Владимир Колычев - Свинцовое ожерелье
Ефимцев не прост, но шансов победить у него не было. Он это осознавал, потому и смотрел на Михаила Андреевича с опаской, напрягся, занервничал. Взгляд он держал, но с явным трудом.
– Я про тебя все знаю, Евгений Климентьевич. – Рокотов начал жестко и добился своего.
Взгляд у Ефимцева дрогнул, но вопрос прозвучал в суровом тоне:
– Что ты знаешь?
Он перешел на «ты» в ответ на допущенную небрежность.
– Про твои финансовые проблемы знаю.
– А у кого их нет? Кризис.
– Кризис. – Михаил Андреевич кивнул. – Один сильный толчок, и все полетит к чертям.
– Это угроза? – вздыбился Ефимцев.
– А чего ты нервничаешь? Что тебя беспокоит, Евгений Климентьевич?
– Я тебе стрелку не назначал.
– Разве у нас стрелка? Мы с тобой солидные люди. За кого ты меня принимаешь?
– Мне не нравится тон, которым ты говоришь.
– Мы с тобой раньше не встречались? – Михаил Андреевич внимательно посмотрел на Ефимцева.
Да, было время, когда он мог забить стрелку, приехать на разбор, спросить ответ. Даже на воровскую корону метил, что уж греха таить. Может, и Ефимцев из той же породы? Во Владивостоке, откуда тот приехал, немало братвы ушло в легальный бизнес.
– Не встречались, – выдавил Ефимцев.
– А чего ты такой напряженный?
– Говори, что нужно.
– А ты борзый, Евгений Климентьевич. Мне такие нравятся. – Рокотов улыбнулся. – Знаешь, кто я такой? У меня дела получше твоего идут.
Ефимцев скривил губы. Он ожидал серьезного разговора, а тут треп какой-то.
Но Рокотов и не собирался на него наезжать. Так, слегка потерлись боками.
– Не хочешь со мной породниться?
– Не понял! – Ефимцев с трудом сохранил невозмутимость.
– Плохо ты за своей дочкой смотришь. Не знаешь, с кем она дружит.
– За моей дочкой не нужно смотреть. А с кем она дружит?
– Дружила. С моим сыном.
– Не знал. – Ефимцев заметно раскрепостился.
– Но возникла проблема. Нам с тобой надо бы ее решить.
Игорь шел на поправку, его здоровью ничего не угрожало. Но вдруг он снова сорвется в штопор? Только Арина могла удержать его от падения. Михаил Андреевич принял правильное решение.
Глава 7
«В римском праве различают эдикты эдилов, провинциальные эдикты, преторские эдикты».
Арина читала о том, что уже знала, но повторение перед экзаменом – святое дело.
Костя подошел сзади, мягко вжал пальцы в ее шейные мышцы. Это не просто массаж, а прелюдия. Как учиться в таких условиях?
– Я тебя развращаю? – спросил он.
– Ты меня растлеваешь.
– Я больше не буду. – Он убрал руки.
– Я тебя сейчас убью! – Она закрыла учебник, взяла его в руки, приготовилась ударить им назад через голову.
Но тут до ее слуха донесся щелчок, с которым открылась дверь. Неужели отец?
– Тихо! – Арина приложила палец к губам, вскочила, открыла шкаф и жестами велела Косте спрятаться.
Только он исчез из виду, как появился отец. Хмурый, суровый.
– Куда ты его спрятала?
– Кого?
– А кота шкодливого с поганым хвостом! – Отец смотрел на шкаф, в котором прятался Костя.
Он все знал и обращался прямо к нему.
– Какого кота? Папа, ты что такое говоришь?
– Любишь его?
– Кота?
– Козла! Мне открыть шкаф?
– Нет! Папа, да, я его люблю!
– А он тебя?
Дверца шкафа сдвинулась, Костя вышел.
– Люблю! – сказал он, исподлобья глядя на отца.
– И счастья моей дочери желаешь? – Отец смотрел на него зло, пристально.
– Желаю.
– Вот и отстань от нее.
– Папа!
– Ты ей не пара. Я не дам вам жизни. Ты меня понимаешь?
– Я люблю Арину.
– Она тоже думает, что любит тебя и сбежит с тобой на край света. Там вы будете жить в нищете, она родит от тебя ребенка, двух, трех, потом поймет, что ошиблась. Ты хочешь сломать ей жизнь?
– Папа, хватит! – Арина топнула ногой.
Но отец даже ухом в ее сторону не повел.
– Я не дам вам жизни, – повторил он. – Ты должен это понимать и поступить как мужчина. Если по-настоящему любишь.
Костя с такой силой сжал кулаки, что на лбу вздулась жила. Он резко выдохнул, разжал кулаки, с болью посмотрел на Арину.
– Я тебя люблю, – сказал парень и вышел.
Арина рванула за ним, но отец крепко схватил ее за руку.
– Пусти!
– Дай ему почувствовать себя мужчиной, – тихо сказал он.
Вдруг она поняла, что это всего лишь проверка на вшивость. Отец хочет узнать, какой у Кости характер. Если он покажет себя мужчиной, то все будет хорошо.
Костя ушел.
– Мужик, – отпуская Арину, сказал отец.
– Папа, я его люблю и хочу быть с ним.
– Ты еще молодая, сама не знаешь, чего хочешь.
– Нет, знаю!
– Совсем недавно ты думала, что любишь Игоря. Потом появился этот, и ты не можешь жить без него. Завтра будет еще кто-то.
– Я не любила Игоря. Никто больше не будет. Только Костя.
– Ты любила Игоря. А потом его бросила.
– Да не любила я.
– А парень пытался свести счеты с жизнью. Из-за тебя.
– Игорь?! Свести счеты?! Из-за меня? – Арина опешила.
Она встала у окна, чтобы глянуть вниз, посмотреть, куда идет Костя, но отец взял ее за руку, увлек к кухонной стойке, выдвинул стул, помог сесть.
– Открою тебе маленькую тайну, – доверительным тоном сказал он. – Отец Игоря обратился ко мне за содействием. Он хочет, чтобы ты вернулась к Игорю.
– Но я от него не уходила. Мы просто встречались.
– Если встречались, значит, уходила. Ты должна вернуть парня к жизни.
– Но я люблю Костю!
– А если Игорь – это твоя главная миссия в этой жизни?
– Миссия?
– Да, жизненное предназначение.
– Папа, я знаю, что такое миссия.
– Знать – это одно, а делать – несколько другое. Игорь был самым настоящим шалопаем, пока не встретил тебя. Он стал совсем другим человеком. А почему? Потому что это судьба. Кто-то там сводит вас вместе. – Отец вознес глаза к небу и тут же ткнул пальцем в пол. – А кто-то пытается вас разлучить, присылает всяких. Игорь – твоя судьба. Он – твое предназначение.
От мысленного перенапряжения у Арины застучало в висках. Она никак не ожидала от отца такого красноречия. А вдруг Игорь действительно предназначен ей свыше? Тем более что он ей не безразличен?!
Карты на руках, можно играть дальше. Есть серьезные козыри.
– Я тебя вспомнил, Евгений Климентьевич. – Рокотов посмотрел на Ефимцева как кот на мышь, которая попала ему в лапы.
Но мышь эта крупная, зубастая. Она могла и укусить. Только вот почему-то не пугала.
– Да и я тебя знаю, Буллит. – Клим поглядел на собеседника с вызовом, но не агрессивно.
Он готов был поднять брошенную перчатку, но войны ему точно не хотелось. Да и у Рокотова не было желания гнать волну.
– Тесен мир.
