Элизабет Эдмонсон - Вилла в Италии
Писательница забрала свою сумку со стула, куда до этого ее положила. Сумочка крокодиловой кожи была изрядно потрепана, хотя некогда, видимо, стоила больших денег. Джордж догадался, что попутчица находится в стесненных обстоятельствах. Было в ней что-то от ребенка, прижавшегося носом к магазинной витрине. Она не была похожа на человека, привычного к таким путешествиям.
Что ж, они сойдут с поезда в Ла-Специи, и соотечественница навсегда исчезнет из его жизни, сев на поезд или автобус либо будучи встречена тетушкой или подругой.
Незнакомка протянула ему руку.
— Спасибо, что пустили за свой столик. До свидания.
Собеседница стала удаляться по проходу, слишком худая… и почему бы ей не держаться попрямее? Потом остановилась и оглянулась, будто осененная какой-то мыслью.
— Имя Беатриче Маласпины вам ничего не говорит?
Джордж был так изумлен, что со звоном уронил чашку на блюдечко, заставив остальных попутчиков повернуться в его сторону.
Марджори вернулась к столику и снова села.
— Вижу, что говорит. Вы тоже упомянуты в завещании? Вот почему вы здесь, в этом поезде? Ведь вы, так же как и я, держите путь на «Виллу Данте»?
11
Никто не назвал бы миссис Вульфсон типичной американской бабушкой. Она была колкой, язвительной, с богемным складом характера, горожанкой до мозга костей и никогда в жизни не испекла ни одного яблочного пирога.
Люциус Уайлд всегда любил ее и всегда испытывал перед ней благоговейный трепет. Не имело значения, что он был успешным человеком тридцати лет. Миффи, как ее звали друзья и члены семьи, вызывала в нем столько же уважения, сколько и нежности.
— Пришел попрощаться, — объявил он, поцеловав подставленную изящно подкрашенную щеку.
— Буду по тебе скучать. Я закажу нам мартини. — Старуха позвонила в колокольчик, и почти тотчас появилась горничная. — В библиотеку, — распорядилась хозяйка и первая направилась по красиво изогнутой лестнице на второй этаж.
Миссис Вульфсон жила в особняке в Бостоне с тех самых пор, как впервые явилась в этот дом в качестве невесты Эдгара Вульфсона. Покойный муж, двадцатью годами ее старше, был торговцем произведениями искусства. Он сколотил значительное состояние и приобрел для собственных стен большое количество произведений живописи, не говоря уже о скульптуре, бронзе, фарфоре и коврах. Предметы искусства и роскоши заполняли в особняке все свободное пространство.
Люциус любил этот дом. Он любил картины, особенно живопись XX века, — дед, будучи человеком передовых взглядов, начинал покупать современную живопись задолго до того, как эти художники становились модными или дорогими.
Подали мартини, и Миффи с удовольствием за него принялась.
— Просто обожаю первый коктейль. Ты в Париж, а потом в Лондон?
— В Париж на пару недель, а затем, прежде чем отправиться в Англию, собираюсь навестить друзей в Ницце.
— В Ницце? Погостишь у Форрестеров, я полагаю. Эльфрида там будет? Она ведь гостила у них, на Лонг-Айленде, когда ты с ней познакомился?
— Да и да.
— Вот любопытно, почему ты не привез невесту ко мне на смотрины.
— Ты знаешь почему. Мы обручились прямо накануне ее возвращения в Англию.
— Билеты можно было перезаказать. Привезешь девушку погостить в Америку сразу после женитьбы? Тогда будет, конечно, слишком поздно спрашивать, нравится ли она мне и считаю ли я ее для тебя подходящей.
— Брось, Миффи, человеку на четвертом десятке позволительно самостоятельно выбрать себе жену.
— Мужчина в любом возрасте может сделать неправильный выбор. Меня тревожит, что твои родители так довольны этой помолвкой. Говорят, что она просто создана для тебя и будет идеальной женой.
— Так оно и есть.
— Ты в нее не влюблен.
— О, Миффи, ради Бога!.. — Несносная женщина его бабка, но, конечно же, права. Всегда обладала способностью видеть внука насквозь. — Она тебе понравится. Живая, энергичная и прямая…
— Большие организаторские способности — так я слышала. И решительный характер. Уверена, Эльфрида будет ценным подспорьем для твоей карьеры; женщина с такими качествами может привести своего мужа даже в Белый дом.
Это вызвало у него смех.
— У меня нет политических амбиций.
— У тебя нет никаких амбиций, во всяком случае, собственных. Все честолюбивые замыслы в твоей жизни принадлежат другим людям. Никогда над этим не задумывался?
— Миффи, давай не будем.
— Хорошо. Итак, ты рассказал мне о своих планах, о которых я и так знала: Франция, затем должность в английском филиале вашего банка. Но ты не за тем ко мне пожаловал. Давай выкладывай, Люциус. Что у тебя на уме?
— Ты когда-нибудь знала женщину по имени Беатриче Маласпина?
За окном быстро сгущались сумерки, и Люциус не заметил вспыхнувшего в глазах бабушки настороженного огонька.
— Дело в том, что я получил необычное письмо от одной адвокатской фирмы и поехал встретиться с ними в Нью-Йорк. Они сообщили мне, что я упомянут как наследник в завещании этой самой Беатриче Маласпины.
— Она была американкой?
Люциус покачал головой:
— Итальянкой, надо думать, судя по имени. Здешняя адвокатская фирма действует от имени ее итальянских поверенных. Маласпина имеет — точнее, имела — дом на побережье, где-то в северной части Италии. В Лигурии. По условиям завещания я должен приехать туда, в ее дом под названием «Вилла Данте», для того чтобы получить наследство.
— Которое состоит в?..
— Не имею представления. Это может быть пачка ни на что не годных лир, набор ложек, чучело тигра, принадлежавшее ее родителю. Я знаю об этом не больше, чем ты.
— Как интригующе!
— Так ты ее не знаешь?
— Никогда не была знакома с Беатриче Маласпиной. Конечно, я понимаю твое любопытство, и завещание есть завещание, так что, если ты все равно собираешься на юг Франции, это не будет большим отклонением от курса. Но только тебе не хочется ехать в Италию.
— Честно говоря, нет.
— Но ведь прошло более десяти лет. И тогда была война.
— Была война, — согласился он. — Но даже и в этом случае…
— Тебе не кажется, что пора уже похоронить этого призрака?
— Как?
— Не цепляясь за него. В мире случаются войны. Случаются и такие вот вещи. А родители не помогли тебе — просто вычеркнули проблему из своего сознания и никогда об этом не заговаривают.
— Напротив, меньше всего я хотел бы, чтобы они об этом говорили.
— Ты ходил к доктору Мортону, но он не помог.
— Да, ходил. Нет, не помог.
