Линда Ховард - Обещание вечности
— Так ты сам не покупаешь недвижимость?
— Нет, я выступаю в качестве консультанта, изучаю различные предложения для потенциальных покупателей. Не каждый участок пригоден для инвестиций или развития. Во-первых, существуют геологические особенности: есть земля, которая просто недостаточно стабильна, чтобы выдержать большие строения. Конечно, есть и другие переменные: уровень грунтовых вод, коренная подстилающая порода — все это те вещи, которые влияют на выгодность строительства на определенном участке.
— Ты еще и геолог?
— Я собираю факты. Это похоже на складывание пазла, с той разницей, что ты не имеешь понятия, как будет выглядеть конечный продукт, пока не закончишь.
Они засиделись за кофе, оживленно беседуя, и постепенно Клер поняла, как не хватало ей простых разговоров, возможности поделиться мыслями с собеседником. Макс был необычайно умен, но не не кичился этим. Клер, со своей стороны, всегда любила учиться, мир книг завораживал ее. Девушка была ошеломлена и обрадована, узнав, что одним из его любимых писателей является Камерон Грегор, необузданный шотландец, книги которого почти невозможно достать. Это был один из ее любимых писателей. Почти час они яростно спорили о том, какая книга у Грегора лучшая. Клер забыла о сдержанности. Сверкая глазами, она наклонилась к Максу, лицо ее светилось от возбуждения. В конце концов Макс осознал, что согласен с ее мнением, а спорит просто ради удовольствия наблюдать за девушкой. Клер была просто переполнена страстью. В Максе проснулась ревность: почему весь этот шквал эмоций направлен на книги, а не на него?
В конце концов, рассмеявшись, он поднял руки вверх.
— Может, перестанем спорить и потанцуем? Мы совсем не обращаем внимания на музыку.
До этой секунды Клер даже не осознавала, что играет оркестр и танцевальная площадка полна людей, покачивающихся под медленную блюзовую мелодию. Плачущие звуки саксофона едва не вызвали у нее слезы; это был ее любимый музыкальный стиль. Макс вывел ее на площадку и обнял. Было хорошо танцевать вместе: он был высок, но каблуки Клер скрадывали разницу в росте, позволяя устроить голову прямо у него под подбородком. Этот мужчина прекрасно умел вести в танце: он держал ее достаточно близко, чтобы было легко повторять его шаги, в то же время предоставляя свободу для маневра. Клер слегка вздохнула от удовольствия: она уже не помнила, когда так наслаждалась вечером. Руки Макса сжимали ее нежно, но крепко. Она чувствовала себя в надежных руках: кроме того, обнадеживало ощущение, что он контролирует себя. Бессознательно девушка вдохнула слабый, едва различимый запах его одеколона, за которым чувствовался теплый, мускусный аромат кожи. Почему-то Клер казалось правильным быть в его объятьях, настолько, что она не заметила собственной реакции: ее пульс участился. В ресторане было прохладно, но, несмотря на открытое платье, Клер ощущала приятное тепло. Они смеялись, разговаривали, танцевали, и ей не хотелось думать о том, что вечер когда-нибудь закончится. Когда он закончился, Макс проводил Клер до дверей квартиры и отпер замок, затем вернул ей ключи.
— Спокойной ночи, — произнес он странно нежным тоном.
Она подняла голову и улыбнулась ему.
— Спокойной ночи. Мне очень понравился вечер.
Фантастическая, потрясающая улыбка тронула углы его губ.
— Это я должен благодарить тебя, милая. С нетерпением жду завтрашнего дня. Спокойной ночи и сладких снов.
Макс наклонился и поцеловал девушку в щеку легким поцелуем. Его губы были теплыми и твердыми. Затем он отстранился. Это был братский поцелуй, лишенный страсти, не требующий ничего, даже ответа. Затем Макс улыбнулся и ушел. Все еще улыбаясь, Клер закрыла и заперла дверь. Этот мужчина нравился ей, действительно нравился! Макс был умен, обладал чувством юмора, много путешествовал, а главное, ей было с ним легко. С ней он был безукоризненным джентльменом. В конце концов, Макс сказал ей, что секс может получить в любой момент, когда пожелает. Должно быть, она стала для него приятным разнообразием — женщина, которая не бегает за ним. Никакого давления, никакого ощущения, что за тобой охотятся из-за твоей привлекательной внешности. Во время танца Клер не могла не заметить, что женщины не отводили от Макса глаз, порой неосознанно. Действительно, некоторые открыто глазели на него, с интересом или даже голодным выражением во взгляде. Но даже те, кто не собирался покинуть своих спутников, не могли удержаться от того, чтобы иногда не взглянуть на него. Эта золотистая красота притягивала женские взгляды как магнит. Даже ее собственный взгляд. Лежа в постели на шелковых простынях, усталая и расслабленная, Клер продолжала мысленно представлять себе Макса. В ее памяти словно словно бесконечно прокручивалась пленка, и она видела снова и снова его лицо, меняющее выражение от гнева до веселья, и все стадии между тем и другим. Когда он был зол, глаза его становились зелеными, когда задумчив — синими, и ярко-бирюзовыми — когда он шутил или смеялся. Клер ощущала теплое покалывание в месте его поцелуя и сонно прижала пальцы к щеке. Острое любопытство и чувство сожаления пронзили ее: что бы она почувствовала, если бы Макс поцеловал ее в губы, если бы в его прикосновении была страсть, а не приятное спокойствие, с которым он закончил вечер? Ее сердце дрогнуло от этой мысли, губы бессознательно приоткрылись, словно желая ощутить его вкус. Клер беспокойно повернулась на бок, прогоняя эту мысль. Страсть — одна из тех вещей, которые она исключила из своей жизни. Страсть опасна: она превращает нормальных людей в безумцев. Страсть означает потерю контроля, а это ведет к ужасной уязвимости. Иногда, признала Клер, она чувствует себя одиноко, но лучше одиночество, чем опустошающая боль, которую ей едва удалось пережить однажды. А еще она боялась. В этом трудно признаться, размышляла девушка, лежа в темноте. Ей не хватало самоуверенности, с которой Мартина встречала каждое утро. Клер боялась подпустить кого-нибудь слишком близко. Вдруг она окажется не такой, как от нее ожидали. Клер не знала, сможет ли она перенести, если ее отвергнут снова. Гораздо лучше быть друзьями, чем любовниками. Дружба — не такой большой риск, потому что в ней нет той интимности, которая дает любовникам абсолютное знание того, как сильнее ранить, когда отношение расстроятся. В любом случае, Макс хотел только дружбы. Если она предложит ему себя, он, скорее всего, с отвращением отвернется. Он не желал страсти, а Клер страшилась ее. Мечтать об этом мужчине дни, или ночи напролет — значит просто терять время.
Глава 3
