Лана Балашина - Еще раз про любовь, деньги и женское счастье
Недавно мы с Линой парились в бане, я любовался ее фигурой и порозовевшей от жара нежной кожей и вдруг размечтался о том, как повезу ее знакомиться с родителями. Отец обожает баню, настоящую, с каменной печью, с паром, с веником. В первый жар пойдут мама с Линой, пусть мама рассмотрит, как следует, мою красавицу, а потом мы с отцом напаримся до звона в ушах. А дома уже накрыт стол, с картошечкой, домашними солениями, ледяной водкой, настоянной на лимонных корочках. А потом утащу Линку в светелку на втором этаже, на огромную постель, она будет часто дышать от моих поцелуев и прижиматься ко мне, я буду любить ее, как только захочу, и мы уснем потом на огромных маминых подушках.
Глава 9. Ася Котельникова.
Мы развернулись для посадки над морем, и Марета прилипла носом к стеклу иллюминатора.
На работе не хотели меня отпускать, хотя я еще месяц назад всех предупредила, что мы с ребенком, как только кончатся занятия, летим на юг. Марета хорошо закончила пятый класс, и мы решили, что она заслужила развлечение. Тем более, что летом ей опять придется ложиться в клинику, дед нашел очередное медицинское светило. И я, хоть и знаю, что чудес не бывает, все равно надеюсь. Марета переносит все врачебные происки нашей семьи с ангельским смирением, но, кажется, и ее терпение на исходе.
Сейчас сахар у нее стабильный, хотя по-прежнему уколы делаем дважды в день. Видимо, организм растет, началась гормональная перестройка. Может, действительно в Израиле что-то нашли, попробуем еще раз.
От печальных мыслей меня отвлекла послепосадочная суета в салоне.
Как только мы вошли в здание аэровокзала, Марета с визгом запрыгнула на встретившую нас Лину. Пока они вопили, как два туземца, я обратила внимание на стоящих поодаль мужчин. Один, определенно, мне знаком. Кажется, он работает с Линой в банке. Второго я вижу впервые, светловолосый, загорелый, белозубый. Они оба мне улыбались, так что я махнула рукой на то, что нас не представили, и пожала руки обоим.
Наконец Лина оторвалась от Мареты и набросилась с поцелуями на меня.
Измазав друг друга помадой, мы отстранились друг от друга, и я ахнула:
— Линка! Что с тобой случилось? — Я рассмотрела ее внимательнее.— Ты похудела, похорошела просто неприлично, а загорела так, что непонятно, в какую командировку ты ездила?
Лиина только зажмурилась:
— Аська! Я так по всем вам соскучилась!
Наконец мы загрузились в немыслимой красоты машину.
Марета увидела полоску моря, мелькающую за пансионатами, и заканючила:
— А когда мы к морю пойдем?
Лина сказала:
— Сейчас едем обедать, потом гулять.
Мы приехали в очень симпатичный особнячок, Алексей и Николай остались выгружать вещи, а нас Лина потащила в дом. Как только мы остались одни, я строго спросила:
— Линка! Не пойму, влюбилась ты, что ли, или просто на солнышке перегрелась? Чей это дом? Откуда взялся этот Алексей?
Она остановилась, обняла меня и прижалась горячей щекой.
— Ой, не спрашивай. Сама все увидишь.
Мы отпустили Марету с мужчинами прогуляться к морю, а сами стали накрывать на стол. Глядя, как Лина носится с тарелками и салатами и поминутно лезет обниматься, я подумала, что давно не видела ее такой.
Кажется, действительно влюблена. Честно сказать, я рада. Если посмотреть со стороны, у нее превосходный муж: красив, молод, образован, воспитан, хорошая должность и приличная зарплата. Я, как старшая сестра, должна бы ее остановить, да что-то не хочется. Признаюсь откровенно, мужа ее, Морозова, я терпеть не могу. Он высокомерный зануда, сноб и сухарь. За те три года, что они прожили вместе, я не припомню за ним проявления простых человеческих чувств. Пока он ухаживал за Линкой, я относила некоторые проявления этих его качеств за естественную стеснительность в доме девушки, на которой собираешься жениться. Но уже после свадьбы, когда они вернулись из Италии, я не увидела на лице сестры и следов медового счастья. Не сразу, но она призналась мне, что эта поездка была сущим мучением для нее. Он оказался раздражительным, капризным, мелочным. Каждое посещение ресторана стало испытанием, он считал проявлением хорошего вкуса хамство обслуживающему персоналу. Выговаривал горничным за недостаточно хорошо, по его мнению, убранные комнаты.
Пусть это мелочи, но они способны отравить жизнь. К нам он старался ходить пореже, что не слишком огорчало нашу маму. А вот от папы по молчаливому уговору скрывали все это. Он и так устает на работе, Линка у него любимая младшая дочка, даже не представляю, что произошло бы с Морозовым, узнай папа всю правду.
Лина искренне винила себя в неудачах своего замужества, пыталась переделать себя, подладиться под его вкусы. Морозов считал, что очень стильно питаться в ресторанах, и она практически не готовила дома. Он считал, что встречать праздник в семейном кругу могут только те люди, которым некуда пойти, и она посещала все светские тусовки, которые в принципе терпеть не могла. В его собственной семье не было никаких отношений между детьми и родителями, только год назад, например, я узнала, что у него есть родной брат. Но тут уж Линка не смогла перешагнуть через себя. Она по-прежнему прибегала при первой возможности в дом родителей, обожала нашу старую дачу, которую мы купили в первый год приезда в Москву, нежно дружила со мной и моей маленькой дочкой.
Решив, что нужно сначала самой ко всему присмотреться, я приободрилась.
Мы обе кулинарки, так что в кухне завозились с удовольствием, и опомнились, только услышав, что все уже вернулись.
Марета снизу завопила:
— Мама! Есть хочу ужасно! — Она влетела в кухню. — Ого, как у вас пахнет!
Лина засмеялась:
— Ты выглядишь, как мокрая курица! Иди, вытри голову полотенцем, да как следует.
— Хорошо, только зацеплю ложечку вот этого, можно? — умильно улыбаясь, Марета здоровенной ложкой отправила в рот гору салата. — Вкуснота! Лина, как я рада, что мы к тебе приехали. А ты рада?
Лина обняла ее и прижалась носом к носу:
— А ты как думаешь?
Марета спросила:
— А курицу ты мне зажарила?
Лина вздохнула:
— По-твоему, я за месяц забыла, что праздник для тебя без курицы не бывает? Конечно, зажарила, и не просто курицу, а куриные рулетики с грибами. Вот, смотри!
Она наклонилась к жарочному шкафу, приоткрыла дверцу и показала девочке симпатичные, румяные, жирные рулетики, похожие на поросят.
— Все, все! Уже иду! — Марета умчалась вытирать волосы, а мы уселись за стол.
Николай разлил водку, Алексей принес наш с Линкой любимый напиток, и предложил:
