Виолетта Якунина - Разлюбившему смерть
– Она всю ночь грехи замаливала, поэтому, наверное, спит еще, – предположила Светка.
Все, естественно, заинтересовались, о чем это она. И тут девушки вспомнили о своем вчерашнем колдовстве. Им стало смешно.
– Ой, мама, ну до чего же мы пьяные были! Это ж надо такой театр устроить! – хохотала Аленка. – Я как представила себе, что Мишка какую-то кралю обихаживает, так и завелась не на шутку! Иголкой ему в рот тычу на фотке, а сама думаю: «Чтоб твой голос совсем пропал»! Выгонят тебя из группы, в дворники пойдешь, из строителей-то его уже выгнали!
– Умора! – фыркнула Регина. – Да у него и так никакого голоса нет, блеет что-то там такое, вроде как по-английски. А когда он загремит в тюрягу, то и ноты забудет!
– Нет, нет, а я тоже хороша! – перебила ее Дашка. – Фотку палю, а сама думаю: ну все, хана коррекции, сейчас мои гелевые ногти поджарятся! Это вместо того, чтобы сосредоточиться на колдовстве! Нет, не выйдет из меня потомственной ворожеи, придется детей другими способами прокармливать!
– А ты Вите чего пожелала, колись!
– Еще с пяток дочек, конечно! Ну и думаю: семьи ты хотел? Хотел. Так пусть тебе жена кучу девок нарожает, чтоб ты загнулся их всех одевать-обувать! Пять девок тебе, а не наследника!!!
– А я, а я, – влезла Светка, – воображала, как Жорик лезет в чужой сад за яблоками, а на него ротвейлер – прыг, раз – и нет больше мужского достоинства у моего воришки!
– А ты, Регина, что себе представляла?
– Себя в черном платье, в черной шляпе, в черных очках на пол-лица и с белым платочком в руках, а вы все дружно мне соболезнования приносите. А я вам говорю: «Ах, Пашенька, он же был такой примерный семьянин, так любил меня и детей, он сейчас точно в раю!» И мы все ржем.
Ну все и заржали, конечно.
– Странно, что Зайка все еще спит, – сказала Алена, – пойду, посмотрю на нее.
– Сходи, сходи, – закивали все. – Ты же у нас – робот, а у роботов не бывает абстинентного синдрома!
Аленка, которая позже всех пьянела, лучше всех переносила алкогольное опьянение и быстрее всех восстанавливалась, всю жизнь подвергалась из-за этого насмешкам со стороны подруг. Она на них не обижалась, понимая, как обидно умирать от похмелья, когда кто-то, кто пил вместе с тобой, а может, даже и выпил больше, утром чувствует себя на все сто.
Она поднялась по лестнице, осторожно заглянула в комнату и обнаружила там пустую заправленную кровать. На столе лежала записка: «Девочки, позвонил Вася, мама в реанимации. Позвоните, когда проснетесь».
Аленка пулей сбежала вниз, потрясая листом бумаги.
– Это она что же, села за руль в таком состоянии?! – поразилась Регина.
– Навряд ли, скорее, на помеле улетела, – сказала Светка.
Но уже никто в этот раз не рассмеялся. Тетя Галя в реанимации – это не шутки! Зайка была очень привязана к матери, поэтому всем было понятно, что она помчится в больницу, забыв о собственном самочувствии. Дашка попыталась ей дозвониться, но ее мобильный был отключен.
– Блин, если там что-то серьезное, придется нам поехать к ней, – сказала Дашка. – У нее же, кроме матери и нас, никого нет. Василий не в счет, от него сочувствия не дождешься.
– Да поедем, конечно, только не прямо сейчас, ладно? – взмолилась Регина. – У меня вместо головы – одни осколки!
Они решили выждать еще немного. Дашка позвонила Васе, чтобы узнать, как там дела, но он не ответил.
– Ладно, он увидит, что ты звонила, – сказала Светка, – и перезвонит. Мы все равно нетранспортабельные.
В общем, все решили, что нужно восстановить силы.
– Да-а, старость – не радость, раньше мы гуляли ночи напролет, пили всякую лабуду и утром бежали на работу, – сокрушалась Дашка. – А нынче ползаем, как обожравшиеся удавы, и боимся подохнуть от похмелья!
– Да ну тебя, Дашка! – отмахнулась Аленка. – Мы раньше столько не пили, да и все на нервах последние недели, какой организм выдержит такие нагрузки?!
Лучше всего – коротать время на даче, греясь на солнышке, поэтому все нарядились в купальники, накачали насосом надувные матрацы и побрели загорать на волейбольную площадку. От ночной грозы уже не осталось и следа. Солнце справилось со своей задачей и высушило листву на старых вишнях.
– Наверное, твоя бабушка очень Чехова любила, – сказала Аленка, разглядывая кущи старого сада.
– Да нет, это дед любил вишневое варенье, – ответила Дашка. – У меня все воспоминания детства с этими вишнями связаны, как я по ним лазила и обдирала в кровь руки-ноги, как мы урожай собирали, как варили варенье и компоты, как осенью обрезали ветки и жгли костры… И это действительно классно – иметь родовое гнездо вне мегаполиса! И мама с дядькой эту дачу обожают, потому что они на ней выросли, и дети мои тоже ее любят до умопомрачения.
– А знаете, я раньше думала: ну куда вы спешите с детьми? – сказала Светка, грызя травинку. – У тебя, Дашка, двойняшки, это понятно, тут уже никуда не денешься – бог дал сразу двух, как хочешь, так и крутись. Аленка в моих глазах поступила разумно, что родила Артемку и остановилась на достигнутом. А вот Регинка своей смелостью и решительностью меня поражала: родила Алеську, потом – Алешку. И все это – сознательно.
– А в чем тут смелость, Светик? – спросила Регина. – Я вышла замуж, Паша хорошо зарабатывал, мы никогда не бедствовали и к тому же хотели иметь двух детей, мальчика и девочку.
– И вот вы их имеете, только Пашу ты теперь выгнала, а карьеру не сделала. Чем теперь ты детей кормить будешь? Работать пойдешь? Или будешь ждать милостей от бывшего мужа? – спросила Светка.
И она даже с матрасика вскочила. Теперь она бегала перед подругами взад-вперед, а они все ею любовались. При ее среднем росте у Светки была очень ладненькая фигурка: талия, щиколотки и запястья – узкие, попка, грудь и бедра – округлые. У нее была матовая кожа и густые вьющиеся волосы. А когда она злилась, то надувала губы и таращила глаза.
– Я именно об этой несправедливости и толкую! – воскликнула Светка и так вытаращила глаза, что они чуть из орбит не выскочили. – Женщина тратит по три года своей жизни на каждого ребенка: пока беременная ходит, пока грудью кормит и дитя до детсадиковского возраста воспитывает. А муж ее в это время социальный статус приобретает, опять же, связи в обществе, возможности… Затем семья разваливается, и жена остается с детьми на руках. Ему проще, он новую жену легко находит. А вот она новую работу, когда время уже упущено, – где найдет? А нового мужа?..
– Да о чем ты говоришь? – влезла Аленка. – У Пашки много чего за душой имеется, правда, Регинка? Ну не последняя же он скотина, чтобы снять с довольствия семью! А вся недвижимость вообще на Регинку оформлена. Она не пропадет.
