Стефани Майер - Ломая рассвет
Гаррет снова обратился к свидетелям Волтури. Его слова имели влияние на них — это было заметно по выражениям их лиц.
— Вы можете присоединиться к нам. Если вы думаете, что Волтури позволят жить вам, после того, что вы увидели или услышали здесь, то вы ошибаетесь. Мы все можем быть уничтожены, — он пожал плечами, — но, с другой стороны, возможно и нет. Возможно, мы находимся на более твердой почве, чем они думают. Возможно, Волтури встретили, наконец, достойных противников. Я обещаю вам это, хотя если мы падем — падете и вы тоже.
Он закончил свою горячую речь, возвращаясь к Кэйт, после чего чуть заскользил вперед, приготовляясь к нападению.
Аро улыбнулся.
— Очень симпатичная речь, мой революционный друг.
Гаррет оставался готовым к нападению.
— Революционер? — проворчал он, — Против кого я восстаю, позволь спросить? Вы — мой король? Вы желаете, чтобы я был таким, же подхалимом, как и ваша охрана?
— Мир, Гаррет, — сказал Аро терпимо. — Я помню, когда вы родились. Вы всё ещё патриот, как я вижу.
Гаррет зарычал.
— Давайте спросим наших свидетелей, — предложил Аро. — Давайте услышим их мысли прежде, чем примем решение. Скажите нам, друзья.
Аро повернулся к нам спиной и направился в сторону возбужденных наблюдателей, которые передвинулись ещё ближе к краю поляны.
— Что вы думаете обо всем этом? Я могу уверить вас, что ребенок не то, чего мы боялись. Мы рискнем и позволим жить этому ребенку? Мы сделаем наш мир опасным, чтобы сохранить невредимой эту семью? Или вы считаете, что Гаррет прав? Вы присоединитесь к ним в борьбе против наших внезапных проявлений доминиона?
Свидетели встретили его пристальный взгляд с осторожностью на лицах. Маленькая темноволосая женщина, кротко смотрела на темного белокурого мужчину в стороне.
— Это наш единственный выбор? — внезапно спросила она у Аро. — Быть с вами, или быть против вас?
— Конечно, нет, моя очаровательная Макенна, — сказал Аро, будто ужасаясь этой фразе, тому факту, что любой может прийти к такому заключению. — Вы можете уйти, как это сделал Амун.
Макенна посмотрела на лицо своего помощника, он кивнул.
— Мы не приезжали сюда для борьбы. Она сделала паузу, выдохнула, затем продолжила. — Мы приехали сюда, чтобы засвидетельствовать. И наши слова — эта семья невиновна. Всё, чего требовал Гаррет, является правдой.
— Ах, — печально сказал Аро. — Я сожалею, что вы видите нас такими. Но такова природа наших обязанностей.
— Это не то, что я вижу, а то, что я чувствую, — помощник Макенны говорил высоким, возбужденным голосом.
Он поглядел на Гаррета.
— Гаррет говорил, что у них есть возможность распознавать ложь. Я также знаю, когда слышу правду, а когда ложь. — Он придвинулся ближе к Макенне, ожидая реакции Аро.
— Не бойся нас, друг Чарльз. Без сомнений, патриот действительно верит тому, что говорит. — Аро слегка хихикнул, и глаза Чарльза сузились.
— Это всё, что мы хотели сказать, — произнесла Макенна, — теперь мы уезжаем.
Она и Чарльз медленно двинулись в сторону леса, не поворачиваясь, прежде, чем оказались в листве деревьев. Один из незнакомцев последовал их примеру. Я оценила отвагу тех, кто остался. Правда, некоторые были слишком смущены, чтобы принять правильное решение. Но большинство, похоже, прекрасно знали, что происходит, и они выбирали нас. Я была уверена в том, что Аро тоже это знает. Он отвернулся и направился в сторону своей охраны. После чего он к ним обратился:
— Мы превзойдены по численности, мои дорогие, — сказал он. — Мы не можем ожидать помощи извне. Мы должны оставить этот вопрос неразрешенным, что быть спасенными?
— Нет, хозяин, — прошептали они в унисон.
— Защита нашей мировой ценности может пошатнуться, если нас станет меньше?
— Нет, — задышали они. — Мы не боимся!
Аро улыбнулся и повернулся к своим компаньонам, одетым в черные одеяния.
— Братья, — мрачно начал Аро, — есть кое-что, что мы должны рассмотреть.
— Давайте посоветуемся, — сказал Кайус нетерпеливо.
— Давайте посоветуемся, — Маркус повторил фразу своим безразличным тоном.
Аро повернулся и встал как можно ближе к другим древним. Они соединили руки, чтобы сформировать черный треугольник. Как только Аро сосредоточился на тихом совещании, ещё двое свидетелей исчезли в лесу. Я надеялась, что они сделают это быстро. Спокойно я отстранила руки Ренесми от своей шеи.
— Вы помните то, что я вам сказала? — слезы Ренесми хлынули из её глаз, но она кивнула.
— Я люблю вас, — прошептала она.
Эдвард наблюдал за нами свои глазами цвета топаза.
Джейкоб уставился на нас.
— Я тоже вас люблю, — сказала я, и коснулась её медальона, — больше, чем моя собственная жизнь. Я поцеловала её в лоб.
Джейкоб тревожно зарычал.
Я коснулась его и зашептала ему в ухо.
— Подождите, пока они полностью не отвлекутся от нас, а затем бегите. Бегите как можно дальше отсюда.
Лица Эдварда и Джейкоба были почти охвачены почти одинаковыми масками ужаса, несмотря на то, что один из них был волком. Ренесми коснулась Эдварда и он взял её на руки. Он сильно сжал её в своих объятиях.
— Это то, что ты скрывала от меня? — прошептал он, гладя её по голове.
— От Аро, — задышала я.
— Элис?
Я кивнула.
Его лицо искривилось от понимания и боли. Его лицо — копия моего собственного, когда я соединила подсказки Элис воедино вчера вечером.
Джейкоб успокоено заворчал.
Эдвард поцеловал лоб Ренесми и усадил её на плечи к Джейкобу. Она проворно взобралась к нему на спину, удобно устроившись между его лопаток. Джейкоб повернулся ко мне, его выразительные глаза были полны муки, грохочущие рычание разрывало его грудь.
— Ты единственный, кому я могу доверить её, — пробормотала я. — Я знаю, что ты можешь защитить её, Джейкоб.
Он вновь тихо зарычал, после коснулся моего плеча.
— Я знаю, — прошептала я, — я также люблю тебя, Джейкоб. Ты всегда был моим лучшим другом.
Слеза, размером с бейсбольный мяч скатилась по его щеке и упала в красновато-коричневый мех чуть ниже его глаз.
— До свидания, Джейкоб, мой брат… мой сын, — прошептал Эдвард.
Другие не обращали внимания на прощальную сцену. Их глаза неотрывно смотрели на черный треугольник, но я могла сказать с точностью, что они слушали.
— Надежды нет? — прошептал Карлайл. В его голосе не было никакого страха. Только понимание происходящего.
— Есть надежда, — пробормотала я. — Это должно быть так. Я знаю это. Я знаю свою собственную судьбу.
