Нора Робертс - Адский огонь
Он зарылся лицом ей в волосы, его стройное гладкое тело слилось с ее телом. И это было чудесно.
5
Странно было возвращаться домой на лето, перевозить вещи из общежития, сознавать, что следующие три месяца уроков не будет, и Джина не будет стонать над ухом каждое утро, как только прозвонит будильник.
Но когда переезд был завершен и Рина оказалась в своей старой комнате, ей показалось, что все осталось, как прежде.
Нет, все было иначе. Она сама изменилась. Она сделала несколько решительных шагов, убегая из детства. Может быть, девочка, собиравшая вещи перед отъездом в колледж прошлым летом, все еще жила у нее внутри, но та, что вернулась на каникулы, знала гораздо больше и больше испытала. И была готова к новым переменам.
Даже дом изменился в ее отсутствие. Рина узнала, что следующие несколько недель ей придется делить комнату с Фрэн. Белла нуждалась в отдельной комнате для всех своих подвенечных прибамбасов, и добрая, кроткая Фрэн уступила ей свою спальню на предсвадебный период.
— Так проще, — ответила Фрэн, когда Рина ее об этом спросила. — Мне дороже мир в доме. И потом, это еще на пару недель, не больше. Она уже практически переехала в дом, который им купили родители Винса.
— Поверить не могу, что им купили целый дом. — Рина разложила блузки в своем втором ящике именно так, как ей всегда нравилось: по цвету.
Единственное, о чем ей точно не придется скучать, вспоминая общежитие, так это о беспорядке.
— Ну, они же богатые. Потрясающее платье, — заметила Фрэн, развешивая в шкафу вещи Рины. — Где ты его достала?
— Прошлась по торговым центрам после экзаменов. Ничто так не снимает стресс, как походы за покупками. — Она умолчала о том, что ей хотелось купить новые вещи, подходящие к ее новой индивидуальности. — Чудно как-то получается: Белла уходит из дома раньше нас. Мне всегда казалось, что это будешь ты или я. Но ей всегда было больше всех надо.
— Винс дает ей то, что ей надо.
Фрэн повернулась, и хотя Рина знала ее лицо и фигуру во всех подробностях не хуже, чем свои собственные, она была поражена. В потоках послеполуденного света Фрэн казалась бесподобной: просто картинка в позолоте.
— Я его не так уж хорошо знаю, но он производит приятное впечатление. Спокойный, надежный. И, видит бог, он красавец. По ней с ума сходит. На руках носит, как принцессу. А ей всегда именно этого хотелось. К тому же он богат, это тоже делу не вредит, — добавила Фрэн с легкой усмешкой. — Как только он окончит юридическую школу и вступит в коллегию адвокатов, ему прямая дорога в фирму его отца. Карьера, считай, готова. Достойный наследник, насколько я слыхала. Блестящий юрист. Маме с папой он тоже очень нравится.
— А тебе?
— Да. В нем есть шик, Белле это нравится, но с семьей он нашел общий язык. Вписывается в ритм, когда мы здесь или в лавочке. — Что-то грустное промелькнуло в лице Фрэн, пока ее руки продолжали деловито распаковывать вещи Рины. — Он смотрит на Беллу, как на произведение искусства. Нет, я ничего плохого сказать не хочу, — добавила Фрэн. — Он как будто в себя прийти не может, что ему так повезло. Подстраивается под ее настроение. А оно у нее меняется по сто раз на день.
— Ну, значит, основной экзамен он выдержал. — Рина тоже подошла к шкафу и вытянула наряд подружки невесты цвета мяты. — Могло быть хуже.
— Еще как, — согласилась Фрэн. Изучая платье, она прислонилась к косяку открытого гардероба и сплела руки на груди. — Она могла бы выбрать бежевое платье. Мы, конечно, будем выглядеть бледными тенями на фоне ее ослепительной элегантности. Что и требовалось доказать.
Рина, усмехнувшись, убрала платье обратно в шкаф.
— Все-таки лучше, чем платья морковного цвета с миллионом оборочек и рукавами-буфами, в которые нас вырядила кузина Анджела в прошлом году.
— Не напоминай! Все-таки Белла не такая вредная.
— Давай договоримся: когда придет наш черед, мы выберем друг для друга такие платья, чтобы не быть похожими на жалкий кордебалет.
Фрэн обняла Рину и закружила ее по комнате.
— Как хорошо, что ты дома!
К обеду Рина отправилась в «Сирико» и сразу погрузилась в знакомые звуки и запахи.
Они не просто отчистили и отремонтировали пиццерию после пожара. Они сохранили традицию: кухонная зона, открывающаяся прямо в обеденный зал, бутылки из-под кьянти вместо подсвечников, большой стеклянный прилавок со сладостями, ежедневно закупаемыми в итальянской пекарне.
Но они внесли и нечто новое, словно давая понять, что они не только не дрогнули, но использовали это испытание, чтобы стать еще сильнее.
Они покрасили стены в золотисто-желтый цвет, и ее мать сделала десятки новых рисунков, изображавших не только членов семьи, но и весь окружающий квартал, а также саму пиццерию «Сирико» в прошлом и настоящем. Кабинки теперь были выкрашены в ярко-красный цвет, столы покрыты традиционными скатертями в красно-белую клеточку.
Новое освещение придавало помещению веселый и праздничный вид даже в ненастные дни, но его можно было приглушить для создания интимной атмосферы на частных вечеринках, становившихся все более частыми за последние два года.
Ее отец сам стоял за большим разделочным прилавком и поливал пиццу соусом. В его волосах уже серебрилась седина, впервые появившаяся в те первые недели после пожара. Кроме того, ему требовались очки для чтения, и это его страшно раздражало. Особенно если кто-нибудь говорил ему, что очки придают ему солидный вид.
Ее мать вернулась к плите, она готовила соусы и домашнюю лапшу. Фрэн уже надела свой ярко-красный фартук и подавала посетителям лазанью — дежурное блюдо этого дня.
По дороге в кухню Рина останавливалась у столиков, здоровалась с соседями и завсегдатаями, смеясь всякий раз, когда говорили, что ей надо больше есть, нарастить мясца на косточках.
Гиб сажал одну пиццу в печь и вынимал другую, когда она добралась до него.
— А вот и моя девочка! — Он отставил выпечку и сгреб ее в охапку. От него пахло мукой и потом. — Фрэн меня предупредила, что ты дома, но у нас тут была запарка, никак не мог выбраться.
— Я пришла помочь. Белла в кладовой?
— С Беллой ты только что разминулась. Предсвадебный аврал, сама понимаешь. — Гиб взял специальный нож-колесико и начал ловко резать пиццу. — Что-то насчет розовых бутонов. Или вазонов.
— Значит, тебе не хватает рук. Салями с зеленым перцем — кому?
— Шестой стол. Спасибо, детка.
Рина обслужила стол, взяла еще два заказа. «Как будто никуда и не уезжала», — подумала она.
Вот только сама она изменилась. Она год проучилась в колледже, но сейчас все, что она узнала, перемешалось у нее в голове. Она действовала на автопилоте, ориентируясь на знакомые лица и запахи, но постоянно сознавала, что сама изменилась необратимо с тех пор, как была здесь в последний раз.
