Кира Касс - Наследница
Тетя Мэй подхватила маму под руку, и они улыбнулись друг другу. Они никогда по-настоящему не ссорились, тем более по пустякам. Я была благодарна этим замечательным женщинам. Они развеяли мои сомнения.
Мама с тетей были совершенно правы. Это меня совершенно ни к чему не обязывает.
– У тебя все получится. Ведь ты не умеешь проигрывать, – подмигнула мне мама, и меня сразу отпустило.
– Мне пора. Спасибо, что приехала, – посмотрев на часы, сказала я тете Мэй.
– Нет проблем.
Уже на пороге я обняла сперва тетю, потом – маму.
– Повеселись, – шепнула мне она и, взяв за руку Мэй, удалилась к себе.
Я же поправила платье и спустилась вниз.
Прежде чем постучать в дверь комнаты Хейла, я помедлила и задержала дыхание. Дверь открыл не лакей, а сам Хейл. При виде меня он был явно сражен наповал.
– Выглядите фантастически, – выдохнул он.
– Спасибо, – улыбнулась я. – Вы тоже.
Хейл также принарядился, что придало мне уверенности, да и вообще мне понравился его стиль. На сей раз он обошелся без галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. А то, что над жилетом… в целом тоже было весьма недурно.
Хейл сунул руки в карманы:
– Итак, нам куда?
Я махнула рукой в конец коридора:
– Нам сюда, а потом на четвертый этаж.
Он стоял, задумчиво раскачиваясь на носках, но затем предложил мне руку:
– Ведите меня.
– Хорошо, – направившись к лестнице, сказала я. – Что ж, я знаю основные факты. Хейл Гарнер, девятнадцать лет, Белкур. Однако все эти анкеты слишком сжатые и сухие. Может, расскажете о себе?
– Ну, я тоже старший ребенок в семье.
– Неужели?
– Да, у нас в семье три мальчика.
– Ух ты! Сочувствую вашей маме.
– Она, в общем, не против, – улыбнулся Хейл. – Мы напоминаем ей о папе. И когда кто-то из нас слишком шумно себя ведет или смеется над тем, над чем смеяться нельзя, мама только вздыхает и говорит, что мы точь-в-точь как папа.
Мне не хотелось спрашивать, но, с другой стороны, надо было понять, что к чему.
– А что, ваши родители в разводе? – бросила я пробный камень.
– Нет. Папа умер.
– Мне жаль. – Получилось ужасно неудобно. Не стоило бередить его раны.
– Ничего страшного. Откуда вам было знать?
– А могу я спросить, когда он умер?
– Почти семь лет назад. Понимаю, звучит несколько странно, но иногда я даже завидую Бо, своему младшему брату, которому было всего шесть, когда это случилось. Да, он помнит папу, но не так, как я. Понимаете? Иногда меня слишком тяготят воспоминания.
– Спорим, он тоже вам завидует, но совершенно по другой причине.
– Никогда об этом не думал, – грустно улыбнулся Хейл.
Затем мы молча поднялись по парадной лестнице. Уже на площадке четвертого этажа я снова продолжила допрос:
– А чем занимается ваша мать?
– Ну, в данный момент она работает секретарем в местном университете. Она… словом, ей было трудно найти хорошую должность, но маме нравится, и вообще, она уже давно там трудится. Я начал свой рассказ словами «в данный момент», потому что раньше мама частенько меняла работу, но сейчас, похоже, вполне довольна. Да, я вроде бы говорил во время нашей первой встречи, что мой папа был Двойкой. Он был известным спортсменом. Ему сделали операцию на колене, потом образовался тромб, и у него отказало сердце. До замужества и при жизни папы наша мама ни дня не работала. Но после папиной смерти оказалось, что она была способна лишь на то, чтобы быть женой баскетболиста.
– Ой, нет.
– К сожалению, да.
Я была рада, когда мы наконец оказались в гостиной. И как папе тогда удалось справиться с этим ужасом? Как он смог просеять всех этих девушек и выбрать среди них себе жену? Вот я, например, уже через пять минут была сыта по горло своим первым свиданием.
– Ух ты! – восхищенно присвистнул Хейл, когда мы вошли внутрь.
Из окон гостиной на четвертом этаже открывался потрясающий вид на вечерний Анджелес в мягком закатном свете. Я специально попросила не включать электричество, чтобы мы могли полюбоваться захватывающим зрелищем.
Столик посреди комнаты был уставлен тарелками с самыми разными пирожными и бутылками с десертным вином. Мне еще никогда в жизни не приходилось организовывать романтический вечер, но, по-моему, для первого раза я справилась совсем неплохо.
Хейл галантно отодвинул для меня стул и присоединился ко мне за столом.
– Я не знала, что вы предпочитаете, а потому распорядилась подать пирожные на любой вкус. Шоколадные, естественно, ну а еще лимонные, ванильные и с корицей.
Хейл уставился на тарелки с угощением так, словно не верил своим глазам.
– Послушайте, – начал он, – не хочу показаться невежливым, но если вы уже выбрали себе пирожное, то советую взять его прямо сейчас, так как я способен умять все блюдо за один присест.
– Угощайтесь на здоровье, – рассмеялась я.
Он взял миниатюрное шоколадное пирожное и целиком запихнул себе в рот:
– Ммм…
– Попробуйте с корицей. Оно полностью изменит вашу жизнь.
Мы принялись за пирожные и какое-то время молча наслаждались едой. Я уже начала было подумывать, что, возможно, для первого вечера этого более чем достаточно. Сейчас я была на безопасной для себя территории, ведь о десертах я могла рассуждать часами. Но затем Хейл без предупреждения снова заговорил о своей жизни:
– Итак, моя мама работает в университете, ну а я – в городе у одного портного.
– Да неужели?
– Угу. Меня очень интересует одежда. По крайней мере, сейчас. Сразу после папиной смерти у нас возникла напряженка с деньгами, и я научился латать прорехи в куртках братьев и перешивать рубашки, ставшие им малы. А еще у мамы была куча платьев, которые она собиралась продать. Пришлось комбинировать оставшиеся, чтобы обновить ее гардероб. Получилось, конечно, не идеально, но со временем я настолько поднаторел в этом деле, что в результате портной взял меня на работу. Я очень много читаю и потихоньку учусь у Лоренса – это мой босс. Время от времени он разрешает мне осуществлять собственные проекты. И теперь я вполне доволен жизнью.
– Вы определенно один из самых элегантных парней из вашей группы, – усмехнулась я.
Хейл застенчиво улыбнулся:
– Ну, это не так уж и сложно, когда есть из чего выбирать. И у меня отличный слуга, который следит за тем, чтобы все было подогнано идеально. Не уверен, что он одобряет то, как я составляю комплекты, но мне хочется выглядеть настоящим джентльменом и одновременно оставаться самим собой, если вы понимаете, о чем я.
В ответ я с энтузиазмом кивнула:
– А теперь представьте, каково мне! Ведь я обожаю джинсы, а приходится одеваться так, как подобает настоящей принцессе.
– Но вы на редкость удачно балансируете на столь тонкой грани! – хмыкнул Хейл. – Фото ваших нарядов можно найти во всех глянцевых журналах, и я уже имею некоторое представление. У вас очень индивидуальный стиль.
– Вы находите? – воодушевилась я.
За последние дни на меня обрушился такой поток критики, что похвала была для меня, точно глоток воды для усталого путника в пустыне.
– Определенно! – выпалил он. – Вы одеваетесь вроде как принцесса, но и не совсем так. И вообще, я не удивлюсь, если окажется, что на самом деле вы предводитель международной девичьей мафии.
От изумления я даже пролила вино на скатерть, вызвав у Хейла бурный приступ смеха.
– Простите! – покраснела я. – Если бы сейчас меня увидела мама, то непременно устроила бы мне выволочку.
Хейл вытер выступившие на глазах слезы и наклонился вперед:
– Неужели родители действительно читают вам нотации? Ведь вы уже практически руководите страной.
– Не совсем, – отмахнулась я. – Основную работу делает папа. А я пока лишь его слабая тень.
– Но это лишь простая формальность, разве нет?
– Что вы имеете в виду? – Наверняка мои слова прозвучали слишком резко, потому что веселые искорки в глазах Хейла сразу потухли.
– Ну, я вовсе не хотел оскорбить вашего отца или типа того, но люди говорят, что у него усталый вид. И теперь гадают, когда вы смените его на троне.
Я опустила глаза. Неужели люди действительно болтают о том, что у папы усталый вид?
– Эй! – снова привлек мое внимание Хейл. – Простите, ради бога. Я сказал это, только чтобы поддержать беседу. И не собирался вас расстраивать.
– Ничего страшного, – покачала я головой. – Не понимаю, что на меня нашло. Возможно, мне пока трудно представить, как я повезу этот воз без папы.
– Так непривычно слышать, когда короля называют просто папой.
– Так оно и есть! – снова улыбнулась я.
Как ни странно, но Хейл, с его джентльменской манерой говорить, действовал на меня успокаивающе. И мне это нравилось.
– Понял, не дурак. Ладно, давайте вернемся к вам. Когда вам не надо играть роль самой могущественной женщины на земле, что вы делаете для собственного удовольствия?
Я быстро сунула в рот очередное пирожное, чтобы спрятать широкую усмешку.
