Марина Крамер - Три женских страха
– Ты совсем уже взрослая, Сашка. Взрослая и умная, мне и в голову не пришло бы то, что ты сейчас сказала. Ведь действительно – я сейчас веду себя как предатель… А нужно заниматься похоронами, у Максима никого нет, кроме меня… не было. Он из детдома.
Я знала. Однажды Максим рассказал мне о детстве, проведенном в маленьком интернате города-спутника. Именно там он, худенький, слабый и по-девичьи симпатичный, впервые подвергся насилию одного из старшеклассников. Это продолжалось довольно долго, а потом Максим начал испытывать отвращение к женскому полу, которого не мог себе объяснить. Словом, с тех пор его партнерами были только мужчины. С моим братом он познакомился в ночном клубе, и завязалось. И вот теперь Максима больше нет, а мне отчаянно жалко Семена.
– Я помогу тебе.
– Не нужно, Сашура, – вздохнул Семен. – Не хватало еще, чтобы отец узнал. Все равно не будет никаких церемоний – я тихо похороню его, и все. Потом, если захочешь, приедешь на могилу. Но это необязательно.
Я понимала, о чем говорит брат. Практически каждый мой шаг контролировался папиной охраной, и Семен не хотел, чтобы необдуманным поступком я навредила себе.
– Как скажешь. Можно, я у тебя переночую? – хмуро спросила я. – Никакого желания домой ехать, когда там этот… – Тут я запнулась, понимая, что сейчас не самое лучшее время для обсуждения моих любовных терзаний.
– Акела? – спросил Семен, удивив меня. – И что он тебе? Машет палкой по утрам, уезжает с отцом, приезжает с ним же – и к себе. Вроде как не докучает особо.
«А мне как раз хочется, чтобы докучал», – подумала я, царапая ногтем кожу брюк, но не стала говорить вслух.
Семен постелил мне на диване – я всегда спала там, если вдруг оставалась ночевать, мне очень нравилась эта комната в темно-синих тонах, с белой отделкой. Огромный удобный диван напоминал по форме ракушку, из которой выдвигалось спальное место, мягкий синий ковер под ногами, полупрозрачная синяя органза на окнах, а сверху – белые портьеры до пола. И много морских пейзажей на стенах – Семен очень любил море. Здесь я чувствовала себя спокойно.
Однако сегодня мне совершенно не спалось, я ворочалась на диване, садилась, поджав ноги, пыталась читать книжку, найденную на журнальном столе, но ничего не помогало. На цыпочках я прошла в кухню и включила чайник, решив, что чашка чаю поможет мне уснуть. Обычно с этой целью Галя приносила мне молока с медом, но брат мой молочного не терпел, а потому в холодильнике не держал. Я полезла в навесной шкаф, где у Семена хранились банки с чаем, и нечаянно уронила одну на пол. Жестянка с грохотом упала, крышка отлетела под стол, а из банки выпали какие-то пакетики, совершенно непохожие на заварочные. Я нагнулась и взяла один – внутри прозрачного полиэтилена пересыпался белый порошок. Догадка, осенившая меня вдруг, была ужасна – похоже, мой братец имеет отношение к кокаину. Неизвестно только, употребляет или продает. Папа отрицательно относился к торговле наркотиками, я точно это знала, потому что однажды краем уха услышала, как он орал на Бесо:
– Никогда на моей территории не будет этого! И сам толкать не буду, и вам, уродам, не позволю! Дочь у меня растет – а ну как ей кто-то продаст?! Ты, толстый хряк, будешь отвечать за это?!
Что ответил Бесо, я не помню, но наркотиками в районе, где «смотрящим» был папа, не торговали, а если кого-то вдруг ловили, то разговор оказывался обычно коротким. И вот теперь я нахожу у родного брата целую банку…
Я уже забыла о чае, сгребла пакетики и пошла в спальню. Семен не спал, лежал в темноте, закинув руки за голову. По его щекам катились слезы. Я швырнула в него свою находку. Пакеты усыпали кровать.
– Что это? Что, я тебя спрашиваю?!
Семен равнодушно взирал на пакеты и словно не слышал моего вопроса. Я запрыгнула на широкую кровать и изо всех сил затрясла брата за плечи:
– Ты меня слышишь?! Слышишь?! Откуда у тебя это?! Ты сам? Или торгуешь?!
Семен оторвал мои руки и, больно сжав запястья, проговорил:
– Это не твое дело, Сашура.
– Не мое?!
– Нет, не твое. И кокаин не мой.
– А… чей?!
– Максима.
Он сказал это спокойно и уверенно, но я почему-то подумала, что брат врет. Поди узнай теперь, так это или нет! И если Семен вот так валит все на мертвого – кто он после этого?
Брат смотрел прямо и открыто, но мне все равно чудилось, что здесь кроется какая-то неправда. Семен скрывает от меня что-то. Прежде у нас не было тайн – это ведь очевидно. Значит, появилось нечто, о чем я не должна знать ни при каких условиях. Даже ценой такой ужасной лжи. Лжи на мертвого…
Наши разборки были прерваны звонком в дверь. Семен метнулся, собирая с кровати пакетики:
– Сашка, помогай скорее! Ну, не сиди же!
Я очнулась и тоже начала быстро сбрасывать пакеты в подол халата. Вдвоем мы унесли все в ванную, засунули в барабан стиральной машины и прикрыли парой полотенец. Звонки становились все настойчивее, я испуганно вцепилась в руку брата:
– Кто это?!
– Не знаю… но лучше открыть, пока соседи в милицию не позвонили.
Семен высвободил руку и пошел в коридор, оставив меня в ванной. Я прижалась к кафельной стене и замерла. Сердце глухо бухало в предчувствии чего-то нехорошего. Я услышала знакомый голос, от которого задрожали колени и заколотилось птичкой где-то у самого горла сердце:
– Она у тебя?
– У меня. Но я не понимаю…
– Что тут, мать твою, непонятного?! – рявкнул Акела. – У Клеща сердечный приступ, а вы двое!.. Как вы можете так относиться к человеку, давшему вам жизнь, неблагодарные мерзавцы?!
Я вылетела из ванной, оттолкнула в сторону попавшегося на пути Семена и завизжала:
– Что с папой?! Что произошло с папой?!
Акела, закрыв за собой входную дверь, шагнул ко мне и схватил за плечи:
– Не ори. Надо было думать головой, прежде чем не являться ночевать! Во всех новостях только и разговоров что о банде скинхедов и о какой-то разборке возле морга! Кто-то видел там девушку на мотоцикле – прикинь, их много в городе?! И что должен был думать твой отец, когда ты не пришла, а твоя охрана не знала, куда ты делась?! И у морга они тебя видели, а потом потеряли, догоняя этих скинов недоделанных!
О, теперь понятно… Мои охранники, следовавшие по пятам на почтительном расстоянии и не вмешивавшиеся в ситуацию до того, пока она не стала совсем уж критической, как и было оговорено с папой, внезапно решили развлечься и погнались за убегавшими от морга скинами, подумав, что я в безопасности, раз рядом Семен. А потом, вернувшись, не обнаружили мотоцикла, зато нашли машину брата. Мотоцикл Семен загнал в подземный гараж своего жилого комплекса, куда входа посторонним просто не было – он осуществлялся только по специальной магнитной карте-ключу, потому-то его и не нашли. Свет мы не включали, и моя охрана решила, что со мной что-то случилось.
