Анна Ольховская - Охота светской львицы
– Что же это получается, а? Маньяк и извращенец разгуливает на свободе, ему все нипочем, ведь у этого гада деньжищ немерено! Найти его не могут, как же! Да давно уже слинял ваш Майоров из страны, сидит теперь где-нибудь в Америке и в ус не дует!
Звонок отключили, а ведущий повернулся к Виктору:
– Что вы можете ответить на подобные заявления?
– Только одно, – громко и внятно проговорил Виктор, – все, о чем пишется в этих статьях, – не более, чем мерзкая и отвратительная провокация, затеянная с целью опозорить и уничтожить Алексея Майорова.
– А как же факты? – выкрикнул кто-то из зрителей.
– О каких фактах может идти речь? – зарокотал голос Сергея Львовича. – Речь может идти только о подтасовке событий.
– А фотографии?
– Встречный вопрос, – спокойно парировал Левандовский. – Почему фотографии появились сразу после того, как был устранен администратор Майорова? Почему сняты именно те дети, которые пропали на следующий день? Каким это удивительным образом корреспондент ранее уважаемой мной газеты предвидел судьбу этих детей?
Генерал продолжал, не оставляя камня на камне от, казалось бы, безупречной пирамиды обвинений. Его слова оказывали отрезвляющее действие, выражения лиц у присутствующих в студии менялись.
От избытка чувств, от бесконечной благодарности к Сергею Львовичу, который, несмотря на обрушившееся на него горе, счел нужным появиться на ток-шоу и встать на Лешкину защиту, я разревелась, сидя у телевизора.
Тем временем ведущий, прислушавшись к крохотному наушнику, поднял руку:
– Простите, что перебиваю, но у нас срочный звонок.
– Пока вы там сидите, – злорадствовал обладатель гнусавого голоса, чья половая принадлежность с ходу не определялась, – в соседнем доме менты накрыли притон, где, похоже, нашли вашего разлюбезного Майорова. Только он идти не может, в отключке, хи-хи-хи. А еще, говорят, детские вещички там обнаружили, рюкзачок розовый с брелочком-зайчиком…
Речь торжествующего урода выключили, а камера крупным планом наехала на генерала Левандовского, чье лицо стало мертвенно-бледным. Не говоря ни слова, он бросился вон из студии. Все разом загомонили, и ток-шоу сменила реклама. Оцепенев, я продолжала таращиться в экран. Вдруг за спиной послышался шум, я оглянулась. В дверях стоял Артур, у него на руках висела Алина. Отбросив в сторону мешающий столик, я бросилась на помощь. Вдвоем мы уложили Алину на диван.
– Что с ней, у Ирины Ильиничны все так плохо? – тронула я за плечо Артура, стоявшего на коленях возле дивана и державшего жену за руку.
– Нет, маме уже лучше. Мы, когда вошли, услышали, как говоривший точно описал рюкзачок Инги…
Ноги больше не держали меня, и я по стене сползла на пол. Вот так. Одним точным ударом была отсечена поддержка и помощь генерала Левандовского. Бедная моя малышка, славный Кузнечик! Где же ты, что с тобой? Что теперь будет с Лешкой?
С трудом поднявшись, я побрела в отведенную мне комнату, где, двигаясь, словно сомнамбула, с грохотом роняла разные предметы, которым именно сейчас приспичило поиграть со мной в салочки. Я не разделяла их игривого настроения и, отводя душу, пинала все, что попадалось на моем пути. И тоска и безнадега уступили место злой четкости мышления. Что ж, разлюбезная моя бывшая одноклассница, я, конечно, существо доброе и радушное, иногда излишне доверчива и беззуба. Но только пока дело касается меня лично.
Расставив по местам все, что недавно летало и падало, я не спеша принялась собирать и укладывать вещи. Вернулся Сергей Львович, они с Артуром о чем-то заговорили вполголоса, но я из комнаты не вышла. С вещами справилась быстро, поскольку большую часть я увезла на дачу. Черт, как же теперь забрать их оттуда?
Я нервно дергала заевший замок сумки, когда в дверь тихо постучали.
– Входите, – не прерывая своего занятия, пропыхтела я.
– Что ты делаешь, позволь спросить? – поинтересовался Сергей Львович.
– Да вот, замок заело, зараза, не закрывается никак! – Я в сердцах отбросила сумку.
– Не уходи от ответа, Анна, – устало опустился генерал на ближайший стул.
– Я не от ответа ухожу, я отсюда ухожу, – я старалась не смотреть на Левандовского. – Только вот не знаю, как свои вещи с вашей дачи забрать.
– Зачем?
– Как это – зачем? Носить ведь что-то надо, у меня их не так много, вещей. И пальто мое там, ничего, что грязное, я его в срочную чистку сдам, через полтора часа готово будет. Алинину дубленку я здесь оставлю, я ее всего пару раз надевала, думаю…
– Прекрати! – жесткий окрик прервал мою истеричную болтовню.
– А вот орать на меня не надо, – я спокойно повернулась к Левандовскому. – Я все понимаю, Сергей Львович, и хочу лишь облегчить вашу задачу.
– Какую? – генерал прищурился.
– Очистить ваш дом от всего, что связано с Майоровым. Он ведь, гад такой, и на самом деле извращенцем оказался, просто маньяк какой-то – не удержался и нагадил в доме, где его любили и ему верили! – заводясь все больше и больше, я перешла на крик.
– А вот орать на меня не надо, – повторил мои же слова Сергей Львович, затем встал, подошел ко мне и, одной рукой взяв мою сумку, другой прижал меня к себе.
Ну что это такое, елки-палки! Несгибаемый мститель, ледяная невозмутимость, символ трезвомыслия и мисс Холодный Расчет опять обрыдала чужую одежду.
– Все, Аннушка, все, – он гладил меня по голове, и от забытой отцовской ласки я никак не могла прекратить плач.
В комнату заглянул испуганный Артур.
– Не знаю, что мы будем делать с нашими девочками, – обратился к нему отец. – Алина хоть немного пришла в себя?
– Почти то же, что и здесь, – Артур прислонился к дверному косяку.
– Веди-ка ты жену на кухню, ставь чайник на огонь, – распорядился генерал, – будем наших женщин чаем отпаивать и совет держать.
– Какой совет? – автоматически спросила я.
– В Филях, – Сергей Львович усмехнулся, – пошли, Аника-воин.
ГЛАВА 11
Думаю, если бы кто-либо заглянул сейчас на кухню Левандовских, восторгу любопытствующего не было бы предела: где еще увидишь двух грустных свинок, по неосторожности сунувших пятачки в пчелиный улей! Мордочки их опухли так, что опознанию хрюшки не подлежали. Прижавшись друг к дружке, они продолжали похрюкивать и повизгивать, но звуки эти раздавались все реже и реже. Наконец двое мужчин, сидевшие напротив, решили, что пора действовать. Взяв уже подготовленные чашки с чаем, они рискнули вручить их свинкам. Чудны дела твои, господи! У хрюшек имелись обыкновенные человеческие руки…
Крепкий, хорошо заваренный чай оказал на нас с Алиной реанимирующее действие, в голове у меня даже зашевелились, отряхиваясь и приводя себя в порядок, мысли, заваленные обрушившейся внезапно грудой горя. Я сфокусировала взгляд на Левандовском-старшем:
