Письма проклятой (СИ) - Ксавьер Мария

Нелли не могла одеться сама, и сестре пришлось помогать ей. Нелли молчала, ее лицо не выражала никаких эмоций, ей будто было все равно. В руках Ригес она выглядела точно тряпичная кукла, которую наряжают, чтобы выставить на продажу или подарить какой-нибудь девочке. Я наблюдала за всем этим действом, холод пронесся по моему телу: Нелли была далеко отсюда. Это было видно по ее глазам, отстраненный и безучастный взгляд. Господи, я не могу больше смотреть на нее.

Нас одели и всех пациенток словно стадо овец, вывели в большой зал. Он был украшен разноцветными фонарями и маленькими флажками, повсюду стояли цветы, а в плетеных корзинах красовались пузатые тыквы. Все это я видела не один раз, и все казалось мне обыденным и не представляло никакого интереса. Нелли же как завороженная стояла с раскрытым ртом, рассматривая зал, будто видела его в первые.

Может показаться на первый взгляд, что время бала должно было заставить меня почувствовать себя здоровой, свободной, обычной девушкой, но это было не так. Это была лишь иллюзия. Я в клетке, старой, ржавой клетке, из которой нет выхода. Я все еще не могу позволить себе свободно дышать.

Тут я увидела доктора Бейтса. Он держал в руках бокал красного вина, и пристально наблюдал за мной, смотрел прямо в глаза, что тут же воскрешало в моей памяти ту ошибку, что я совершила – доверилась ему. Только одна мысль о нем вызывает у меня приступ тошноты.

Зельда села за фортепиано, и музыка разлилась по всему залу. Сегодня нам позволялось танцевать так, как мы хотим, делать практически все, что нам угодно, но все же под пристальным взором сестер Ханны и Ригес.

Я стояла почти у самого выхода, танцевать мне совсем не хотелось. Мне было одиноко несмотря на то, что творилось вокруг. Я просто наблюдала за остальными.

Дикую Элли почти трясло от восторга, она теребила своими костлявыми пальцами платье, поглядывая на потолок. Ее качало из стороны в сторону, а из ее рта вырывался дикий, как и она сама, смех.

Сестры могли сегодня немного расслабиться и позволить себе послабление в работе. Позволялось даже выпить немного красного вина. Лицо доктора Бейтса было напряжено. Думаю, он боялся, что веселье может выйти из-под его контроля.

Одна парочка пациенток, что были любимчиками посетителей, танцевали друг с другом и издавали странные звуки, которые были похожи на блеяния овец.

А я все еще стояла в стороне, изредка поглядывая на всех этих сумасшедших, и не ощущала себя подобной им. Я вспоминала слова Филиппа. Я Вивиан Харт, из хорошей семьи, я молодая мама и рано или поздно смогу уйти отсюда. Я старалась выше задрать голову, и вспомнить какой я была раньше. Леди, у которой вся книжечка была исписана именами партнеров для танцев, леди, которая ни в чем не нуждалась и просто купалась во внимании джентльменов.

Это странно, но только сейчас я почувствовала себя лишней здесь. Филипп прав, мне не место тут, я здорова.

Спустя час, в зале начали появляться посетители. Их иногда пускали в лечебницу, что бы они могли, как следует развлечься, потешаться над нами.

Как только они появились, мужчины и женщины, молодые и пожилые, все начали вести себя еще безумнее умалишенных, будто эти джентльмены и леди привели с собой какого-то демона, десятки демонов, которые начали вселяться в каждого. Мне стало страшно, хотя я не раз становилась вынужденным наблюдателем, но ни разу в этом не участвовала.

Я не хочу! Пожалуйста, кто-нибудь, заберите меня отсюда!

– Я знаю, вы здесь не в своей тарелке. – Я уже подумала, что это Филипп, но как же я была разочарована, когда обернулась и увидела Бейтса.

– А, это вы. – Вздохнула я.

– Может быть, ты подаришь мне танец?

– Я уже и так отдала вам слишком много, доктор, а вы просите чего-то еще.

– Дорогая, у тебя нет выбора. – Сказал доктор и протянул мне руку. И вот я снова вынуждена подчиниться.

Он взял меня за талию. Вальс. Бейтс не отрывал от меня взгляд.

– Вы так и не выполнили ни одного обещания, что давали мне.

– Разве я устанавливал какой-то срок? Нет. Тот, кто умеет ждать, Вивиан, тот и получает в итоге все.

– Да, доктор. И вы все еще ждете.

Музыка прекратилась, часы показывали почти десять вечера. Я огляделась по сторонам, искала глазами Филиппа. Сегодня такой день! Он должен появиться.

– Думаю, ты ищешь меня.

– Слава Господу нашему! Ты здесь. – Я была очень рада, что Филипп в очередной раз оказался моим спасителем. – Ты спас меня от этого невыносимого общества.

– Не стоит благодарности. В иных обстоятельствах я был бы еще счастливее, например, если бы встретил тебя на одном из светских балов, там на материке. Ты была бы в прелестном голубом платье с цветами в волосах, а я бы восхищался твоей красотой.

Филипп улыбался мне такой поистине светлой и доброй улыбкой, что я даже на миг представила, что очутилась где-то в другом месте.

– Спасибо.

– Ты прекрасна. – Он подал мне руку, приглашая на танец. Я не думала, а просто ответила на жест согласием. – Надеюсь, танцуешь ты хорошо, а то все ноги мне оттопчешь. – Я залилась смехом.

– Танцуешь ты отменно. – Сказала я. – Научился на балах в Америке?

– Меня научили родители. Матушка говорила, что у меня талант, а друзья говорили, что каждая дама в Калифорнии мечтает потанцевать со мной. Но и ты, Вивиан, хороша!

Я опустила глаза и кажется даже немного покраснела. Все это вернуло меня в те дни, когда я была еще совсем юной.

Мы кружились в вальсе, я смотрела в глаза Филиппу и растворялась в них, в этот момент все вокруг сияло в свете свечей, что освещали зал. Люди перестали существовать, все вокруг исчезло, были только я и он. Мурашки пробегали по моему телу всякий раз, когда он касался рукой моей талии. И вот я снова почувствовала себя женщиной, желанной, той, которая нужна, которую можно полюбить.

Впервые за много лет я начала думать о любви. Я была молода, когда оказалась здесь, и только сейчас я начала понимать, как сильно нуждаюсь в любимом. Как же я была глупа! Моя книжечка на балах всегда была исписана: множество имен, я помню множество мужских лиц, смотрящих на меня. И мне этого было достаточно. Теперь все иначе.

Единственная любовь, которую я теперь знаю, это любовь матери к своему ребенку. Сейчас я как никогда чувствую связь с моим сыном.

Теперь, когда я кружусь в танце, глядя в глаза единственного мужчины, которому не безразлична, я думаю, что, наконец, пришло то время, когда я начала думать о любви между мужчиной и женщиной. И о том, что до этого момента никогда и никого не любила по-настоящему.

Я старалась не обращать внимания на крики, визги и шум, что раздавались отовсюду. Мой взор был обращен только к нему.

– Филипп, ты даже не можешь помыслить, насколько я благодарна тебе за все, что ты делаешь для меня.

– Не благодари, Вивиан. Я еще ничего не сделал. – Сказал он.

Дикий крик вырвался из Нелли, которая упала лицом в тыкву, запутавшись в собственном платье. Месси сразу же поспешила к ней на помощь и протянула ей свою слегка желтоватую руку, на которой болталась дряхлая кожа. Затем она забилась в дальний угол.

– Ты уже видел свою тетку Месси? – Обратилась я к Филиппу. Я видела, как Месси оглядывалась по сторонам, искала кого-то глазами. Она выглядела подавленной и запуганной. – Смотри, она вон там!

Я потянула Филиппа за руку в ту сторону, где стояла Месси.

– Здравствуй, смотри, кого я к тебе привела. Это твой племянник, Филипп. – Я так хотела, чтобы ей стало легче, мне стало так жаль ее.

Месси не обращала на меня никого внимания. Ее светло-голубые глаза были стеклянными и смотрели сквозь Филиппа. Она вертела головой, либо кивала так быстро, что мне стало страшно. Музыка была все громче, как и крики.

– Сумасшедшая Вивиан! – Кричала Нелли, тыкая в меня пальцами и прыгая как маленький ребенок. Я оглянулась по сторонам, ловила на себе осуждающие взгляды. Доктор Бейтс смотрел на меня, выпучив глаза. Рука Филиппа выскользнула и в одно мгновение я потеряла его из виду. У меня закружилась голова.