Галина Романова - Подвенечный саван
Обсуждали они часа полтора, а толку-то! По всему выходило, что возле Машки этот Филиченков появился не просто так. А с другой стороны, он не возле нее появился, а в банке, где она работает. Он же не возле подъезда ее подкарауливал с цветами и подарками. Он в ее отдел устроился работать, подчиняясь, между прочим, ее приказам. И на работу его брала не она, а ее руководство.
– Чушь какая-то! – фыркал Лавров, постепенно опорожняя кофейник. – Вроде все нормально, а чую какой-то злой умысел. Просто нутром чую какой-то подвох. А с другой стороны…
– Машка – девка красивая, фигуристая, она любого с ума сведет. Может, у них эта, как ее, любовь настоящая? – вторил Жэка, успев дать кому-то указание по телефону пробить этого самого Филиченкова.
Никогда не помешает лишняя информация: кто он, откуда, с какой целью прибыл в банк и в дом, к соседке и все такое.
– Может, и настоящая, Жэка, – горячился Лавров. – Только вдруг увидали в нашем дворе Филиченкова-старшего неделю назад супруги Гореловы! Как такое может быть?
– Никак, – равнодушно пожал покатыми плечами Жэка. – Вот этого точно быть никак не может. Мертв он.
– Ага! Филиченков-старший мертв, но его почему-то Гореловы видели. И через неделю после того, как они его видели, один из них погибает. Это как?
Саня снова потрогал шишку на лбу. Ему стало казаться, что она выросла с кокосовый орех, так стало тяжело и больно голове.
– А это никак, Саня. Горелов Игорь Васильевич на краю оврага, предположительно, искал свою собаку и сорвался.
– Или ему кто-то помог! – с горячностью возразил Лавров.
– Ты это… Не начинай мне тут! – прикрикнул на него Жэка, постучав пальцем по столу, как указкой. – Несчастный случай! Я уже с людишками поговорил, никто ничего не видел. Эксперты в один голос – несчастный случай. Повторюсь, никаких следов борьбы, оторванных пуговиц, ничего! Так что ты мне головняка не добавляй, коллега!
– Жэка! Жэка, послушай меня! – Лавров обхватил голову руками, боясь, что она сейчас лопнет. – Неужели ты не находишь странным все это?!
– Что?
Заломов смотрел на него зло и со значением.
Сам ушел, руки умыл, а ему теперь тухлые темы подбрасывает? Совершенно бездоказательные, отвратительные темы! Никто никогда не привяжет работающего в банке Филиченкова к погибшему Горелову! Ему убивать его незачем, парень на пороге великих жизненных перемен. И утверждения оставшейся в живых Гореловой, что они с супругом якобы видели во дворе беглого преступника, сочтут бредом. Потому что беглого преступника убили при задержании. Что еще надо?!
Вот так приблизительно смотрел на него дружище Заломов. И Саня его понимал. И то, в чем ему чувствовался подвох, показалось бы бредом кому угодно. Женькиному начальству тем более.
Саня даже знал, что скажет полковник, рискни Жэка ему доложить о своих опасениях.
«Ты мне тут, Заломов, детективные истории не сочиняй, понимаешь… – И Лев Григорьевич Володин привычно дернул бы шеей, как если бы ему жал воротник. – Тебе работы мало?! Так пожалуйста, загружу!..»
Вот так приблизительно отреагировал бы полковник. И Саня его понимал тоже. Никто не хотел понимать его сердце, тревожно сжимающееся от нехорошего предчувствия. Никому не было дела до его опасения, что подобных совпадений не бывает.
– Ладно, пошел я, – проворчал Жэка, привычно почистив зубы пальцем, выдавив в рот зубной пасты. – Ты только это… Без самодеятельности тут. А то, смотри, Лерку пришлю.
– Зачем?! – тут же перепугался Лавров.
Лерка всегда напоминала ему торнадо – опасное, неумолимое, разрушительное.
– Чтобы поухаживала за тобой. И вообще… Я тебя за язык не тянул. Ты сам сказал, что уж лучше на Лерке моей женишься, чем…
– Да иди ты! – поморщился Лавров, сожалея о вырвавшихся у него словах, теперь пристанет.
И Жэка пошел совершать поквартирный опрос, который он, к слову, едва начал до визита к нему.
Лавров прибрал в кухне и снова полез на диван под одеяло. Голова просто разламывалась. Зря он не послушался докторов и молоденькую медсестричку, советующую ему еще пару дней полежать в больничке. Что-то с его башкой не так.
Он уснул мгновенно и увидел странный сон, где Горелов бежал от мужика с оторванной головой. Лавров-то точно знал, что голову мужику оторвало гранатой при задержании, и знал, что бежать мужик не может – он мертв. А он все равно бежал! И догонял бедного Игоря Васильевича. Лавров нервничал и пытался успокоить соседа. Пытался ему крикнуть, чтобы он не бежал в сторону оврага, навстречу своей гибели. Но слова булькали в горле и не вырывались наружу. Лавров нервничал, судорожно открывал и закрывал рот, но вместо слов с языка вдруг начали срываться почти соловьиные трели. Протяжные, заливистые…
Он дернулся в изнеможении и открыл глаза.
Это не он пел соловьем, это его дверной звонок надрывался.
– Ох, господи, – выдохнул он.
Облизал пересохшие губы, свесил ноги с дивана, заморгал, привыкая к темноте. Он долго проспал. За окном стемнело. И кажется, давно. Черный квадрат за его стеклами поделило ячейками светящихся окон высоток их микрорайона. Охая, Саня поднялся, нашарил выключатель на стене, включил свет. Черный ячеистый квадрат за стеклами сразу отодвинулся, сделавшись почти невидимым. Надо бы купить шторы, вдруг подумал он, впервые ощутив странную незащищенность, как если бы он вдруг оказался на сцене совершенно голым. Хотя он почти голым и был, из одежды на нем сейчас были только короткие шорты.
Лавров пошел, по-стариковски шаркая, в прихожую. Тот, кто терзал его дверной звонок, был настырным. Вряд ли это Машка, подумал Саня, поворачивая головку замка. Она бы смирилась и ушла. Или бы перезвонила на домашний.
Он открыл дверь и едва не ахнул. На пороге стояла Лерка Заломова! В тесных джинсах, заправленных в короткие сапожки на невероятно высоких каблуках, короткой куртке, обнажающей голый пупок, в котором что-то поблескивало, яркий шарф вокруг шеи. В одной руке у Лерки была спортивная сумка, в другой большущий, явно тяжелый пакет.
– Привет! Я зайду? – произнесли невероятно пухлые Леркины губы. – Я зайду…
И зашла. Двинула попкой, захлопывая дверь, уставилась на Лаврова черными огромными глазищами. Губы ее при этом беззвучно шевелились. Может, он оглох? Она что-то говорит ему, а он не слышит! Наверное, он оглох от травмы головы!
Потом только сообразил, что Лерка жует жвачку. Понял, когда она, швырнув сумку и пакет ему под ноги, произнесла со снисходительным вздохом:
– Я поживу у тебя какое-то время.
Тут же понял, что именно она сказала, и похолодел.
