Сандра Браун - Петля желания
– Это ведь как-то связано с книгой, верно я понял?
Она ничего не ответила. Впрочем, все было понятно без всяких слов. Выражение ее лица говорило само за себя.
– Вы ведь испугались, я угадал?
– Я…
– Вы не хуже меня знаете, что соседские подростки здесь ни при чем.
– Я ничего не знаю.
– О чем же вы могли бы пожалеть? Вы написали книгу, которая кому-то пришлась не по нутру…
– Я ничего такого не говорила…
– И этот кто-то начал угрожать вам. Вы же восприняли эту угрозу абсолютно серьезно.
Я знаю это, потому что вижу, как вы испуганы. Только не надо ничего отрицать. Что происходит?
– Какое вам дело?
– Считайте меня славным парнем.
– Но ведь вы не такой!
Спорить было бессмысленно. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, затем Беллами опустила голову, а когда подняла снова, убрала за ухо выбившуюся из «конского хвостика» прядь.
– Дент, поймите, у меня сегодня был на редкость тяжелый день. Во-первых, стычка с вами, когда вы открыто пошли на конфликт и, образно выражаясь, отвергли протянутую вам оливковую ветвь мира. Потом мне пришлось несколько часов ждать в клинике, видя, как страдает отец, которого я люблю больше жизни. Я не хотела оставлять его, но он придумал какие-то неотложные дела, которые непременно потребуют моего участия здесь завтра утром. Но истинная причина в другом: он не хочет, чтобы я видела его страдания.
Затем, пока мы летели, я была вынуждена бороться со страхом, а это было так унизительно, потому что вы это заметили. Когда же я добралась до дома, то застала в нем разгром. И вот тут появляетесь вы и начинаете играть у меня на нервах. Я ухожу! Можете оставаться здесь или ступать ко всем чертям. Мне наплевать.
Выходя, Беллами выключила рубильник, и весь дом погрузился во тьму.
Такого громилу, как Рей Стрикленд, лучше было обходить стороной, и он делал все для того, чтобы окружающие именно так и думали.
Своей цели он добивался естественным путем, но для пущего эффекта выработал кое-какие приемчики, под стать своей отталкивающей внешности. Низкий лоб постоянно нахмурен. Глубоко посаженные глаза смотрят на мир холодно и злобно. Широкие плечи и мускулистые руки. Это могло бы показаться уродливым, если бы не такие же крепкие, мускулистые ноги.
Голову он не брил, но каждые три-четыре дня коротко стригся электрической бритвой.
На затылке татуировка: Железный крест нацистской Германии. Руки и грудь тоже в татуировках. Предметом его гордости была та, что изображала змею с оскаленными зубами, с которых стекали капли яда. Змея обвивала его левую руку от плеча и до запястья, скрывая шрамы.
На поясном ремне – кожаные ножны с ножом. Нож Рей всегда держал под рукой на тот случай, если кто-нибудь не внемлет татуировкам и рискнет нарваться на драку с ним.
Рей в буквальном смысле источал опасность. Своим видом он как будто внушал окружающим: держитесь от меня подальше. Любой, кто перейдет мне дорогу, пусть пеняет на себя.
Этим вечером настроение у Рея было особенно паршивым.
В баре, куда он зашел, чтобы немного оттянуться, оказалось душно и многолюдно.
Музыканты играли неумело и слишком громко. Каждый новый посетитель, входивший в зал, вызывал у Рея глухое раздражение. Ему казалось, будто эти люди посягают на его личное пространство и воздух, которым он дышит. Духота заставила его распахнуть кожаный жилет, однако легче от этого не стало. Он весь взмок и был готов сорвать свою злость на ком угодно.
Он сделал знак барменше, требуя новую порцию неразбавленной текилы. На телке за стойкой были черная ковбойская шляпа, черный кожаный бюстгальтер и джинсы с низким поясом. В пупке у нее красовалось колечко, к которому крепилась серебряная цепочка, заправленная за пояс и уходившая прямо туда.
Рей постарался, чтобы она перехватила его взгляд.
– Мне нравится твоя цепочка.
– Спасибо, – лаконично поблагодарила девушка, давая тем самым понять: отвянь от меня! Налив порцию текилы, она повернулась к нему спиной и отошла к другому краю барной стойки, давая ему возможность разглядеть ее аккуратную упругую попку.
Отказ заносчивой девахи разъярил Рея. И не потому, что он не привык к подобным фортелям. Женщины, что называется, просто не велись на него, если только он не покупал им какое-нибудь дешевенькое пойло, чтобы вызвать у них симпатию и понимание его потребностей. Но чтобы им самим захотелось переспать с ним – никогда!
Как говорится, не дано так не дано. Не то что его брат Алан. Стоило тому поманить какую-нибудь цыпочку пальцем, как та опрометью бежала к нему. Алан уж точно уболтал бы эту фифу, и она дала бы ему залезть к ней не только в лифчик, но и в трусы. Да, Алан любил баб, и те отвечали ему взаимностью.
Лишь одна из них дала Алану отставку.
Сьюзен Листон.
После этой сучки больше телок у Алана не было. Ни одной.
Рей потянулся за стаканом и опрокинул в себя обжигающую текилу.
Если бы не Сьюзен Листон, Алан сегодня вечером был бы с ним рядом. Они бы хорошенько выпили, сняли телок и оттянулись, как раньше. Потому что тогда, в былые времена, они слыли крутыми перцами, но разве сегодня они отжигали бы хуже, чем восемнадцать лет назад? Но брат этого не узнает, верно? Не узнает. Точно не узнает. И все из-за Сьюзен Листон.
А теперь эта дурочка, ее младшая сестра, продолжает в том же паскудном духе.
Накропала свою гнусную книжонку. Это же надо! Правда, поменяла все имена, даже свое собственное. И перенесла историю в вымышленный город. Но разве скроешь за такой хилой маскировкой дерьмо, если ты в курсе, как все было? Как будто героев нельзя сравнить с настоящими людьми!
У Рея всякий раз чесались кулаки, стоило ему вспомнить персонаж, под чьим именем эта дурочка вывела Алана. Она писала, что он «привык угождать». Рей плохо понимал, что она хочет этим сказать – «угождать», но само слово казалось ему уродливым, даже гадким.
Его старшего брата раз за разом высмеивали и оскорб-ляли на страницах чертовой книжонки. И, как бы в подтверждение этому, сестра Сьюзен, которая сама теперь взрослая женщина и, по идее, должна понимать жизнь, рекламирует по ящику книгу, наживаясь и на самом Алане, и на том случае, который его погубил.
Как же это несправедливо! Рей преподаст ей урок. Пусть не думает, что ей это сойдет с рук.
Как только он услышал, что она вернулась в Остин, он взялся за дело, решив добавить немного перца в ее сладкую жизнь. Пусть понервничает, подергается, испугается, пусть на своей шкуре испытает то, что и Алан, когда его арестовали. Пусть хлебнет того же горя, что и Рей, когда легавые сцапали Алана.
