Мишель Мартин - Украденные сердца
— Дети, хватит! — резко проговорила Джейн.
— Почему же? Большинство таких, как я, не смогли бы сказать вам, откуда они, даже под дулом пистолета. Психиатры называют это травматической амнезией. Мы просто ничего не знали об этом. Все выглядело так, будто мы внезапно приземлились на какую-то неизвестную, но наводящую ужас планету! — Тесс сама испугалась раздражения и ярости, звучащих в ее собственном голосе.
«Расслабься!» — приказала она себе. Вряд ли стоило паниковать только из-за того, что эти двое приблизились на опасное расстояние к ее самому больному месту — ее амнезии.
В течение минуты Люк смотрел на нее с каким-то странным выражением; она не могла понять, что бы оно могло значить.
— Вы когда-нибудь интересовались своими родителями?
— А зачем? Давным-давно я решила, что они, возможно, продали меня Карсвеллам за наркотики. Сами они особо не распространялись на эту тему, но как-то раз намекнули. Может, солгали, не знаю. Да не смотрите вы на меня с таким ужасом! Не верите, что родители могут продать собственного ребенка? Да бросьте вы! Это случается сплошь и рядом. В конце концов все это не имело никакого значения. Я была у Карсвеллов, и деться мне было некуда.
Джейн побледнела.
— Тесс, тебе повезло, что ты умеешь легко приспосабливаться к различным обстоятельствам. А ты никогда не задумывалась над тем, что твоими родителями могли бы быть Джон и Женни Кушман?
— Я видела свою кровь. Она отнюдь не голубая.
— Но вы удивительно хорошо вписываетесь во всю эту роскошь и богатство, — насмешливо произнес Люк.
Тесс пронзила его убийственным взглядом.
— Как сказала Джейн, я легко адаптируюсь.
— Необходимое свойство характера в вашей работе, — ничуть не смутившись, парировал Люк. — Итак, вы утверждаете, что у вас нет семьи. А как насчет друзей? Может, они могли бы пролить свет на ваше происхождение?
— У меня их нет.
— Нет семьи, нет друзей. Что же у вас есть?
— Моя работа.
— Ах да, вы делали карьеру, — ехидно заметил Люк. — Расскажите мне все о ваших скромных начинаниях. Сколько вам было лет, когда вы стали работать на Карсвеллов?
— Может быть, четыре, скорее всего пять. Я была маленькой для своего возраста. Как видите, я и сейчас не отличаюсь высоким ростом.
— Значит, это было лет двадцать назад. Очередное удачное совпадение в вашей биографии. А в какое время года это случилось?
— Откуда я знаю? Это ведь Майами, прежде я никогда не бывала там.
Тесс внезапно замолчала. А почему она так уверена в том, что никогда не была в Майами до того, как попала к Карсвеллам?
— Но вы прожили там пять-шесть лет! Сравните времена года. Так когда же? — потребовал ответа Люк.
— Было вроде бы очень жарко, — пробормотала Тесс, пребывавшая в полном замешательстве и растерянности от нахлынувших детских воспоминаний. С чего она взяла, что могла там бывать и раньше? Она встряхнула головой и продолжила:
— Да, было по-настоящему жако. Быть может, вторая половина лета. Июль, август, не знаю.
— Люк, мне кажется, что ты должен вернуться в свой офис, — решительно вмешалась Джейн. — Я жду тебя к обеду. Я приложу все усилия, чтобы Тесс не скучала, пока тебя не будет.
Тесс с трудом подавила улыбку, отпивая лимонад. Она с удовольствием наблюдала за тем, как Джейн легко поставила Люка на место. Бедному мистеру Мэнсфилду ничего не оставалось, как бросить сердитый взгляд на Тесс, холодно проститься и покинуть их.
— Похоже, предстоят интересные две недели, — проговорила Тесс, провожая взглядом Люка.
— Я тоже так думаю, моя дорогая, — улыбнувшись, согласилась Джейн.
Тесс повернулась к ней и спросила серьезно:
— Вы получаете особое удовольствие, помещая двух тайских бойцовых рыбок в один аквариум?
— Это была не моя идея, — искренне ответила Джейн.
— Не сомневаюсь, но вы, кажется, собираетесь наслаждаться каждой минутой, проведенной с нами.
Джейн засмеялась:
— А почему бы и нет?! Пойдем, я покажу твою комнату.
Они одновременно поднялись с дивана. Джейн взяла Тесс под руку и повела ее к выходу из гостиной. Тесс приходилось сдерживаться, подавляя желание вырваться и отойти подальше. Она хорошо знала, что вот такой физический контакт рождал у людей ощущение безопасности и доверия. Тесс понимала, как важно внушить Джейн, что она пришла сюда с добрыми намерениями, но, пока они поднимались по лестнице на второй этаж, она думала только о том, как бы поскорее выдернуть свою руку из руки старой леди. Ей не нравилось, что у нее самой возникает успокаивающее чувство расслабленности, притупляющее ее бдительность. Это абсолютно не входило в ее планы.
— Джейн, вам удалось создать здесь чудесный уголок.
Джейн тепло улыбнулась в ответ.
— Мне тоже здесь нравится.
Тесс отказывалась признавать очевидное: Джейн знала, что она делала. Она использовала ту же самую тактику близости и доверия, которую сама Тесс применяла по отношению к другим. Ну и хитра же эта почтенная дама! Возможно, сейчас она хочет усыпить бдительность Тесс, чтобы потом захлопнуть мышеловку. Только в эту минуту Тесс поняла, что в этом роскошном особняке не один Люк Мэнсфилд представляет для нее серьезную опасность.
«Помни, — повторила про себя Тесс главное правило своей жизни, — никогда и никому не доверяй».
Джейн открыла дверь спальни и пригласила Тесс войти.
— Эта была комната Элизабет, — сказала она, — я думаю, что тебе здесь понравится.
Но Джейн ошиблась. Тесс с первой же секунды возненавидела эту комнату. Она так и осталась детской. Три стены в спальне были покрыты цветными обоями с изображением неба, покрытого густыми облаками. А большая оконная ниша и удобный массивный подоконник словно приглашали полюбоваться тенистым парком, раскинувшимся прямо под окном. У стены стоял огромный ящик с игрушками. Небольшой саквояж лежал на просторной двуспальной кровати, а в приоткрытом платяном шкафу Тесс увидела дорожный портплед для платьев и костюмов. Напротив кровати стоял маленький столик и Маленькие стульчики, так и поджидающие на чаепитие малышей.
Это был настоящий детский рай. При других обстоятельствах Тесс здесь, безусловно, понравилось бы, но сейчас она могла думать только об испуганной пятилетней девочке, украденной из этой комнаты двадцать лет назад. Она знала таких детей, которые были похищены, как и Элизабет, поскольку воровала вместе с ними. На нее нахлынули воспоминания, и она вновь ощутила беспомощность и ужас, которые испытывала тогда, существуя в жестоком и враждебном мире взрослых. Она предпочитала думать, что Элизабет не прожила долго после того, как ее похитили, а смерть ее была быстрой и легкой. Ни один ребенок не смог бы выжить, пережив такое потрясение.
