Анна Ольховская - Охота светской львицы
– Ты что, не понимаешь, они просто не хотят оставлять меня одну, вдруг какую-нибудь глупость сотворю, я ж подвержена истерическим припадкам, забыла? Еще сбегу из дома, чтобы партизанскими тропами пробраться в клинику Карманова.
– Да, с тебя станется, – улыбнулся генерал. – Раз уж нас вывели на чистую воду, не буду отрицать: я хотел бы, чтобы вы, девочки, побыли дома, никуда не выходили и никого не впускали. На всякий случай запишите номер мобильника одного из моих ребят, который сегодня дежурит возле нашего дома. Если что-то вас насторожит, звоните ему, не стесняйтесь.
– А как его зовут? – спросила я. – У него оперативная кличка или порядковый номер?
– Зовут его Илларион, – ответил генерал и, заметив оживление на моей физиономии, поспешил добавить: – Это имя, не кличка. И попрошу без дурацких шуточек в его адрес, он грузин и очень уважительно относится к своему имени.
– Все понятно, товарищ генерал! – бодро отрапортовала я. – Никуда не ходить, никого не впускать, охрану не дразнить!
– Вот именно, – Левандовский повернулся к сыну: – Думаю, девочки справятся, поехали к матери.
А мы с Алиной занялись приготовлением обеда. Решили соорудить самые трудоемкие блюда. В меню у нас значились паэлья, руляда из курицы и торт «Наполеон». Битва с продуктами была в самом разгаре, причем, если честно, продукты нас побеждали, когда раздался звонок в дверь. Поскольку руки у Алины были по локоть в муке, к двери направилась я.
– Не вздумай открыть сразу, в глазок посмотри! – крикнула мне вслед Алина.
– Похоже, в этом доме всерьез меня никто не воспринимает, – недовольно бурчала я, заглядывая в глазок. С той стороны на меня внимательно смотрела пустота. Никого. Странно.
– Кто там? – не терпелось Алине.
– Самое интересное, что никого.
– Наверное, дети балуются.
– Возможно. Слушай, – внезапно пришедшая в голову мысль заставила меня пулей ворваться в кухню, – а вдруг там записка какая-нибудь, а? Вдруг что-то об Инге?
Алина побледнела и бросилась к дверям, я едва успела схватить ее за руку:
– Ты куда?
– Ну как же, – вырывалась Алина, – ты же сама сказала, что там может быть весточка об Инге!
– Может быть, а может и не быть. Может, там кто-нибудь стоит и ждет, чтобы одна из любопытных куриц высунулась.
– Что же делать?
– И это ее оставили за мной следить! – закатила глаза я. – Дитя неразумное, да и только! Забыла о горячем грузинском парне со звучным именем Илларион?
– Ой, точно! Давай я ему позвоню, – Алина сунулась было со своими заляпанными руками к телефону.
– Нет уж, иди тесто доделывай, я сама позвоню, где тут бумаженция с номером? Ага, вот она.
Я позвонила Иллариону и объяснила ситуацию, после чего заняла позицию у дверного глазка. Минут через пять появился наш охранник. По направлению его взгляда я поняла, что у двери действительно что-то есть. Парень поднял это «что-то», рассмотрел, а потом позвонил.
– Кто там? – голосом Сердючки из рекламы поинтересовалась я.
– Илларион, – не принял шутливого тона охранник, – здесь только газета, я проверил. Возьмете или я генералу отдам?
– Возьмем, – я открыла дверь, Илларион молча протянул мне газету и ушел.
– Алина! – захлопнув дверь, позвала я. – Это не записка, это какая-то газета. Посмотрим? Здесь явно что-то есть, недаром ее нам принесли, давай посмотрим, а?
– Давай, – тяжело вздохнула Алина, вытирая руки.
ГЛАВА 12
Газета была из разряда изданий, цвет которых, возможно, кто-то и сравнил бы с солнышком, но лично у меня от подобной прессы скулы сводит, как от кислотно-желтого лимона. Алина, похоже, испытывала те же чувства, поскольку ее перекосило довольно забавным образом, когда она рассмотрела название подброшенного подарочка.
– Слушай, – жалобно посмотрела она на меня, – а может, не будем смотреть дальше? Это ведь самая желтушная из всех газета. Оно нам надо?
– Вообще-то, не очень, – я почесала затылок, – ладно, подождем, пока вернется Сергей Львович.
Мы мужественно положили пованивающую газетенку на банкетку в прихожей и помаршировали на кухню. Следующие полчаса я изо всех сил гордилась собственной стойкостью и выдержкой, вот только почему-то в руляду начала заворачивать не фарш, а тщательно удаленные из тушки куриные кости. Но я-то вовремя спохватилась, а вот Алина меланхолично начала отмерять стаканами соль для крема вместо сахара. М-да, синдром Ходжи Насреддина одерживал убедительную победу. Помните, как Насреддин запретил думать о белой обезьяне, иначе лекарство не подействует? Естественно, как только он упомянул о ней, как паршивка тут же начала вытворять мерзости в умах собравшихся. Приблизительно то же происходило и с нами.
– Все, хватит, – я едва успела остановить Алину, когда та собралась два стакана соли бухнуть в молоко, – так мы с тобой наготовим черт-те чего. Одно из двух: либо мы немедленно читаем газету и, успокоившись, возвращаемся к готовке, либо… – Я запнулась.
– Либо что? – с надеждой посмотрела на меня Алина.
– Не знаю, еще не придумала. Но к продуктам нас в таком состоянии подпускать точно нельзя, если только в рамках конкурса «Обе руки – левые».
И мы обреченно уселись на кухонный диванчик, крепко сцепившись за руки. Так и нашли нас вернувшиеся через полчаса мужчины.
– И как это понимать? – слегка обалдев, спросил Артур, разглядывая картину, достойную кисти Шагала, только у маэстро два чучелка парят над городом, а здесь два чучелка застыли над грудами того, что еще недавно было качественными продуктами питания.
– Мне Илларион сказал, что вам какую-то газету подбросили, – зарокотал вошедший следом Сергей Львович. – И как?
– В смысле? – гордо уточнила я, с трудом отцепившись от Алины и стараясь придать себе вид спокойный и невозмутимый. Но вид этот, гад такой, никак не хотел придаваться, норовя соскользнуть куда-то за спину. А кого удивит спокойное и невозмутимое седалище?
– В смысле – о чем пишут? – генерал усмехнулся.
– А мы не читали, – пискнула Алина, – вы же запретили.
– И вы удержались? – Артур недоверчиво посмотрел на жену.
– И что удивительного? – Мне все же удалось нацепить на физиономию тот самый вид. – Понимаю, мужской стереотип мышления предполагает, что мы с Алиной, повизгивая от нетерпения и отталкивая друг дружку локтями, давно должны были зачитать эту вонючку до дыр, как и положено любопытным курицам. Три ха-ха! Сказано – нет, значит, нет!
– Только два вопроса, можно? – поднял руку Сергей Львович.
– Давайте.
– Первый – где вы видели читающих куриц, и второй – почему эти самые курицы так судорожно сцепились лапками, когда мы вошли?
