Джастин Скотт - Женщина без мужчины
— Я могу одолжить тебе кое-какую мебель. У меня столько комнат, куда мне некогда, да и не хочется заходить.
— Ты же богатая женщина.
— Но не по твоим стандартам, Грег, — намекнула Натали на их разговор в ночном поезде. — Я вижу, ты коллекционируешь живопись.
Натали начала рассматривать картины.
Без мебели гостиная походила на картинную галерею.
— Салли — дай ей бог счастья! — вздумала дарить мне на дни рождения всякую мазню. Подозреваю, что она спала с художниками и получала их полотна в благодарность за доставленное удовольствие. Когда начало коллекции было положено, я уже сам пристрастился и стал покупать кое-что по своему вкусу.
Натали скользила взглядом по стенам, увешанным картинами. Вдруг она шагнула вперед и замерла.
— Эту я приобрел в Москве… — пояснил Грег, заметив, что Натали заинтересовалась картиной. — Безвестный русский художник, бедолага, но, по-моему, талантлив.
— Мне она нравится!
Может быть, эхо в пустой комнате было тому причиной, но тихие слова Натали прозвучали на удивление громко. Правда, Грег не заметил этого, как и того, что лицо Натали превратилось в застывшую маску. Грег в это время разглядывал содержимое своего холодильника.
— Чем бы тебя угостить? У меня должна быть бутылка шампанского, — донесся до Натали его голос из кухни.
«Мужики смотрят вслед уходящей от них навсегда любви…» Так, кажется, назвал картину художник Лева. Два парня смотрели вслед уходящей Дине. В их глазах были обожание и обреченность. Сам Лева именно так обреченно смотрел на Дину, когда она уходила от него, как оказалось, навсегда, в небытие.
Натали боялась, что Грег, заглянув ей в лицо, поймет, что она обо всем догадалась. Безмерность его предательства сначала ошеломила ее, потом в ней вскипела бешеная злоба.
А он, ничего не заметив, вышел из кухни, с торжеством помахивая бутылкой.
— Уверен, что глоток божественной влаги тебе не повредит! Все-таки сегодня есть что отпраздновать.
Искренность и благодушие, исходившие от него, были поразительны. Он, казалось, избавился мгновенно от тяжести своей вины, забыв все — и то, что он фактически убил Уоллеса, и то, что предавал интересы своей страны, и то, что обманывал женщину, которой постоянно клялся в любви.
Сердце Натали умерло вместе с Уоллесом. Но в ней утвердилось новое чувство, она прониклась новым желанием. Пребывание в России послужило толчком, а сейчас она поняла, как должна поступить.
Нет, Грег ничего не забыл, ничего не выбросил из головы. Он помнит все и продолжает играть с Натали в подлую игру по своим правилам. Он лжет ей и словами, и улыбкой, и взглядом. Он издевается над ней. Это он празднует сейчас победу, уверенный, что одолел Натали. Что ж, пусть эта уверенность останется с ним и в конце концов погубит его. Он сам давал в руки Натали возможность отомстить, и она этого шанса не упустит.
— Так ты категорически против шампанского? — настаивал Грег.
— Разумеется. Нам обоим придется соблюдать умеренность в употреблении спиртного долгое время.
— Ты сказала «обоим»? Я не ослышался?
Натали с трудом заставила свои губы шевельнуться и произнести шутливую фразу:
— Раз ты решил разделить со мной все заботы о ребенке, так уж начинай с сегодняшнего дня.
Эпилог
ГОД СПУСТЯ
Натали с беспокойством оглянулась на оставленную в Розовом саду детскую коляску. Добротное изделие английского мастера темно-голубого цвета, сверкающее никелированной сталью, хранило на себе следы верной службы в течение многих десятилетий. Через эту колыбель на колесиках прошло несколько поколений большой семьи с фамилией Стюарт.
Погода была на редкость теплой для декабря, даже по вашингтонским меркам, и президент оставил французские окна Овального кабинета распахнутыми настежь. Но все же маленький Василий недавно перенес простуду. Грег уловил тревогу Натали и поспешил успокоить ее:
— Я хорошо укрыл его…
— Вот и вы наконец, — приветствовал их президент. — Рад вас видеть.
Старик был занят тем, что ссыпал в шейкер измельченный лед, готовя бурбон с содовой для вновь избранного президента. Тот был менее приветлив, не зная, как отнестись к неожиданным для него гостям.
Натали с легкостью догадалась, о чем он подумал. После длинного суматошного дня он надеялся, что дружеской беседой со стаканчиком виски наедине с его предшественником закончатся наконец на сегодня все его тягостные обязанности. Вторжение незнакомой странной пары не доставило ему удовольствия. Натали сочувствовала ему. Она хорошо помнила выражение лица бывшего президента во время церемонии инаугурации нового. Старик был счастлив, как человек, только что спасшийся из горящего дома. Нового президента ждала нелегкая жизнь. Экс-президент представил их:
— Натали Стюарт-Невски и ее кузен Грег Стюарт.
Новоизбранный президент, несомненно, обладал, как все политики, памятью на лица. В данный момент компьютер в его мозгу стремительно искал данные о когда-то и где-то виденной им женщине. В долю секунды произошло узнавание — перед ним находится вдова человека, застреленного на яхте роскошной блондинкой. И еще в памяти всплыл русский пушной контракт… что-то связанное с визитом Горбачева в США.
— О, конечно! Я видел ваш портрет на обложках «Пипл», «Таймс», а также в «Ньюсуик».
— Счастлива встретиться с вами, сэр. Поздравляю с впечатляющей победой на выборах!
— Вы там, на обложке, выглядели отлично. Вы и эта актриса — как ее имя? Ну, и, конечно, Горбачев. Историческая фотография.
Он повернулся к Грегу.
— А с вами мы встречались на брифинге по внешней разведке в Белом доме, не так ли? А потом нас познакомил Джефферсон Джервис за партией в гольф.
Старый президент предложил напитки. Грег выбрал скотч, Натали чистую водку. Президент наполнил ее рюмку из прозрачной покрытой изморозью бутылки. Грег поднял тост за плавный переход власти. Все улыбнулись. Экс-президент сообщил своему преемнику, что Натали и Грег собираются рассказать кое-что о Советском Союзе.
Новый президент изобразил на лице живой интерес.
Натали вкратце описала ему деятельность Уоллеса, частную разведывательную сеть, которую он создал когда-то еще для Гарри Трумэна. Каждый последующий президент использовал ее «улов».
— Теперь ваш черед, сэр. Вам решать.
Новый президент прервал ее резким замечанием о необходимости соблюдать демократические принципы. Вероятно, в его воображении тут же возникли картины сенатских слушаний по поводу скандальных секретных операций, передаваемые телевидением на всю страну.
