Кристи Доэрти - Наследие
— Вот тебе мой нос, — сказала Джу, поворачиваясь к ней. — Он тоже мягкий, а кожа как бархатная. Можешь его погладить.
Элли устало погладила ее по носу.
— Похоже. Только вот бассейн где?
— Бассейна нет, — протянула Джу. — Но есть душ.
— Неважная замена бассейну.
— Совершенно справедливо.
— Вы долго еще собираетесь здесь лежать и жалеть друг друга? Или все‑таки пойдете на обед? — Элли подняла глаза и увидела стоявшего рядом Картера, смотревшего на них с ироническим видом.
— Джу заржавела, — проинформировала его Элли. — Так что пища ей не поможет.
— Погоди… Кажется, он сказал «обед»? В таком случае я уже исцелилась. — Джу потянулась, поднимаясь на ноги.
— Вау, — протянула Элли. — Вот уж чудо, так уж чудо…
— А вот ты, Шеридан, работаешь всего один день, — произнес Картер, протягивая руку, чтобы помочь ей подняться. — И не могла устать слишком уж сильно.
— У меня все болит, — пожаловалась Элли. — Плечи, руки, спина…
— Ноги, ступни, голова… — пришла ей на помощь Джу.
— Щиколотки, икры, бедра, — сказала Элли. — Назови любую часть тела, и окажется, что ее пронзает боль.
На Картера, похоже, их жалобы впечатления не произвели.
— Обед облегчит ваши страдания, — проворчал он и повел их по направлению к обеденному залу.
Народу в школе было совсем мало, так что в обеденном зале накрыли всего несколько столов. Во главе одного из них сидела Элоиза в компании с Джерри Коулом, преподавателем точных наук, и несколькими другими учителями. За следующим столом в полном одиночестве расположился Сильвиан.
Когда Элли увидела его, у нее упало сердце. Она и представить себе не могла, что ей придется сидеть за одним столом с Картером и Сильвианом.
Элли подумала, что в этом будет заключаться некая двусмысленность, понятная, впрочем, ей одной. По крайней мере, так ей казалось.
Но Джу отчасти спасла положение, устроившись на сиденье рядом с Сильвианом.
— Помоги мне, Сильвиан, — произнесла она жалобным голосом. — У меня все болит.
— А что, собственно, случилось? — осведомилась только что подошедшая Рейчел, плюхаясь на стул рядом с Элли. — Почему страдает Джу?
— Она перетрудилась, — объяснила Элли. — Да и я чувствую себя не лучшим образом.
— Только не надо рассказывать мне о работе, — сказала Рейчел. — Ты отлично знаешь, что я люблю книги. Но сегодня я пролистала такое количество страниц, — тут она потянулась и негромко застонала, — что невольно задалась вопросом: зачем нам, ученикам этой школы, столько знаний? Нет, правда, даже подумать страшно, сколько информации мы должны упихать в наши бедные головы!
— А мы не можем вернуться к тебе домой? — поинтересовалась Элли. — По‑моему, там гораздо лучше, чем здесь.
— Вы все просто дети по сравнению со мной, — проворчал Картер. — Я, например, весь день двигал мебель, а вы только стены мыли да книги с места на место переставляли.
— Тебе видней, — хором ответили девушки.
Казалось, их реплика послужила сигналом, поскольку в следующее мгновение двери буфетной распахнулись, из них вышли нагруженные подносами с едой официанты и начали расставлять на столах миски с дымящейся пастой.
— Вот дьявольщина, — разочарованно пробормотал Картер. — Опять паста.
— Чудесно, — воспрянула Джу, которая, в отличие от Картера, любила итальянскую кухню. — Надеюсь, она с сыром?
— Почему «опять»? — спросила Элли приятеля, когда официант поставил перед ними глубокую фаянсовую миску.
— Потому что нас кормят ей почти каждый день. Повара и его помощники слишком заняты ремонтом, чтобы думать о том, как разнообразить наше меню.
— Кто‑нибудь слышал о Лайзе? — Джу переключилась на другую тему, когда официанты, расставив по столам миски с едой, скрылись в дверях буфетной, и в зале начались негромкие разговоры.
— А что с ней не так? — спросила Элли, накладывая себе на тарелку горячую пасту.
— Она не вернется в школу, насколько я знаю.
От неожиданности Элли уронила ложку.
— Что такое?! — Казалось, все выдохнули эти слова чуть ли не одновременно, после чего посыпались вопросы: — Что случилось? С какой стати? Она что — заболела?
Джу подняла руку, призывая друзей к тишине.
— Ее родители сделали радикальные выводы из того, что случилось в прошлом семестре… — Джу пожала плечами. — Короче говоря, она хотела приехать, но предки ей запретили. Решили отправить ее доучиваться в закрытую школу в Швейцарии.
Ответом ей послужило ошеломленное молчание маленькой аудитории.
— Что ж, не могу сказать, что совершенно их не понимаю, — с серьезным видом проговорила Рейчел. — Более того, я почти уверена, что аналогичное решение примут не только ее родители.
— Может быть, на следующий год она все‑таки к нам присоединится? — озвучила свои мысли Джу. — Как‑никак, выпускной класс.
— Ты хочешь сказать, — ледяным голосом произнесла Рейчел, — что если в этом учебном году у нас никого не убьют, ее предки, возможно, позволят ей вернуться?
— Что‑то вроде этого, — ответила Джу.
За столом вновь установилась гнетущая тишина, которую на этот раз нарушила Элли. Подняв стакан с водой, она сказала:
— Предлагаю тост за Лайзу. И за то, чтобы больше никто не был убит!
Остальные ученики тоже подняли свои стаканы.
— За Лайзу! — возгласили они хором.
— И чтобы все остались живы! — добавила Джу.
* * *В конце обеда Картер перехватил взгляд Элли, когда на них никто не смотрел, и указал кивком в сторону двери. Она заметила в его глазах нечто такое, от чего у нее на коже выступили мурашки. Впрочем, не успели они сбежать, как у них на пути неожиданно материализовалась Изабелла.
— А вот и ты, Элли… Отлично! Я как раз разыскивала тебя. Нам необходимо переговорить. Надеюсь, ты не против?
Элли виновато посмотрела на Картера и поспешила вслед за директрисой.
Кабинет Изабеллы находился в «аппендиксе» рядом с главной лестницей. Облицовка двери так тесно прилегала к полированным дубовым панелям стены, что тот, кто не знал об этом, мог пройти в шаге от входа в кабинет и не заметить его. Когда Элли плюхнулась в одно из кресел, помещавшихся перед большим полированным столом, Изабелла прошла в крохотный закуток за шторой, где находилась плита, налила воду в чайник и поставила его на огонь. Пока Изабелла занималась приготовлением чая, Элли заметила одну любопытную вещь: во всегда чистом и элегантном кабинете на этот раз царил беспорядок, и всюду, где только можно, громоздились пачки бумаг. Дверцы канцелярских шкафов были распахнуты, а любимый свитер‑кардиган директрисы валялся, небрежно брошенный, поверх директорского портфеля, стоявшего на свободном стуле.
