Алисса Джонсон - Дерзкий поцелуй
— Вы разве не собираетесь спросить, откуда я их знаю?
— Оттуда же, откуда и все остальные. От других людей.
— Я… — Эви поджала губы. — Я могла прочесть их в книге.
— Все? — Он задумчиво склонил голову к плечу. — А я могу одолжить ее у вас?
Она почувствовала, как губы ее медленно складываются в улыбку.
— Это что, шутка, мистер Мак-Алистер?
Он убрал мокрую тряпку с ее лба.
— Нечто вроде.
Достойный ответ, решила она.
— Неплохо для мужчины, который до сих пор избегал демонстрировать свое чувство юмора.
— Я хотел, чтобы вы улыбнулись.
На душе у нее потеплело.
— И доброе слово в придачу. Пожалуй, мне стоит почаще испытывать неудобство и попадать в стесненные обстоятельства, раз это делает вас неотразимым и очаровательным.
— Неудобство? Стесненные обстоятельства? Вот, значит, как вы описываете свои ощущения?
Эви с удивлением заметила, как на скулах у него заиграли желваки, и еще сильнее поразилась тому, что сама стала тому причиной. Не сводя с него глаз, она улыбнулась и небрежно продолжила:
— Я, конечно, могла бы воспользоваться несколько более подходящими эпитетами, но у меня нет привычки повторяться.
Мак-Алистер с явным облегчением воспринял ее шутку.
— Уверены, что с вами все в порядке?
Он наклонился к ней, его глаза внимательно обшаривали ее лицо, и вдруг девушка потрясенно осознала, насколько близко друг к другу они оказались. Он был рядом, совсем рядом, настолько близко, что она могла разглядеть его лицо во всех мельчайших деталях. У него обнаружились удивительно длинные ресницы, очаровательные морщинки, лучиками разбегавшиеся в уголках глаз, и самый чувственный рот, который она когда-либо видела. Ее вдруг охватило нестерпимое желание нежно провести пальцем по его полной нижней губе, а потом приподняться и запустить руки ему в волосы, пропуская непослушные пряди сквозь пальцы. Кстати, она только сейчас разглядела, что волосы у него не просто каштановые — нет, они являли собой роскошную смесь черного и коричневого, с искорками красного цвета там, где они выгорели на солнце. Несколько прядей выбились из хвоста на затылке и падали ему на плечи, обрамляя красивым узором его лицо.
Эви представила, как притягивает его к себе и целует.
Интересно, что он будет делать, подумала она. Отпрянет? Оттолкнет ее от себя? Или поцелует ее в ответ, уступит ее требованиям и опустится на нее сверху, так, чтобы она смогла ощутить приятную тяжесть его тела, попробовать его губы на вкус и вдохнуть тот самый аромат, который сейчас долетал до нее только урывками.
— Эви?
— М-м.
На этот раз он наверняка обнимет ее и прижмет к себе, а не будет стоять как истукан, как было в прошлый раз.
— Эви.
— М-м… — Она растерянно заморгала, возвращаясь к реальности. — Что? Что такое? — Тряхнув головой, Эви заметила, что на виске у него вновь забилась предательская жилка. — Простите?
— Я спросил, не лучше ли вам.
— Да. Нет. — Она скривилась. — Да, мне уже лучше. Прошу прощения, я изрядно устала.
Пожалуй, ей следовало сказать восхитительно устала, учитывая, что она мечтала о ночи любви с Мак-Алистером посреди дикого леса. Боже, какая чушь лезет ей в голову!
Хотя, наверное, насчет леса она была права, он обступил их со всех сторон, и ночь им действительно придется провести в самой его чаще. А вот все остальное — не просто чушь, а чушь несусветная и невообразимая.
— Я бы хотела встать.
Эви не стала ждать его одобрения, и он и впрямь ничего не возразил, но, стоило ей пошевелиться, как он положил руку ей на плечо, удерживая на месте.
— Сидите. Отдохните.
— Я бы с удовольствием, но… словом, мне нужно…
И она смущенно ткнула пальцем в сторону густых кустов.
— Хотите прогуляться?
— Что? Нет, конечно. — Эви опустила руку. — Впрочем, да, в некотором роде. Я несколько часов не слезала с седла, мистер Мак-Алистер. Так что мне нужно уединиться на минутку.
— Ага. — Он наконец выпрямился. — Вам нужна помощь?
Помощь?
— В чем?!
— Чтобы встать и дойти туда, куда вы показываете.
— Гм.
Она отчаянно надеялась, что до этого не дойдет. Эви осторожно пошевелила пальцами ног, собралась с духом и попробовала встать. Нога отозвалась протестующей, но вполне терпимой болью.
— Нет, благодарю вас. Полагаю, что справлюсь сама.
Пожалуйста, Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы она справилась.
Она оперлась на протянутую Мак-Алистером руку, но тут же выпустила ее, как только с неимоверным облегчением обнаружила, что может стоять самостоятельно, причем без особых усилий. Нога побаливала и, скорее всего, это будет продолжаться еще несколько дней. Но теперь, по крайней мере, Эви могла чувствовать свою ногу, переносить на нее вес и переставлять, а это означало, что свою минуту уединения она проведет без посторонней помощи.
Слава Богу.
— Не уходите далеко, — посоветовал Мак-Алистер.
— Сомневаюсь, что смогла бы это сделать, даже если бы захотела.
Эви с некоторым трудом доковыляла до ближайших кустов. Оказалось, что справить нужду на свежем воздухе не так-то просто. Она несколько раз выругалась сквозь зубы, поправляя бесчисленные юбки, и со злостью подумала, что в особых обстоятельствах женщинам не помешало бы носить панталоны или бриджи; в крайнем случае, следует укоротить или хотя бы уменьшить количество слоев материи, которые сейчас скрывают от нескромных взоров ее ноги.
Вернувшись спустя несколько минут к месту их стоянки, она заметила, что Мак-Алистер отвязал от седла какой-то мешок.
Любопытство заставило ее подойти поближе.
— Что это вы делаете?
Он бросил на нее короткий оценивающий взгляд.
— Распаковываю вещи. С вами все в порядке?
— Да, конечно. — Небрежным взмахом руки она дала понять, что дальнейшие расспросы о ее здоровье излишни. — А для чего вы распаковываете вещи?
— Мы остановимся здесь на ночлег.
— Здесь? В лесу?
Эви огляделась по сторонам. Хотя что тут удивительного, в конце концов?
— Вам всегда нравился лес, — многозначительно ответил Мак-Алистер, напомнив ей, что знает о ней куда как больше, чем она о нем.
— Мне нравится гулять по лесу, а не ночевать в нем.
— А вы когда-нибудь пробовали?
— Пробовала, если хотите знать. Когда мне было пятнадцать, я однажды удрала из Халдона и разбила лагерь в лесу. Правда, всего на одну ночь.
Он оторвался от своего занятия и с любопытством взглянул на нее.
— И вам не было страшно?
