Деннис Робинс - Невеста рока. Книга первая
— О! А вот меня встречает моя любимица! Это Альфа… Альфа, ну-ка подойди к своей новой хозяйке и покажи, что ты рада познакомиться с ней.
Флер протянула руку. Альфа медленно подошла к ней, обнюхала вытянутые пальцы, а затем с рычанием отступила назад. Она предпочитала мужчин, у нее в замке не было друзей среди обитателей женского пола. Вдруг она заметила Певерила Марша и подбежала к нему, чтобы тот ее приласкал. Сен-Шевиот рассмеялся.
— Настоящая женщина! — произнес он. — Берегитесь, Флер. Ибо, стоит вам пересечь ей дорогу, она покажет свои клыки!
— Она уже показала их, милорд, и я не собираюсь переходить ей дорогу, — холодно отозвалась миледи.
Свой зловещий и иногда совершенно неуместный юмор Сен-Шевиот продемонстрировал сейчас, чтобы показать власть над животным и над самой Флер.
— Я прикажу Альфе охранять вас. А если я так сказал, то, значит, она никого не подпустит к вам. Вот, смотрите!
Он сделал знак собаке, и она незамедлительно повернулась и вцепилась желтыми клыками в подол юбки Флер, которая стояла без движения, с окаменевшим лицом. Однако в ее глазах не было страха. Эту свирепую собаку Флер боялась намного меньше, чем ее влюбчивого хозяина.
— А теперь, — проговорил Сен-Шевиот и поманил к себе Айвора, — попытайся-ка взять миледи за руку, — приказал он валлийцу.
Валлиец с кислым выражением лица повиновался. Он хорошо знал нрав свирепой суки, однако не был трусом. Тем не менее, когда его рука находилась в нескольких дюймах от руки Флер, волкодав со злобным рычанием кинулся на него. Айвор мгновенно ретировался, пробормотав, что когда-нибудь перережет Альфе глотку. Сен-Шевиот разрывался от смеха. Остальные слуги последовали примеру хозяина. Похоже, что всем очень понравилась его шутка. Флер же стояла, не шелохнувшись, но лицо ее смертельно побледнело. Тут Певерил осмелился обратиться к ней:
— Не бойтесь, миледи. Лай Альфы намного страшнее, чем ее укус.
— А я и не боюсь, — спокойно и небрежно ответствовала Флер, но в ее глазах появилось тепло благодарности к этому юноше, попытавшемуся успокоить ее.
Сен-Шевиот свистнул волкодаву. Видно, его порядком утомила эта шутка.
— Итак, милое дитя мое, у меня есть для вас сюрприз, — обратился он к Флер сладчайшим голосом, так, чтобы его слышали все слуги, хотя глаза его по-прежнему мрачно и негодующе смотрели на молодую жену. — Позвольте мне представить вам Певерила Марша. Я уже рассказывал вам об этом юноше. Гений среди нас. Мой Великий Живописец. Вы будете позировать ему для вашего портрета… Но всему свое время.
Он поманил к себе Певерила, который немного смущенно подошел и поклонился миледи. Она сразу почувствовала к нему расположение. Он выглядел так молодо и скромно рядом с огромной и мрачной фигурой барона. Искусство в любом его проявлении всегда притягивало Флер. Ее родители восхищались прекрасными произведениями живописи и, когда она была совсем еще маленькой, хвалили ее первые рисунки акварелью. (О Господи, подумала она с внезапным приступом боли, как безвозвратно далеко ушли те золотые, милые дни, проведенные в имении Пилларз! О, они ушли навсегда, те благословенные дни!)
— Почитаю за честь познакомиться с вами, миледи, — произнес молодой художник. Его голос был тихим и мягким, как и выражение его лица. Машинально Флер протянула ему руку, обтянутую тонкой перчаткой. Он смотрел на эту маленькую руку так, словно не знал, что ему с ней делать. Тогда Сен-Шевиот саркастически рассмеялся.
— Можете поцеловать ей руку. Она вас не укусит, — проговорил он, снова демонстрируя прекрасное расположение духа.
Красивое лицо юноши зарделось от смущения. Он коснулся тонкой руки в лайковой перчатке. На фоне его смуглой ладони ее рука казалась крошечной и очень белой. Он с отчаянием заметил, что на его руке остались следы масляной краски, которую он не смог отмыть. Едва коснувшись губами руки миледи, он резко поднял голову, будто его уста соприкоснулись с раскаленным углем. Барон расхохотался.
— А у нашего художника, оказывается, отсутствуют манеры галантного кавалера. Однако, миледи, вы еще увидите, что кистью он владеет с великим умением. Разрази меня гром, если мой портрет, написанный им, не самый лучший в галерее рода Сен-Шевиот! Ну-ка, покажите его миледи, мой мальчик.
Но Флер проговорила:
— Вы должны извинить меня, мило… — Она осеклась и добавила: — Дензил, но я лучше отправлюсь к себе. Я немного устала с дороги.
— Женщины всегда устают в самый неподходящий момент, — проворчал Сен-Шевиот, затем повернулся и громко спросил: — Кто сейчас временная служанка ее светлости?
Дня через два в замок должна была прибыть из Парижа служанка-француженка, нанятая Сен-Шевиотом для жены, а пока миссис Динглефут подыскала миловидную деревенскую девушку, которая была наскоро обучена, чтобы помогать одеваться знатной даме и не казалась слишком неуклюжей.
Эта служанка, которая была еще моложе Флер, выступила вперед и поклонилась:
— Меня зовут Фиби Уидерз, миледи. Я дочка Рубена Уидерза, садовника замка Кадлингтон. К вашим услугам, миледи.
— Здравствуй, Фиби, — дружелюбно сказала Флер. — Я рада, что ты будешь прислуживать мне.
Сен-Шевиот оглядел девушку, и у него появилась непристойная мысль, что, наверное, как-нибудь вечерком он тоже будет рад ее услугам. Рубен Уидерз занимался орхидеями, равных в этой работе ему не было. Фиби была очень симпатичной, со складной изящной фигуркой и веселыми сверкающими глазами. За спиной Флер Сен-Шевиот игриво ущипнул девушку под подбородком. Она покраснела и хихикнула. Все это не ускользнуло от взгляда Певерила, который нахмурился, почувствовав некоторую неловкость, если не сказать — отвращение. Такое поведение барона показалось ему явно странным. Неужели джентльмен, только что привезя домой молодую жену, уже обращает внимание на молоденьких служанок?
Певерил с тревогой посмотрел на Флер. Она повернулась и сказала:
— Мне бы очень хотелось, чтобы Фиби отправилась со мной и показала мне мои апартаменты.
— Нет, — возразил Сен-Шевиот. — Я сам покажу вам ваши покои. А с нами пойдет тот, кто так искусно оформил их. Я доверил отделку ваших апартаментов нашему юному живописцу. Все переделки там совершены с единственной целью — чтобы доставить вам удовольствие, Флер. — Последние слова он произнес тихо, предназначая их только для нее. Флер промолчала. Она поднималась наверх по одной из широких лестниц, устланных толстым ковром, опираясь на перила красного дерева, ощущая беспредельную усталость.
Певерил с трепетно бьющимся сердцем следовал за ними. Теперь, когда он увидел лицо Флер Сен-Шевиот, он страстно желал, чтобы отделка покоев ей понравилась. Он был счастлив, что потратил столько времени и сил, чтобы сделать ее покои как можно красивее. Ибо сейчас он понимал, что все сделал правильно. Целомудренная белоснежная красота опочивальни невесты станет великолепным фоном для благородной и безупречной красоты леди Сен-Шевиот.
Он ощутил прилив безумной радости, когда услышал одобрительное восклицание, слетевшее с ее уст при виде апартаментов. И действительно, сейчас Флер, внезапно очнувшись от своих кошмарных мыслей, на несколько мгновений оживилась, разглядывая это очарование, придуманное и воплощенное молодым художником. Несмотря на горе и глубочайшее отчаяние, ее женская сущность была полностью покорена тем, что открылось ее взору. Эта роскошная кровать, покрытая кружевным покрывалом, амурчики в изголовье, держащие лампадки, расписной потолок, а вокруг, повсюду… нежно пахнущие фиалки… фиалки для нее, ковер из фиалок, по которому она ступала. Какая очаровательная идея!
— Это и вправду восхитительно, — прошептала она, и ее щеки слабо порозовели.
Певерил низко поклонился. От радости он был готов целовать ей ноги.
— Я вознагражден… нет, более того… одним только сознанием того, что вам понравилось все это, миледи, — проговорил он.
Сейчас она посмотрела прямо ему в глаза. И даже улыбнулась.
— Благодарю вас, — сказала она. Ее радовало то, что это сделано им, а не Сен-Шевиотом.
Но почти тут же огромная фигура Сен-Шевиота встала между ними, заслонив от Флер счастливое лицо юноши. Длинными пальцами Дензил взял ее за талию.
— Значит, вам, и правда, понравилось? Вы покраснели. Может быть, по крайней мере сейчас вы начинаете осознавать, какие чувства я испытываю к вам. И, возможно, сейчас вы понимаете, что я сделал бы для вас, будь вы со мной хоть немного нежнее, — произнес он почти шепотом.
Ее розовые щеки сразу же побледнели. Она отстранилась от барона. Презрение и отчаяние заслонили эту прекрасную, залитую солнечными лучами комнату. Если бы все это приготовил для нее жених, которого она любила, если бы в этой прелестной комнате она находилась с кем-нибудь другим, а не с Сен-Шевиотом, — все было бы иначе! И это маленькое чудо, сотворенное Певерилом, — все это было создано лишь для ее унижения, пытки, мучений; для того чтобы грубые руки Сен-Шевиота хватали ее, как хватают они сейчас вон те лилии, марая их несравненную белизну своим безжалостным прикосновением.
