Душа в обмен на душу (СИ) - Семакова Татьяна

Вышла через стеклянные двери и практически уткнулась во Владимира.

— Видеть тебя во вчерашней одежде неприятно, — заявил вместо приветствия.

— Я поверяла дом на наличие призраков, — зачем-то начала оправдываться.

— И как? — хмыкнул, слабо ухмыльнувшись.

— Стрёмно, но не больше, — равнодушно пожимаю плечами.

— А я, прикинь, птичку встретил… не поверишь, тоже ночевал чёрте где. Помятый, но такой довольный, аж тошно. И вот стою я такой и думаю, а не развели ли вы меня, голубчики?

— И в чём конкретно заключается развод? — уточняю, округлив глаза.

— Пока на понял, но мне заранее не нравится.

— Не помню, чтобы принуждала, — отвечаю просто, — так Вы хотите этот дом или нет?

— Хочу, чтобы ты перестала «выкать». Ещё — стащить с тебя эти нелепые шмотки.

— Может, мне тебя ещё и Вовчиком называть? — фыркаю, не выдержав его пронзительно-сурового взгляда.

— Ну вот откуда ты такая дерзкая, а? — вздыхает обречённо и неожиданно кладёт ладони мне на щёки, тут же прислоняясь своими губами к моим и ненавязчиво проводя языком по моим стиснутым от напряга зубам. — Сладенькая. Пришлю контакты.

— Трындец… — бурчу себе под нос, когда он отходит, и быстро семеню к выходу.

Похоже, пора менять банк. Жаль, этот подходил мне по всем параметрам.

Андрея я отловила только в обед, пообещав накормить. Ни выходных, ни проходных у человека…

Долго смотрела на его чёрные мешки под глазами, борясь с желанием предложить помощь с ребёнком, ёрзала на стуле и не решалась поднять щекотливую тему.

— Как Лиза? — спросила наконец-то.

Как восковую полоску для депиляции с зоны бикини оторвала.

— Перевели из реанимации в палату, — улыбается вымученно, — скоро выпишут. Кстати… — лезет в портфель и достаёт пакет документов для виз.

— А… сын? — спрашиваю, убирая их в свой безразмерный рюкзак.

По минному полю иду, но он устало улыбается, отвечая охотно:

— Крышу с него рвёт, не высыпаюсь, но вот это пятно, — он тыкает себя в плечо, — весь день будет напоминать мне о том, ради чего я вообще живу.

Отчаянно завидую. Чёрно-белой завистью, балансируя на грани. Кладу свою руку на его и слабо сжимаю.

— Ты справишься.

— Машунь… — начинает с запалом, сграбастав мою руку в обе свои.

— Не надо, ладно? — осторожно освобождаюсь и улыбаюсь. — Ты же знаешь, как дорог мне. Давай обойдёмся без всей этой драмы. Кстати, я обиделась.

— Да ну как о таком просить, а? — морщится Андрей. — Брать в долг у бывшей жены на операцию нынешней. Плюс, сопутствующие факторы… Сама посуди… и я почти собрал нужную сумму.

— Похоже, что мне есть до этого дело? — спрашиваю удивлённо. — Знаешь же прекрасно, что деньги у меня есть, а девать их некуда… так, ладно, проехали. И это не в долг, даже не думай.

— Маша! — рычит сквозь зубы.

— Засунь своё самолюбие и гордыню себе в задницу, — отвечаю резко, — ты в три часа ночи зимой бегал для меня за персиками, ниже пасть уже попросту некуда.

— Вот ты! — фыркает Андрей и начинает тихо смеяться. — Ввернула же… мы только начинали встречаться, это извинительно, — и добавляет уже серьёзно: — Отдам как только смогу. Не обсуждается.

— Ты знаешь, что мне нужно…

Он достаёт флешку из кармана и кладёт на стол, глядя на свою руку.

— Я ещё не решил, отдавать ли её тебе.

— Что болтают обо мне и Воронове? — выпаливаю, на мгновенье зажмурившись.

— Разное… — отвечает уклончиво.

— Конкретизируй.

— Маш, к чему всё это… — Андрею явно неприятен этот разговор, но я продолжаю настаивать:

— Я поясню, как только ты ответишь.

— Что вы любовники, — отвечает недовольно.

— Ты отдашь мне эту флешку… — вздыхаю и пересказываю теорию Воронова о чёрном риелторстве.

— Это очень погано звучит, Маш! — нервничает бывший муж. — Откажись от сделки!

— Не могу уже, как минимум трое знают о том, что я его продаю… И один из них — Елисеев.

Андрей тихо ругается матом и смотрит в стол.

Через минуту размышлений подталкивает ко мне флешку.

— Если что-то понадобится — звони. Без разницы что и в какое время. Договорились?

— Никогда в тебе не сомневалась, — отвечаю мягко, с улыбкой. — Спасибо. Расскажи про Арину. Да и про всё семейство Юницких.

— Да обычная семья, — устало ведёт плечами Андрей. — Мать Арины — родная сестра тёщи, вышла за Юницкого, он архитектор, деньги водились всегда. Потом какой-то гос проект, ну и попёрли дела в гору. Арина с золотой ложечки уже кушала, гнилая девка, если честно. Ну и мамаша её себе на уме, крышняк сорвало от денег, связь с сестрой поддерживала только чтобы превосходство своё подчеркнуть. А Лиза… простая. Добрая, характер лёгкий, всегда помочь готова, такая, знаешь…

— Как ты, — улыбаюсь, потеплев душой от его рассказов о жене.

— Да, наверное, — немного смущается бывший муж, отводя взгляд. — Когда её дядя умом тронулся, возилась с ним именно она. В клинику пристроила, частную, на двух работах надрывалась, взаймы брала у всех, кто был готов дать, только чтобы уход ему обеспечить. И я её понимаю, сам Юницкий мужик нормальный. Нос не задирал, вежливый всегда, к Лизе хорошо относился, с учёбой даже помог в своё время, оплатил полностью. Я его когда допрашивал, уже в клинике, там с ней и познакомился, передачки ему таскала. Арина появлялась только для галочки, хвостом крутанёт и дальше подалась. Ну и, конечно, с Лизой сюси-пуси, только бы самой отцом не заниматься. Когда ей надо, она само очарование. А когда с Лизой всё это случилось… тяжёлые роды, кровопотеря, экстренная операция и эта чёртова опухоль…

— Что? — пробормотала, почувствовав неприятный холодок, пролежавший по спине.

— Как-то так, — Андрей слегка развёл руками и попытался улыбнуться. — На самом деле, если бы роды прошли благополучно, узнали бы слишком поздно. Пока всё поправимо. Просто не будет, но когда было?

Всё-таки улыбнулся и даже подмигнул:

— Не кисни, прорвёмся. В общем, я Арине позвонил и сказал — как хочешь, но отец на тебе, я просто не потяну. Решила дом продать, жить она там всё равно не собиралась. Дмитрий Алексеевич новости не слишком обрадовался, но своё положение осознаёт, он стен клиники практически не покидает. Только в себя придёт, Арина его к себе забирает и снова-здорова. Всё ему призраки мерещатся… жалко мужика. Если честно, думаю, Арина его просто в городскую психушку сбагрит, если мы с Лизой не подсуетимся, там и загнётся в беспамятстве.

— Жесть, — брякнула единственное, что сидело в голове после его рассказа.

— Ага, — поддержал кисло и взял ложку, начав уплетать остывший суп.

— Слушай, а не могла Арина… ну, усугубить его состояние? Если уж гнилая.

— Даже думать о таком не могу, — кривится Андрей, — отец, всё-таки. Она, конечно, та ещё, но чтоб вот так… нет, не думаю, Маш. Не знаю, что в этом доме происходит, но кто-то явно прикладывает руку к этим видениям. Учитывая, сколько владельцев сменилось, а картина из раза в раз примерно похожа… плюс твои слова…

— Так, стоп, — остановила его хмуро. — Ты же не думаешь, что Воронов в самом деле мог пойти на это?

— Почему нет? — пожимает плечами Андрей. — Как хорошо ты его знаешь, чтобы утверждать обратное? Я с этого ракурса не рассматривал, а следовало бы.

— Да ему самому интересно! — выпаливаю с лёгким возмущением, а Андрей отводит взгляд. — Нет, я с ним не сплю.

— Я не осуждаю, Маш. Просто… будь осторожнее, ладно? Сто раз уже пожалел, что рассказал про тебя Арине… благими намерениями.

— Между ним и мной ничего… — начинаю ворчливо, но договорить язык не поворачивается. — Не сплю я с ним, блин! И закрыли тему.

— Сути дела это не меняет. Чёрт его знает на что он способен…

— Андрей! — осаживаю грозно.

— Я не утверждаю, что он кого-то убил, — говорит, понизив голос и подавшись вперёд, — мог просто пугать до чёртиков, чтобы владельцы менялись как перчатки.

— Это вообще бред. Ты даже представить не можешь, на сколько дом потерял в цене из-за этих слухов. Если уж ты напираешь на выгоду, то её нет.