Письма проклятой (СИ) - Ксавьер Мария

– Филипп! Филипп! – Кричала я. Я слышала дикий смех людей. Смех, который сдавливал мою голову изнутри, казалось, что еще немного и из моих ушей польется кровь. Боль в голове усиливалась с каждой секундой, и я опустилась на пол.

– Вивиан, кажется тетушке Месси совсем плохо. Она перестала меня узнавать. – Он появился словно из ниоткуда, его теплые руки гладили меня по голове. Мне казалось, что я на мгновение провалилась в сон.

– Где ты был? – Я заключила его в свои объятия, настолько теплые, насколько мое искалеченное холодное тело может дать. – Мне очень жаль.

Но я знала, что Мессии никогда не пойдет на поправку.

– Вивиан, я хочу тебе сказать кое-что очень важное. – Он не отрывал от меня свой пристальный взгляд. Его лицо стало таким серьезным, а брови опустились вниз. Я кивнула. Я хотела услышать это.

– Нам нужно вытащить тебя отсюда, Вивиан, чего бы нам это ни стоило. Я сделаю все, чтобы ты оказалась на свободе. – Каждое его слово раздавалось эхом в моей голове. Я не верила своим ушам.

– Что? Но как? Отсюда ведь нельзя убежать! Из лечебницы нет выхода. Только в гробу, в деревянном гробу. Никогда, никто, за все время существования лечебницы не сумел сбежать. Те, кто отваживался на подобный шаг, погибал.

– Мы убежим, Вивиан, сядем на мой корабль «Голубой бриллиант» и уплывем. Далеко отсюда. Ты сможешь начать все заново, начать совершенно новую жизнь, вместе со мной и твоим сыном. Ты, наконец, обретешь свободу, о которой мечтаешь.

Я оглядывалась по сторонам, боясь, что нас кто-нибудь услышит.

– Филипп, но это очень опасно! Если нас поймают, то тебя осудят и отправят на виселицу. А я останусь здесь гнить до конца своих дней. – На глаза навернулись слезы. И я провела по его теплому лицу своими трясущимися пальцами. – Я не хочу, что с тобой что-то случилось. Филипп, я уже проклята. Но ты нет! Если с тобой что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу.

– Вивиан, ради твоего спасения я готов рискнуть всем. Ты значишь для меня больше, чем все в этом мире! – Я видела свое отражение в его кристально чистых глазах, и я верила каждому его слову.

– Филипп. – Шептала я, стараясь не заплакать. Он коснулся своими теплыми губами моей щеки. Я потянулась к нему за поцелуем. В его глазах блеснул огонек, и он поцеловал меня прямо посредине зала. Первый в моей жизни настоящий поцелуй с самым лучшим мужчиной на свете, с любимым. Кажется, земля уходила из-под моих ног, а на спине жгучей болью стали прорезаться крылья. Я в ту же минуту была готова вспорхнуть, пробить крышу этого треклятого здания и улететь далеко-далеко, вместе с Филиппом навстречу свободе и новой жизни.

– Обними меня. – Он прижал меня к себе так сильно. Я зажмурилась, и перенеслась подальше отсюда.

Но когда я открыла глаза, то увидела перед собой искореженное лицо Нелли, она смотрела на меня и скалилась. Ее глаза были красными, она плакала и смеялась одновременно.

– Ты сошла с ума, я знаю. Ты – одна из нас! И скоро сдохнешь. Скажу все сестре Ригес, и она снова побьет тебя! – Она издала такой дикий вопль, что по моему телу пробежала дрожь. Нелли вприпрыжку понеслась в сторону Ригес.

– Это всего лишь Нелли. Всего лишь несчастная женщина.

Я продолжала обнимать Филиппа. Я была счастлива в этот момент. И вот уже не существует больше никого в целом свете, кроме нас двоих, музыка затихла, и все вокруг замерли.

– Я приду за тобой завтра, вечером, после ужина. Будь готова. – Он посмотрел на меня и улыбнулся.

Я ощутила последнее прикосновение его теплых рук на моей коже. Филипп тут же ушел, оставив меня в этой выгребной яме с людьми неугодными обществу.

Моя голова кружилась. Я больше не могла находиться здесь. Мысли о предстоящем побеге не давали мне покоя. Я должна была уйти.

– Сестра, мне нездоровится. – Я обратилась к Ханне. Я знала, что она была мягче сестры Ригес. К ней можно было обратиться за помощью и не получить оплеуху. – Пожалуйста, разреши мне покинуть бал.

– Не проси меня об этом, Вивиан. – Она сморщилась. – Не положено.

– У меня кружится голова, Ханна, прошу тебя, пожалуйста. Разреши мне уйти. Никто не заметит мое отсутствие.

– Доктор Бейтс заметит. – Помешкав, сказала она. И я поймала на себе его взгляд.

– Но ведь доктор не хочет, чтобы я свалилась без чувств, прямо посреди зала.

– Ладно. Идем, только быстро. – Она хлопнула в ладоши, и мы направились в нору. Тут я могла хоть немного побыть одна. Я надеялась, что Нелли вернется еще не скоро.

– Пожалуйста, помоги мне с платьем. Сама я не справлюсь.

– Это последнее, что я сделаю для тебя сегодня. Больше ни о чем не проси меня, Вивиан. – Ханна помогла мне расшнуровать корсет. – Дальше сама. И сиди тихо.

И вот я осталась наедине с собой и своими мыслями. Я быстро переоделась в свое серое платье и села на кровать, поджав под себя колени. Я закрыла глаза и стала представлять себя свободной, старалась ощутить морской бриз на своей коже, ветер, развивающий мои волосы. И рядом со мной Филипп и мой сын. Я снова позволила себе улыбнуться. Тишина помогала мне. Она и карандаш с бумагой стали мне друзьями снова.

Весь следующий день я просидела в своей норе, отказываясь куда-либо выходить. Меня уговорили только сходить в столовую, чтобы поесть. Я смотрела на всех этих женщин. Их глаза были застелены дымкой несчастья и печали. У всех них на лице стояла печать безумия. Я уверена, что никто из парламента даже не знает, что происходит за каменными стенами этой Богом забытой лечебницы. Все здесь будто никем не контролируется, кроме доктора Бейтса, который подвергает всех этих женщин ужасным мучениям. Я обещаю, что, как только выберусь отсюда, сразу же сообщу обо всем этом властям.

Эти женщины, которые и так много пережили, не заслуживают находиться в таких условиях и страдать от дичайших методов лечения, которые им даже не помогают. Ведь каждой из них становится только хуже с каждым днем, с каждым часом. Это просто немыслимо. Только мне одной удалось сберечь свой разум от этого безумия.

Моя голова сейчас разорвется от этих ужасных звуков. Густые порывы ветра врываются в тяжелые трубы и создают эти звуки, которые так сильно мучают меня. Совсем скоро я покину это место, и мне станет лучше. Больше не будет головных болей. Ждать осталось совсем недолго. Скоро я стану свободной, и наконец, воссоединюсь с моим сыном. Потерпи, мой мальчик, мы скоро будем вместе.

Сильвия же, которая посмела так со мной поступить, никогда не получит моего прощения. Она мне больше не сестра и ее участь гореть в аду за ее грехи. Она останется неугодной, и я не оставлю ее в покое до конца ее дней. Я не заслужила такой участи, на которую она меня обрекла.

Я живу одной лишь мыслью, что вот-вот увижу сына. Мы с Филиппом увезем его далеко и станем жить настоящей семьей. Мы поселимся на южном побережье океана в Америке. Я буду выращивать виноград и снова стану писать книги, а Филипп станет ловить рыбу. Он будет хорошим отцом Дэвиду. Наконец у меня будет все, чего я так долго ждала. Мое сердце трепещет от волнения, а руки трясутся.

Я целый день сижу в норе и жду Филиппа. Он обещал вытащить меня отсюда. Я верю, каждому его слову. Я так благодарна ему, что он появился в моей жизни. Спасибо, Господи, что ты послал именно его.

Я не смогла сдержать своих слез, которые капали на мое платье, словно шел слепой дождь. Я плачу, потому что через несколько часов покину эту клоаку, и на меня больше не станут смотреть как на умалишенную. Никогда.

Теплое ярко-желтое солнце, которое посещало эти места чрезвычайно редко, клонилось к горизонту. Посетители, которые, как обычно, веселились с пациентками, покидали здание лечебницы. Один за другим они выходили через главный вход, а я все ждала его появления. Так мучительно долго. Так долго, что я сходила с ума от ожидания.

– Вивиан, Вивиан. – Послышался чей-то голос в сумраке норы. Это был он. Я кинулась к нему в объятия.

– Наконец-то, ты пришел. Я уже думала, что останусь тут навсегда. – Я прижалась к его щеке и закрыла глаза. Он гладил мои волосы и плечи. Так тепло было рядом с ним, так спокойно.