Гарольд Роббинс - Прощай, Жаннет
– Считалось, что он в безопасности во французском секторе. Как же русские до него добрались?
– Никто не знает, – ответил Иоганн. – Он как будто отправился в советскую зону на встречу с кем-то.
Она вдруг сказала.
– Морис знал. Знал с самого начала.
– Я не уверен в этом, – ответил он. Таня посмотрела ему прямо в глаза.
– А я уверена. Он понимал, что, узнай я о смерти Вольфганга, тут же с ним разведусь.
– А сейчас?
– Все кончено. Я подам на развод.
– А компании? Разве они не часть имущества Бовиля? Она отрицательно покачала головой.
– Нет. Они записаны на мое имя. У меня всегда было ощущение, что, если я переведу их на имя Мориса, Вольфганга надуют в первую очередь.
– Хорошо, что ты так сделала, – сказал Швебель и неожиданно улыбнулся. – Ты теперь богатая женщина, Таня. Все твое. Ты никому ничего не должна. Мне кажется, что Вольфганг именно этого и хотел.
– Да. – Она вспомнила про золотые луидоры в швейцарском банке. Даже когда они жили вместе в Женеве, он ни разу не спросил ее про золото, не попросил вернуть или дать ему доступ к сейфу. Он всегда хотел, чтобы золото досталось ей. Она почувствовала, что сейчас заплачет. Бедный Вольфганг!
– С тобой все в порядке? – заботливо спросил Иоганн. Она подняла голову.
– Да, все уже прошло. – Неудивительно, что Морис был расстроен звонком Иоганна. Для него наступил час расплаты. – Ты сказал, что хотел меня видеть…
Он кивнул.
– У меня есть на примете компания, которая может дать за твою винодельческую фирму хорошие деньги. Они занимаются оптовой продажей.
– Ты думаешь, стоит продать?
– Как хочешь. Но я бы не стал.
– А что бы ты сделал?
– То, что задумали они. Ого может увеличить доходы твоей компании в десять раз.
– Но мы намеренно старались не привлекать к себе внимания. Полагали, чем мы незаметней, тем лучше.
– Прошло уже десять лет. Сегодня всем наплевать. Она взглянула на него.
– Я беременна, рожу в марте.
В его взгляде мелькнуло удивление.
– Тогда ты не сможешь сейчас развестись.
– Разведусь, – отрезала Таня. – Не хочу, чтобы ребенок носил его имя. После развода уеду в Америку. Там и рожу. Отец ребенка американец.
– Ты выйдешь за него замуж?
– Это не важно, – сказала она. – Но я не смогу сама заниматься делами. Мне нужен кто-то здесь.
Он молчал.
– Как насчет тебя, Иоганн? – спросила она. – Ты же делал подобную работу для Вольфганга. И я предлагаю тебе не только работу, мы станем партнерами.
– Не знаю, – проговорил он с сомнением. – Может, я тебе не гожусь. Я ведь прежде всего бухгалтер. Тебе нужен специалист более широкого профиля.
– Мы можем нанять кого угодно, – заметила она. – Но доверие купить нельзя. Чтобы его заработать, нужно время.
– Нет! – голос Мориса сорвался на визг. Он был на грани истерики. – Я тебе развода не дам. Я работал на эти компании не меньше тебя. Тебе не удастся от меня откупиться и выкинуть меня вон! Я не позволю тебе все прикарманить!
– Меня от тебя тошнит, – сказала Таня холодно и презрительно и встала. – Разведемся мы или нет, компаний тебе не видать.
Он не отводил от нее взгляда. Голос стал спокойнее.
– Это будет не так просто, как ты думаешь. По французским законам собственность жены автоматически попадает под контроль мужа. Тебе придется судиться со мной лет двадцать. К тому времени компании не будут стоить ни гроша.
– Ну и черт с ними! Мне они не нужны.
– Ты уже привыкла к определенному образу жизни, – заметил Морис со свойственной ему проницательностью. – Ты не сможешь отказаться от него. И ты уже не так молода, как когда-то. Кругом полно девушек помоложе и посвежее. Ты еще в состоянии найти мужика, который согласится тебя трахнуть, но найти такого, чтоб тебя содержал, дудки. Откровенно говоря, ты уже едешь с ярмарки, Таня.
Она посмотрела на него.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что мы могли бы подойти к делу разумно и спокойно. Как два взрослых человека. Зачем поступать опрометчиво и разрушать все вокруг себя?
– Каким ты представляешь себе разумное решение? Он глубоко вздохнул.
– Во-первых, никакого развода. Мы остаемся мужем и женой. Что в этом плохого? Это выгодно нам обоим. Если ты откажешься от титула, то только благодаря деньгам тебе не удержаться в том кругу, к которому ты привыкла. Маркиза де ла Бовиль, Таня, это побольше, чем просто Таня Поярская, даже если ты решишь носить титул своего бывшего мужа, который на данный момент носят по меньшей мере трое. В Париже польские графини нынче по пятачку пучок. Как ты думаешь, Жаннет приняли бы в ту школу в Швейцарии, если бы не имя де Бовиль?
Она молчала. Морис напористо продолжал.
– Ты готова выплатить мне 25 процентов чистой стоимости всех компаний наличными. Это сто-сто двадцать пять миллионов франков. Вместо наличных передай мне одну компанию целиком. В свою очередь я откажусь от всех прав на две другие компании. В этом случае права собственности будут четко определены и не могут оспариваться. Чтобы доказать тебе, что я не жадный, я согласен взять самую маленькую компанию, которая выпускает минеральную воду. Она стоит меньше, чем ты готова уплатить мне.
Таня не сводила с него глаз.
– С чего это ты такой добрый? – подозрительно спросила она.
– Да не добрый я. Просто практичный. Мне надо где-то работать, да и лицо не хотелось бы терять. А на доходы от этой компании я проживу весьма неплохо. После того как все будет оформлено, каждый из нас сможет делать то, что ему заблагорассудится. И наш брак останется таким, каким он был с самого начала, – браком по расчету.
– Мне надо подумать, – ответила Таня.
– О чем здесь думать? – Он чувствовал себя уже более уверенно. – Сейчас ты злишься. Поводов много. Вольфганг. И твоя идиотская беременность.
– А об этом ты откуда знаешь? – спросила она с изумлением.
– В Париже ни один секрет не живет больше суток, – сказал Морис. – Ты злишься и срываешь злость на том, кто под рукой. И не понимаешь, что вредишь своим детям, Жаннет и ребенку, который еще не родился.
Таня молчала. Морис встал.
– Послушай, – сказал он тихо, не лучше ли будет, если твой ребенок родится де ла Бовилем, а не незаконнорожденным без роду и племени?
Она не отвечала. Он слегка улыбнулся и пожал плечами.
– Как знать? Коли у тебя родится сын, он станет следующим маркизом де ла Бовиль.
Впервые с тех пор, как Жаннет стала уезжать из Парижа в школу, мать не пришла встречать ее на вокзал. На платформе ждал Рене, шофер. Было по-зимнему холодно, и он поднял воротник пальто.
– А где мама? – спросила она, выходя из вагона. Он потянулся за ее саквояжем.