Джастин Скотт - Женщина без мужчины
— Теперь ваш черед, сэр. Вам решать.
Новый президент прервал ее резким замечанием о необходимости соблюдать демократические принципы. Вероятно, в его воображении тут же возникли картины сенатских слушаний по поводу скандальных секретных операций, передаваемые телевидением на всю страну.
Натали возразила:
— Мы не шпионы. Мы не «действуем», не нарушаем никаких законов, не проникаем в секреты ведомств и министерств. Мы собираем информацию, которая на языке и на слуху у самых разных людей. То, что говорится, но не попадает на страницы газет. Самые глубоко законспирированные сведения могут быть извлечены из простых дружеских или деловых бесед.
— Я уже отверг подобное предложение. Американский бизнесмен, имеющий большие связи в России, выдвинул идею, схожую с вашей… Вы его знаете. Это Джефферсон Джервис.
Натали, вздрогнув, пригубила рюмку. Вкус водки показался ей отвратительным. Она испугалась, что маленький Василий откажется от материнского молока, и поспешно отставила рюмку.
Президент сделал вид, что не заметил реакции Натали, и продолжал:
— Я скорее соглашусь назначить выпущенного из тюрьмы насильника директором школы для девочек-подростков, чем дать волю подобным «джентльменам удачи»!
Бывший президент пояснил:
— Мы уже обсуждали вместе эту проблему и заодно прослушали запись, любезно предоставленную вами. Мистер Джервис причинил нашей администрации некоторые неудобства, и мы решили отказаться от его услуг.
Натали высказала свою точку зрения:
— Джервис убежден, что он величайший разведчик на свете, хотя на самом деле он дилетант чистой воды. Он не имеет ни малейшего представления о том, как отделить объективную информацию от идеологической скорлупы. Он преследует свои определенные цели и, что опаснее всего, не прочь вмешаться в ход событий, оказывать влияние и даже совершать для этого конкретные действия.
— Если отбросить дипломатический лексикон, на котором вы изъясняетесь, миссис Невски, то я понял, что вы и Джервис настроены враждебно друг к другу, — уточнил президент.
— Нет, сэр. Наши интересы сталкивались в бизнесе, но личной ненависти к Джеффу я не испытываю. У меня нет для этого причин.
Натали сказала правду. Несмотря на все выпады, подвохи и угрозы со стороны Джервиса, ей незачем было мстить ему. Он не убивал Уоллеса и не предавал ее, как тот, другой, которому Уоллес звонил из уличного телефона-автомата по дороге с аэродрома в день своей гибели. Уоллес обвел Джеффа вокруг пальца. Он не был наивным старым дурнем, хотя Джефф называл его так. Если б не предательство…
— Что ж! Мне надо все обдумать. Дайте мне время…
— Я не навязываю вам своих услуг… Сеть, созданная Уоллесом Невски, функционировала сорок лет.
— Что же вы предпримете, если я откажусь?
Натали рассмеялась.
— Вздохну с облегчением.
Слабый звук донесся из сада. Мгновение — и Натали была уже возле коляски. Крошечное личико чуть выглядывало из-под шелковой окаемки капюшона. Василий Невски-младший соскучился и не знал, что ему делать — вновь уснуть или заплакать.
Оба президента вышли на веранду и наблюдали за Натали.
— Он не переносит одиночества, — объяснила она. — А я не имею возможности уделять ему много времени. Я очень занятой человек. На мне лежит ответственность за корпорацию. Раньше я работала только на себя, теперь же у меня появилось множество хозяев.
— У вас есть менеджеры.
— Я могу делиться с ними полномочиями до определенного предела… а дальше проходит черта, за которой я решаю все сама. Как и у вас, господа! Каждый день на меня сваливается масса забот. Производство и торговля мехами — это постоянные штормы, тайфуны, ураганы. Сегодня моя рекламная звезда Диана Дарби заявила, что уходит к конкурентам, потому что ей не по нраву шрифт, которым написано имя «Диана» на наших фирменных ярлыках. Один мошенник недопоставил восемь тысяч норковых манто, и я обязана вытрясти из него душу. Владельцы моих салонов требуют увеличить производство в будущем году на тридцать процентов, а русские производители только, дай бог, через два года смогут выпускать изделия необходимого мне качества. Другими словами, сэр, я занята. Я не нуждаюсь в работе… Ее у меня по горло.
— Но, если…
— Я сделаю все что смогу!
Эти слова произнесли за Натали ее отец, ее дед, ее прадед…
— Черт побери! Все-таки ваша идея гвоздем засела у меня в мозгу! Любая информация стоит дорого. Директор ЦРУ на днях сообщил мне, что один из высших офицеров КГБ погиб в автокатастрофе. По мнению ЦРУ, Кремль начинает новую «чистку». А что скажете вы?
Натали обменялась взглядами с бывшим президентом. Он чуть заметно кивнул, давая Натали зеленый свет.
— Это, конечно, не случайная катастрофа, но и не начало террора со стороны властей. Можно узнать у вас фамилию погибшего офицера?
— Кажется, Кириченко.
— Он слишком близко подобрался к заговору Миллионеров, вот и поплатился за это.
— Прошу прощения, какой заговор, какие миллионеры? Оказывается, я о многом не знаю.
— Грег Стюарт лучше меня просветит вас в этом вопросе, — сказала Натали, покачивая коляску.
— Мы не мешаем своей беседой ребенку? — забеспокоился новый президент.
— Наоборот, разговоры взрослых действуют на него успокаивающе.
— Тогда я слушаю вас, мистер Стюарт.
— Речь пойдет о том, что могло случиться, но не случилось, — начал Грег. — Военные — маршал Лапшин и его сын-генерал — готовили переворот и даже намеревались физически устранить Горбачева. Но все окончилось, так и не начавшись.
— Почему же?
— Они надеялись на поддержку влиятельных лиц в США, заинтересованных в продолжении «холодной» войны, но не получили ее…
— Вот как!
— Но, повторяю… ничего не произошло. Все остались на своих местах и поныне здравствуют.
— За исключением мертвых, — поправила Грега Натали.
— Да, было несколько жертв, — невозмутимо подтвердил Грег.
— Мистер Невски был в их числе? — осведомился новый президент.
— По всей видимости, да. Он попал между жерновами…
Натали, вздрогнув, резко качнула коляску. Ребенок тоненько захныкал.
— Ты разнервничалась, Натали, и устала… — заботливо произнес Грег. — Давай я займусь Василием, а ты отдохни…
Он бережно вынул малыша из коляски и, укачивая его, зашагал по аллее Розового сада. Натали с нежностью смотрела на это самое дорогое для нее крошечное существо.
— Вы дрожите, миссис Невски! Вам холодно? Вернемся в кабинет…
Двое мужчин и она опустились в кресла. Из сада доносился голос Грега, напевавшего какую-то только что сочиненную им самим колыбельную песенку.
