Лиза Джексон - Стань моей единственной
— И?
— Это тебя, дорогая. — Улыбка Курта была такой же ледяной, как и его взгляд. — Такое впечатление, что Сэм хочет поговорить с тобой.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Да что такое происходит, Рэнди? — прокричал Сэм Донахью в телефонную трубку.
Рэнди еле держала себя в руках, чтобы не закричать от ужаса. И ей это удалось.
— У меня тут рядом находится сукин сын, который утверждает, что меня должны арестовать, потому что я пытаюсь тебя убить, или что-то в этом роде. Что за ерунда? Ты же знаешь, что это полная чушь. Да зачем мне это? Из-за ребенка?
Боже, ты же меня знаешь. Это смешно. Из-за той истории, которую ты пишешь? Да кто в это поверит? У меня есть железное алиби, так что отзови своих псов!
— Моих псов? — повторила она эхом в трубку.
Тут трубка запищала, индикатор батареи показывал, что заряд на исходе. Слава богу.
— Ну да, этого парня. Брауна.
— Я не слышу тебя, Сэм.
— ..черт возьми! Сумасшествие! Он говорит про полицию… О боже, да они здесь… Слушай, Рэнди, я не знаю ничего об этом деле, может быть, это чья-то личная месть или что-то еще… но это не я, — кричал он, ругаясь, но половина его ругательств не была слышна, батарейка начала мигать. — ..проклятье… ты или кто-то еще… ошибка при аресте грозит… никогда… Да оставьте меня в покое! ..подождите… Рэнди! — Тут его голос растаял окончательно, и связь прервалась.
Телефон тренькнул последним сигналом и умер.
Совершенно сбитая с толку, она передала телефон назад Страйкеру.
— Что он хотел?
— Он заявил о своей невиновности, — сказала она. — И сказал, чтобы я отозвала моих собак.
Это он о чем?
— Да уж. Они и не твои.
— Я не успела ему это объяснить. Связь была плохой. — Она сложила руки на груди. — Не хотела бы я встретиться с ним снова. Даже голос его противен. — Она посмотрела на спящего ребенка. Такой ангелочек, право слово.
— С тобой все в порядке? — спросил Курт, задумчиво потирая подбородок.
— Да, конечно. Я не думала, что так разволнуюсь. Этот звонок был для меня неожиданностью. — Рэнди грустно улыбнулась. — Знаешь, я думала, что почувствую к нему что-нибудь. Гнев или щемящую грусть. Да любое чувство, потому что он ведь отец моего ребенка, но… в моей душе всего лишь… пустота. Странная пустота. И может быть, немного грусти. — Она пожала плечами. — Это сложно объяснить. — Она оглядела комнату, ее взгляд снова остановился на ребенке, который, несмотря на напряженный громкий разговор, крепко спал. — Единственное, что меня смущает, — это то, что я верю ему.
— Ты веришь Донахью? — фыркнул Страйкер, подошел к камину и вытянул руки, чтобы погреться.
— Ну да. Понимаешь, он так сильно возмущался, что его арестовали. Преступник бы вел себя иначе.
Страйкер даже рассмеялся.
— Хм, ты думаешь, он бы вел себя тихо, как мышка в мышеловке?
— Нет, конечно, нет. Но все же…
— Ты до сих пор его защищаешь, — сказал Курт, нахмурившись. — Знаешь, только потому, что он отец твоего ребенка, скидок ему никто не предоставит. Ты понимаешь?
Господи, и почему все мужчины такие… циничные?
— Ты шутишь? Я и не прошу для Донахью никаких скидок. Ты меня не правильно понял. Я просто хотела сказать… Если он виновен, то что же., все нормально… Только я не верю, что он виновен. И пока его вина не доказана. Ведь так и по закону, верно?
— Верно. Придется добыть доказательства его вины.
— Если сможешь.
Страйкер оглянулся. Губы плотно сжаты, челюсти так и ходят.
— Вот увидишь. — Он положил еще дров в печку и с такой силой захлопнул дверцу, что Джошуа во сне всхлипнул.
Рэнди взяла ребенка на руки.
— Тише, тише, все хорошо, — шептала она, укачивая младенца. Прижав его к себе, она поцеловала его в сладкую щечку. Но Джошуа уже проснулся. Его крики и плач становились все громче.
Страйкер посмотрел на ребенка, и его взгляд потемнел.
— Пойду-ка я посмотрю, может, в машине где валяется запасная батарейка для телефона. У меня есть второй телефон, но он не сможет так же долго держать заряд. — С этими словами он исчез за дверью, подняв пыль. Холодный воздух ворвался в комнату, пламя огня полыхнуло.
— Господи, батарейку он пошел искать. — Рэнди продолжала укачивать разбуженного ребенка. — Да он просто желает быть подальше от меня.
Впрочем, это даже лучше. Ей нужно время подумать. Почему ей так важно мнение этого Страйкера, который только вчера был совершенно незнакомым человеком? Казалось, что между ними не любовь, а постоянная война.
Просто ты влюбилась в него, дурочка. Даже сейчас ты краем глаза следишь за окном в надежде увидеть его, в надежде, что он тоже посмотрит в сторону окна. Все становится только хуже и хуже. Если не проследить за этим важным моментом, то Курт Страйкер разобьет тебе сердце, Рэнди.
В фургоне, стоявшем напротив дома Эрика Брауна, мужчина отключил телефон и злорадно улыбнулся. Как хороши эти чертовы высокие технологии. Все, что тебе нужно, — это только знать, как поставить жучок в нужный телефон, а уж эти электронные помощнички продаются на каждом шагу. Легко, как съесть бублик.
На лобовом стекле осела туманная дымка дождя и грязные капли с дороги, колеса шуршали по сырому асфальту, отъезжая от стоянки у супермаркета. Никто не заметил обычный темный фургон с серыми забрызганными стеклами.
И это было только на руку.
Достав карту, чужак внимательно изучил дороги и рельеф местности центрального района штата Вашингтон. Итак, мошенница и ее любовник в горах. С ребенком. Прячутся, как испуганные щенята. Как смешно. И совершенно бесполезно. Найти ее будет проще простого. А потом он будет наблюдать, как она побежит от него. Единственный вопрос — в каком направлении побежит Рэнди Маккаферти?
К своему домику около озера?
Или назад, на ранчо своего папочки, к стаду тупоголовых братцев?
На восток?
На запад?
Это не имеет никакого значения. Как там говорили древние? Терпение — самая большая добродетель. Да, возможно, они переоценили это качество, но есть и другая пословица: месть надо подавать холодной.
Хмм… холодной или горячей, сейчас это не имеет ровным счетом никакого значения. Главное, месть уже готова.
И все будет нормально. Нет никаких сомнений.
Ребенок совсем раскапризничался, словно он мог чувствовать настроение Рэнди и Курта.
Впрочем, дети — они такие чувствительные. Надо быть осторожней.
Рэнди поменяла памперсы Джошуа и закрыла статью, которую составляла на компьютере Страйкера. Статья подождет, пока ее сын успокоится. Тише, тише, малыш.
Вообще-то Джошуа был довольно спокойным ребенком, но теперь плакал постоянно. И ничто не могло его успокоить. Его личико покраснело больше обычного, он все время хлюпал носиком. Рэнди проверила температуру.
