Анастасия Соловьева - Полюбить Джоконду
— Это твое глубоко личное дело, — ответила я и взглянула на часы. Пора было смывать маску.
Тягучая липкая смесь сходила с лица, оставляя на щеках мягкую молодую кожу. «Нежная забота каждый день», — гласила надпись на упаковке. Вот что нужно абсолютно всем — нежная забота! И коже, и душе… Ну, пусть не каждый день… Но чем больше — тем лучше! С нежной заботой невозможно переборщить. А пропорционально ее количеству будут и результаты.
Выключив воду, я посмотрела в зеркало. Каштановые волосы эффектно подчеркивали матовую бледность лица, окруженного нежной заботой. Но главное — выражение глубокого спокойствия, умиротворения — словно и не было грустного объяснения с Еленой, разговора с Лешкой, предстоящей встречи с Карташовым.
В дверь ванной постучали.
— Тебя к телефону, — услышала я подчеркнуто враждебный голос дочери. — Бойфренд!
По идее, должен был звонить Карташов, но оказалось действительно Саша. Мой бойфренд. Нам необходимо встретиться. Через двадцать минут он будет ждать у моего подъезда.
— И пожалуйста, захвати загранпаспорт.
— Что случилось? — спросила я, но из трубки уже понеслись короткие, отрывистые гудки.
Нужно было срочно собираться, а в комнате застывший, словно окаменевший, сидел Лешка. Он молча внимательно наблюдал, как я достала из бюро паспорта, российский и заграничный, перелистала и спрятала в сумочку.
— Выйди, пожалуйста, я должна переодеться.
— Одевайся! Я тебя видел всякую.
— Ну, это было давно, — протянула я с улыбкой.
— А что ты смеешься?
— Вспомнила хорошее время! Мы были молодыми, счастливыми…
— Лиза! — Он неожиданно встал, шагнул ко мне. — Все можно вернуть.
Я отрицательно покачала головой:
— Мы теперь уже совсем другие.
— Где ты взяла этого, на джипе?
— На работе познакомились.
— Следила за ним?
— За его другом.
— А они вычислили тебя? — Лешка засмеялся, без иронии, просто весело, как будто и вправду вернулись прежние годы.
Он стоял рядом, совсем близко, но — как будто за стеклянной витриной. Я совсем не чувствовала его. Эмоционально он был мне недоступен, находился вне зоны действия моей сети. Или я — вне его.
— Иди, а то я опоздаю.
Он молча вышел из комнаты, а я бросилась лихорадочно рыться в шкафу, выискивая среди вьетнамского барахла мало-мальски приличный свитер.
Саша застал меня врасплох. Что я могла выбрать для встречи с ним из своего убогого гардероба? Но с другой стороны, мужчины редко оценивают непосредственные достоинства вещи. Им важно общее впечатление. Немного успокоив себя этим, я надела горчичного цвета свитер, бежевые расклешенные джинсы и болотную демисезонную куртку. Все-таки на улице уже второй день дождь.
Дождь был до того сильным, что, пробежав расстояние от подъезда до машины, я успела намокнуть, а беспорядок на голове — утратить всякую художественность… Саша гладит меня по мокрым волосам, говорит. Я не слушаю — ощущаю каждое его слово.
Весь день он думал обо мне. Но особенно грустно ему стало в пробке у Краснохолмского моста. Он вспоминал, как хорошо нам было вместе, но когда наша следующая встреча — большой вопрос…
— Уже сейчас.
Да, сейчас. Но он не может довольствоваться минутными встречами в машине.
— Я тоже не могу.
— Пока нельзя позволить себе большего. И, кстати, давай паспорт.
— Зачем?
— Ты забыла? Мы едем в Швейцарские Альпы.
— В Швейцарские Альпы? Я думала, ты шутишь.
— Абсолютно серьезно: мы едем в Швейцарские Альпы встречать Новый год.
— Вдвоем?
— Нет, целой компанией. Тебе понравится.
Еще бы мне не понравилось — в ШвейцарскихАльпах, с ним… Я задумчиво смотрю на Сашу.
— Ты не хочешь ехать?
— Ты с ума сошел. Конечно хочу. Просто не ожидала.
Тридцатого декабря — вылет из Москвы. Но до этого…
— До этого нам лучше не встречаться.
— Не встречаться?!
Так посоветовал частный детектив: ни встречаться, ни созваниваться.
— Но у нас — великолепный предлог, — напоминаю я. — Парсуна!
— Парсуну надо заканчивать по новому адресу. Взять у Карташова ключи от квартиры и помнить, что там прослушивающие устройства.
— И что дальше?
— Гришка должен переехать туда в интересах его же безопасности.
— А мне тоже туда переехать?
— Ты понимаешь… без этого никак. Тяжко, конечно… Но пока мы будем водить Карташова за нос, у нас будет реальный шанс раскрыть их карты. Если же у нас сейчас ничего не выйдет, к Гришке они все равно кого-нибудь подошлют, а ты будешь продолжать трудиться в интересах правосудия. — Саша нахмурился. — Для пущей убедительности можете поговорить о чем-то таком романтическом… в том смысле, что он хочет жить только с тобой…
— В общем, эксклюзивный выпуск шоу «За стеклом» — специально для Карташова… А неужели Гриша захочет в этом участвовать?
— Сегодня он встречается с детективом… Если откажется, пусть пеняет на себя! К нему приставят невесть кого и невесть что с ним сделают.
— Но что же будет с нами?
— Знаешь, я подумал, мы можем встречаться где-нибудь в городе. Например, завтра пообедать вместе…
Саша рассказывает про ресторан, расположенный неподалеку от их конторы. Там почти кабинетная система. Встречаемся без четверти три.
Потом он везет меня к Карташову. На машине получается на удивление быстро — пятнадцать, даже десять минут. И столько же занимает прощание. Мы сидим рядом в темноте, и я думаю о том, что, не будь этих глупостей с Карташовым, Гришкой и парсуной, мы могли сейчас поехать к нему, провести вместе вечер, а потом и ночь — в круглой комнате с белыми шелковыми шторами. Кровать стоит здесь посередине, и с непривычки я чувствовала себя на ней как на острове. На острове любви.
Вместо острова любви приходится подниматься в кабинет к Карташову.
— Куда ты запропастилась?! Звонить нужно, предупреждать!
— Да, да, — киваю я ему с острова любви. Теперь я гражданка суверенного государства и плевать на него хотела. — Мне бы мобильный телефон…
— Ну, если нужен — будет, — примирительно проворчал он. — Ты не на телефоны напирай — на Прилетаева. Как у тебя с ним?
— С художником, что ли, с этим? Все тип-топ!
— Ты подумала, как себя вести?
— Давайте ключики. — Я развязно хохотнула.
Карташов посмотрел недоверчиво — боялся раньше времени поверить своему счастью.
— План-то какой?
— Простой, как три копейки! Хорошая обстановка, легкая музыка, шампанское… Да куда ему деваться? — Я отвечаю ленивым разбитным тоном, каким и должна говорить способная на подобные поступки бессовестная баба.
