Алисса Джонсон - Дерзкий поцелуй
— Боюсь, провизии у нас очень мало. — Эви подождала, пока он опустит на землю последнее бревно, и протянула ему сэндвич и львиную долю хлеба с сыром. — Впрочем, мне все равно не хочется есть.
Мак-Алистер невозмутимо разделил сэндвич на две части и протянул ей половинку.
— Ешьте.
Эви поспешно отступила на шаг, не приняв щедрого предложения.
— Я сыта. Здесь вполне хватит хлеба с сыром, чтобы…
— Возьмите сэндвич, Эви.
Девушка сообразила, что они опять оказались в опасной близости от очередного спора, посему шагнула вперед и взяла предложенную ей половинку.
— Право же, это глупо! Я буду давиться этим сэндвичем, а вам достанется так мало. Вы уверены, что…
— Мне хватит. — Он кивнул в сторону своей порции хлеба с сыром. — И этого, кстати, тоже берите побольше.
— Ладно, посмотрим, — неопределенно откликнулась она. — Если мне все еще будет хотеться есть после сэндвича.
Мак-Алистер не стал настаивать и опустился на колени перед кучкой аккуратно сложенного хвороста. Не прошло и минуты, как он с ловкостью, обусловленной, без сомнения, большой практикой, уже раздул огонек, и вскоре костер весело затрещал, разбрасывая вокруг искры. Эви уселась у огня, в мгновение ока проглотила свой хлеб с сыром и забросила в рот последние крошки с ладони, старательно избегая смотреть в сторону порции Мак-Алистера.
Они долго молчали, но молчание это было каким-то уютным и домашним — оно возникает не у родственных душ, а между людьми, уставшими и вымотанными до предела. Эви смотрела на языки пламени, не думая ни о чем, а вокруг них постепенно сгущалась темнота.
— Почему они так поступили? — вдруг спросил Мак-Алистер.
Она растерянно подняла на него глаза.
— Прошу прощения?
— Зачем им нужно было составлять заговор с целью подыскать вам супруга?
— А-а, вот вы о чем. — Эви тряхнула головой, приходя в себя, и улыбнулась ему. — Значит, вы все-таки поверили мне?
— Нет. Это гипотетический вопрос.
Эви вздрогнула, и плечи ее обиженно поникли. Она была обескуражена даже не столь явным неприятием ее точки зрения, а той легкостью, с какой он отмахнулся от ее мнения.
— В общем, верите вы мне или нет, но это хитрость, план, уловка, называйте, как хотите. Она как-то связана с обещанием, которое мистер Флетчер дал умирающему лорду Рокфорту — отцу Алекса. Откровенно говоря, не представляю, что это было за обещание, раз для его выполнения требуется выдать меня замуж. Я почти не знала покойного лорда.
— Разве вы не можете сами выбрать себе мужа?
— Разумеется, могу, — быстро откликнулась Эви и понадеялась, что в сгущающихся сумерках он не заметит легкого румянца у нее на щеках.
В общем-то, ей еще никогда не предлагали руку и сердце, хотя, с другой стороны, она всегда старалась не дать ни одному джентльмену оснований для подобного шага.
— Замужество меня просто не интересует как таковое.
— А почему?
Она подняла с земли маленькую веточку и бросила ее в огонь.
— С таким же успехом я могу спросить: а почему оно должно меня интересовать?
— Чтобы иметь детей и собственный дом.
— Халдон давно стал для меня домом, мистер Мак-Алистер, и останется таковым до тех пор, пока там живут члены моей семьи. Кроме того, не всякая женщина рассматривает свою жизнь исключительно через призму замужества, детей и домашнего хозяйства.
— Но так делают многие, — заметил он и после секундной паузы добавил: — Мак-Алистер.
Эви вновь непонимающе уставилась на него.
— Простите?
— Зовите меня Мак-Алистер, а не мистер Мак-Алистер.
— Понятно.
Ничего не понятно. Боже, что за странный мужчина!
— Мак-Алистер — ваше первое имя [5]?
Он отрицательно покачал головой.
— А оно у вас есть, первое имя? — полюбопытствовала она.
Эви подождала немного. И еще. Потом рассмеялась и закатила глаза.
— Нет, из вас лишнего слова не вытянешь, это я уже поняла.
— Мистером Мак-Алистером звали моего отца.
— Ну, обычно так оно и бывает.
— Мне неприятно вспоминать о нем.
— Ясно.
Она принялась рассеянно крутить в пальцах травинку, разрываясь между вежливостью, которая требовала оставить эту тему и более не возвращаться к ней, и любопытством, которое подталкивало ее узнать, в чем тут дело. Как и следовало ожидать, любопытство победило.
— Он дурно обращался с вами?
— Не знаю, — равнодушно отозвался Мак-Алистер. — Он исчез, когда мне было четыре года.
— Мне очень жаль. — Эви принялась грызть травинку. — Полагаю, братьев и сестер у вас нет?
— У меня есть шестеро младших братьев.
Он разломил оставшийся хлеб пополам и протянул ей половину.
— Младших?.. Ага.
Она наклонила голову, не зная, как поступить. Но ей очень хотелось есть, а он был так настойчив, предлагая ей хлеб, к тому же, порция была очень маленькой, и… она изрядно ослабела… словом, она приняла угощение.
— Тогда мне все понятно.
И, только вонзив зубы в хлеб с сыром, Эви поняла, что он не сводит с нее глаз.
— В чем дело?
— Вам все понятно?
Она искоса взглянула на него.
— Вы ожидали, что я стану упрекать вашу мать?
— Да.
— Вот как? — Да, в прямолинейности ему не откажешь. — Не понимаю почему. Большинство представителей полусвета считают внебрачные связи очень модными и увлекательными — при условии, что леди сподобилась произвести на свет хотя бы одного наследника мужского пола.
— А вы сами принадлежите к этому полусвету?
— Нет, но я не стану осуждать одинокую брошенную женщину за то, что она ищет утешения. Ей ведь не оставили выбора, вы не находите? Жаль, что она не смогла получить развод.
— Вы одобряете разводы?
Святые небеса, неужели они действительно затеяли философский диспут?
— При определенных обстоятельствах — да, одобряю. Не думаю, что людям следует разрешить менять своих спутников или спутниц жизни как перчатки, но женщина должна иметь возможность разорвать губительный и несправедливый союз.
— Подобно тем женщинам, которым вы помогаете?
Эви проглотила еще кусочек хлеба.
— Именно.
Мак-Алистер, не мигая, смотрел на нее добрых пять секунд, словно заново оценивая.
— У моих братьев разные отцы.
Эви перестала жевать и замерла с набитым ртом.
— Как, у всех!
Он коротко кивнул.
— Ага, теперь я понимаю. — Она проглотила хлеб и умолкла, обдумывая новые сведения. — Пожалуй, вашей матери требовалось много утешения.
В сгущающейся темноте и в неверной игре света от пламени костра, бросавшего пляшущие тени на его словно высеченное из камня лицо, Эви не стала бы утверждать со всей определенностью, но ей показалось, что он улыбнулся.
