Гарольд Роббинс - Прощай, Жаннет
– Нет, я там не была. Даже не знаю, где она.
Он показал на узкую дверь в дальнем углу ее комнаты.
– Если мадам соизволит последовать за мной…
Таня с любопытством взглянула на дверь. Она была уже обычной, и Таня считала, что она ведет в кладовку. За дверью оказался узкий коридор, чуть меньше метра в ширину и едва ли больше метра в длину, в конце еще одна дверь.
Дворецкий открыл вторую дверь, и она вошла в комнату Мориса. Секунду постояла неподвижно. Она должна была догадаться. Морис занял самую лучшую комнату. Все четыре окна выходили в парк. Кроме того, ее заново отделали, и она была даже больше похожа на дамскую, чем ее собственная. Таня прошла в ванную. Вдвое больше по размерам, чем ее собственная.
Выйдя из ванной, Таня увидела стоящего посреди комнаты дворецкого.
– Очень мило, Анри.
– Да, мадам, – осторожно заметил он.
– Я передумала. Не посылайте Луизу распаковывать вещи. Можно сделать это завтра.
– Слушаюсь, мадам.
– Завтра мы поменяемся комнатами, – сказала она. – Я перееду сюда, моя дочь займет мою комнату, а вещи маркиза вы перенесете в комнату моей дочери.
– Но, мадам… – начал пораженный дворецкий.
– Слушаю, Анри, – голос Тани был холоден.
– Господин маркиз. Le patron.[13] – Он заикался от волнения. – Ему это не понравится.
Таня не отводила от него взгляда.
– Если я правильно понимаю, Анри, lе patron – это ваш наниматель, тот, кто платит вам жалованье. N'est-ce pas?[14]
– Разумеется, мадам.
– Тогда вам не о чем беспокоиться, – сказала она, все так же холодно. – Поскольку жалованье вам плачу я, а не господин маркиз, я и есть la patronne.[15] И единственная, кому вы должны угождать.
Он опустил глаза и поклонился.
– Да, мадам.
– И еще одно, – добавила Таня. – Завтра, когда перенесете вещи, вызовите слесаря, чтобы сменил замки.
– Слушаюсь, мадам. Какие будут еще указания? Она взглянула назад, на узкий коридор.
– Дайте мне знать, как только мистер Джонсон увезет свои вещи.
– Он уже уехал, мадам. Около часа назад, когда мы осматривали четвертый этаж.
– Прекрасно. – Таня сказала все, что хотела, и видела, что слуга понял ее. – Спасибо, Анри.
– А господин маркиз не будет с нами ужинать? Таня взглянула через небольшой стол на сидящую напротив дочь.
– Нет, милая. Он уехал.
В голосе Жаннет слышалось любопытство.
– С той девушкой? Таня удивилась.
– Какой девушкой?
– Ну, ты знаешь, – лукаво заметила девочка. – Той самой. Которая носит мужскую одежду.
Таня в изумлении уставилась на дочь.
– Он не девушка. Он мужчина.
– Если она мужчина, зачем ты ее выгнала из дому? – укоризненно спросила Жаннет.
Таня удивилась. Ребенок оказался слишком наблюдательным.
– Нам просто нужна эта комната, – объяснила она, сама чувствуя, насколько неубедительно это звучит.
Жаннет молча доела суп. Когда Анри убрал тарелки, она снова взглянула на мать.
– Я все же думаю, что она – тетенька.
– Но почему?
– Я была внизу, когда пришел господин маркиз и сказал, что ты велела ей убираться.
– Это не значит, что она девушка.
– Потом я поднималась в свою комнату по лестнице и шла мимо ее комнаты. Она плакала, а мсье Морис целовал ее и говорил, что все будет хорошо. Он с ней себя вел, как с тетенькой.
Таня помолчала.
– Может, ему просто было жаль его, – сказала она наконец.
Жаннет покачала головой.
– Она вынимала из шкафа платья и укладывала их в чемодан. Они увидели меня, и господин маркиз ногой захлопнул дверь. Но меня не обманешь.
– Так или иначе, это уже не имеет значения, – сказала ей мать, чтобы закончить разговор. – Он уехал и больше здесь не появится.
Обе молчали, пока не подали второе. Жаннет с энтузиазмом принялась за мясо.
– Вкусно, правда? Французская кухня лучше швейцарской.
Таня улыбнулась.
– Да, детка.
Жаннет положила в рот еще кусок.
– Очень даже вкусно. – Потом тем же тоном спросила:
– А это больно, когда Морис засовывает свою большую штуку в тебя?
– Жаннет! – воскликнула пораженная Таня. – Где ты всего этого набралась?
– В школе, – спокойно ответила Жаннет. – Ребята все время об этом говорят. Некоторые видели, как их мамы и папы этим занимаются. Может, ты мне разрешишь как-нибудь посмотреть на тебя и маркиза?
– Нет, – резко ответила Таня. – И хорошие маленькие девочки о таких вещах не говорят.
– Я как-то зашла в комнату, когда ты и папа генерал делали это. Вы меня не заметили, и я ушла. – Она подцепила на вилку еще кусочек мяса. – Но эта штука у маркиза в два раза больше, чем у папы генерала. Я и подумала, что может быть больно.
– Откуда ты все это знаешь?
– Морис, когда писает, всегда оставляет дверь открытой. Нельзя не увидеть. Он даже знает, что я смотрю, и улыбается.
Таня была в отчаянии. Морис пробыл с ними в Женеве всего неделю и уехал в Париж заниматься домом. Так что до сегодняшнего дня она его не видела.
– Обещаю, это больше не повторится, – наконец произнесла она, – Завтра ты переезжаешь в соседнюю с моей комнату.
– А где будет жить Морис?
– Он переедет в твою комнату.
– Значит, он не сделает тебе ребенка этой своей штукой? – спросила Жаннет.
– Нет, – твердо пообещала Таня.
– Почему нет?
Таня взглянула на дочь. Голос ее потеплел.
– Потому что мне не надо никакого другого ребенка, кроме тебя.
Лицо Жаннет озарила улыбка. Она слезла со стула, подбежала к матери и обвила ее шею руками.
– Обещаешь?
Таня в свою очередь обняла ее.
– Обещаю. Ты мой единственный ребенок.
– Я так рада, мама, – сказала Жаннет. – Я вовсе не хочу, чтобы у тебя был какой-нибудь другой ребенок.
Была уже почти полночь, когда она выключила настольную лампу. Веки как будто налиты свинцом. День оказался слишком длинным: в Женеве ей пришлось встать в шесть часов утра. За девять часов в поезде, с его бесконечными остановками, отдохнуть тоже не удалось. Она пыталась не заснуть до прихода Мориса, но бороться со сном было выше ее сил. Все равно придется когда-нибудь спать.
Сквозь сон Таня слышала голоса и смех. Она повернулась на другой бок и попыталась снова заснуть, но напрасно. Наконец она открыла глаза и посмотрела на светящийся циферблат. Без десяти три. Она перевернулась на спину и стала прислушиваться.
Похоже, звук доносится из узкого коридора, соединяющего их комнаты. Кто-то там был, кроме Мориса, но трудно понять, один человек или несколько. Она тихо лежала в темноте. Немного погодя голоса затихли, и она задремала.
Таня не знала, сколько прошло времени, внезапно резкий щелчок выключателя разбудил ее. Она села на постели, пытаясь привыкнуть к свету.
