешь, это здание уже давно назначено под снос. У него даже адреса уже нет, поэтому Серегина корреспонденция к нам и приходит. Но люди отказываются отсюда выезжать, потому что некуда. Попробуй сейчас купить квартиру! По поводу этого жуткого домика писали все наши газеты, местное телевидение сюжеты снимало, радио передачу делало, а все без толку. Как-то во время избирательной кампании один депутат вроде бы чего-то добился, даже фундамент под новый дом заложили, чтобы этот бомжатник расселить, а потом один бизнесгад землю перекупил и построил там торговый комплекс с игорными заведениями. Вот и все дела! Беспредел, в общем!
Из длинного коридора, куда Марат с Ольгой попали с лестницы, несло запахом еды и дешевой прачечной.
– Тут сейчас кое-какие комнаты объединили, чтобы как бы квартирки получились, а то была типичная общага барачного типа. Но «удобств» – все равно по два санузла и душевая на этаж. А кухня вообще одна. Безобразие…
Жилище Николаева находилась в самом конце коридора, у душевой, из-под двери которой тек ручеек горячей мутной воды. В углу возле давно не мытого окна уже скопилась самого мерзостного вида лужа. Ольга, брезгливо поддернув брюки, переступила ручеек и почувствовала, как у нее сводит скулы от жалости к людям, вынужденным здесь жить, и особенно к Сергею. Как она могла выставить его за дверь, ни о чем не расспросив! Как могла отпустить его сюда, в это кошмарное место, пропахшее скисшими щами и плохо постиранным бельем!
Марат нажал кнопку звонка у двери. Ольга напряглась. Что скажет Сергей, когда ее увидит? Удивится? Обрадуется? Должен обрадоваться… Он обязательно обрадуется, иначе ей не стоило сюда ехать… Они сегодня же уедут с ним в Петербург, к Ольге! Он забудет и думать об этой общаге!
На звонок никто не открывал.
– Странно, – сказал Марат. – Николаеву больше негде тусоваться. Разве что еще не вернулся из Питера…
– А у него там, кроме квартиры бывшей жены, есть где остановиться? – спросила Ольга. – Он какой-то адрес называл… Кажется, Скобелевский проспект… И еще кому-то какие-то документы привез…
– Я, конечно, всех его дел доподлинно не знаю, но он никогда не рассказывал о знакомых в Петербурге. У Ирины, на Скобелевском, он ни за что останавливаться не стал бы, это точно. Документы повез вообще чужие. Его один наш знакомый просил передать. Так что… должен бы вернуться, если уж вы как-то не договорились. Может, разоспался…
Артеменко еще раз нажал кнопку звонка и на этот раз удерживал ее долго. За дверью послышались какие-то звуки. Ольга жалко улыбнулась Марату. Ей вдруг стало страшно. А что, если Николаев выставит ее за дверь так же, как это сделала она? Ольга задержала дыхание, как перед прыжком в холодную воду, и оказалась лицом к лицу с отвратительно помятым, небритым мужиком, на котором были одни только жеваные трусы блекло-голубого цвета в черную точечку.
