Барбара Делински - Наслаждение и боль
— Боже, мама, что ты говоришь! — ужаснулся Уилл.
Но Аманда и ухом не повела. Ответ она придумала заранее.
— Да, возможно, это действительно послание свыше, — легко согласилась она. — Чтобы дать нам понять, что жизнь — это не шутка. Если бы вы спросили Грэя, — на губах ее вспыхнула нежная улыбка, — он наверняка бы провел аналогию с прополкой сорняков. Он бы сказал вам, что чем больше вы уделяете времени прополке, тем богаче будет земля, поскольку сорняки вытягивают из нее все полезные вещества. А в нашем случае сорняки — это ростки раздора и вражды, которые неизбежно появляются, когда вы очень хотите ребенка, но у вас ничего не получается… или когда вы стараетесь найти общий язык с родственниками, но у вас ничего не выходит. И эта вражда высасывает из вашего брака все хорошее, как сорняки — из земли. Мы очень хотим, чтобы этого не было. Я верю, что ваш сын любит меня. — Да и могла ли она сомневаться в этом, особенно после того, что только что услышала?!
— И ты веришь, что он больше не испытывает никаких чувств к Меган? — хмыкнула Дороти. По ее тону было ясно, что сама она сильно в этом сомневается.
Но у Аманды и на это был ответ:
— Да. Верю. Я не ставлю его перед выбором: вы или я. Я бы никогда этого не сделала. Но если вы не сможете принять меня, то помните — больше всего страдать от этого будет Грэй. Мы обе любим его, верно? Так неужели же мы не сможем сделать так, чтобы этого не произошло?
* * *Грэхем все никак не мог успокоиться.
— Нет, она просто невозможна! — кипятился он, пока они шли по коридору.
Аманда едва поспевала за ним.
— Твоя мать просто упряма, как все старые люди. У нее свои взгляды, свои представления. Ты не можешь приспособиться к ним. Из-за этого все проблемы.
— Она ведет себя жестоко и неблагодарно. Такая узость взглядов… я просто не ожидал! Если после этого она надеется, что наши с тобой дети полюбят ее… если она думает, мы позволим им бывать у нее…
— Позволим, — вздохнула Аманда, невольно сжавшись от боли, потому что его слова нечаянно напомнили ей о четырех годах бесплодных попыток завести хотя бы одного ребенка. — Она смирится. Она ведь твоя мать, Грэй. И потом, она больна.
Он коротко фыркнул.
— Ну, чтобы обидеть нас, сил у нее, положим, достаточно! Впрочем, тут я сам виноват, — буркнул он, перейдя наконец на шаг. — Давно уже нужно было сказать ей все это. С самого начала нужно было. — Грэхем нажал на кнопку лифта и с покаянным видом повернулся к Аманде. — Прости. Это моя вина.
Аманда прижалась к нему:
— Ты сказал то, что нужно было сказать. И спасибо тебе за это.
Двери лифта разъехались в стороны. Поскольку там было полно народу, разговор пришлось на время прервать. Вдруг пальцы Грэхема сжали ее руку.
— Так мы пойдем обедать? — с немного смущенным видом поинтересовался он.
— Надеюсь, что да. Учитывая, что дома шаром покати.
— Итальянская кухня?
— Звучит заманчиво, верно?
Вдруг Грэхем, будто споткнувшись, остановился. Потом поднял глаза на жену, и она поразилась, каким беззащитным внезапно стало его лицо.
— То, что ты сказала там… о том, что веришь мне… Это правда?
Аманда молча кивнула.
Он долго вглядывался в ее лицо. Наверное, Грэхем прочел ответ в ее глазах, потому что морщины на лбу у него разом разгладились, а глаза вдруг стали ярко-зелеными и засверкали. Все-таки у нее необыкновенный муж, подумала Аманда. Когда он смотрел на нее вот так, как сейчас — как будто они одни в целом свете и это не их толкают со всех сторон, — она готова была без колебаний доверить ему свою жизнь.
Шумно выдохнув, он обнял ее за плечи и толкнул дверь.
* * *Двумя часами позже, каждый на своей машине, как и уехали с утра на работу, они вернулись домой. Правда, на двух машинах не значило порознь. Всю дорогу они болтали по телефону. Даже свернув к дому, Грэхем никак не мог остановиться.
— Ночь темна… — замогильным тоном продолжал вещать он. — Даже если на небе и есть луна, то из-за облаков ее не видно, но нам не видно и их, поскольку луны сегодня нет. Увы нам, несчастным! Как же нам узнать, что там происходит?
— И звезд тоже не видно, — отозвалась Аманда из своей машины.
— Точно, — подхватил Грэхем. — Но свет есть здесь, внизу. Наверное, это у Лэнгов, они ведь сегодня в сборе. Джорджия вернулась?
— Вернулась. Даже, возможно, навсегда.
— Коттеры тоже дома. Вероятно, в подавленном настроении. Послушай, как там тихо — ни музыки, ни детских воплей. Никто не носится по участку. Как ты думаешь, они справятся?
— Не знаю. Все зависит от Карен и Ли. Она уверена, что все будет в порядке. По ее словам, Ли не пикнув дал согласие на развод — и правильно сделал. Учитывая собранные ею доказательства супружеской неверности, в этот раз все козыри у нее на руках. Карен взяла его за глотку. Так что Ли собрал вещи и без звука переехал к своей беременной любовнице.
— Что ж, по крайней мере, это не Гретхен. Кстати, у нее темно.
— Погоди-ка, — пробормотала Аманда, — подожди… точно! Вон там, кажется, горит свет. Что там — гостиная? Нет, библиотека. Господи, что ей там понадобилось, да еще в такое время?
— Занимается, — предположил Грэхем.
— Французским, да?
— И не только. Она поступила на заочный курс, собирается получить диплом колледжа.
Аманда едва не нажала на тормоза. Так вот что означали те стопки книг на столе! Что ж, несколько неожиданный поворот событий, но очень приятный.
— А ты откуда знаешь? — полюбопытствовала она.
— Гретхен сама мне сказала, — услышала она голос Грэхема — такой близкий, словно он сидел рядом с ней.
— А почему же она мне не сказала? — ревниво надула губы Аманда, вспомнив, что сделала Гретхен, когда при виде книг и тетрадок у нее на столе брови Аманды поползли вверх. Она просто спрятала их, дав понять, что не желает обсуждать эту тему.
— Ты ее подавляешь. Брось, Мэнди. Не расстраивайся.
— Да я и не думала расстраиваться. Ну, может быть, чуть-чуть. Я имею в виду — для чего эти тайны, если она хочет подружиться с нами?
— Ты бы на ее месте и не стала делать из этого тайну. Но Гретхен не так уверена в себе, как ты.
Аманда молча пристроилась в хвост его машине, пытаясь понять, что она чувствует. Нет, не ревность — скорее легкое раздражение. Надо отдать должное Грэхему — он был неизменно честен с ней. И он любил ее. У нее не было никаких оснований подозревать его. Да и Гретхен тоже.
Не успели они переступить порог, как в глубине дома пронзительно заверещал телефон. Почему-то первое, о чем подумала Аманда, это что Дороти после их отъезда стало хуже. Судя по тревоге, вспыхнувшей в глазах Грэхема, ему пришло в голову то же самое.
Он рывком сдернул трубку.
— Алло?
Аманда впилась взглядом в его лицо, пытаясь по его выражению догадаться, что произошло. Грэхем молча слушал, потом покосился на Аманду, и лицо его окаменело.
— Когда это случилось? — резко спросил он. — Ты уверена?
Он слегка отодвинул телефон от уха, и Аманда услышала высокий женский голос, что-то взволнованно выкрикивающий в трубку. Сердце ее разом ухнуло в пятки. Если из-за того, что она наговорила свекрови, ее хватит второй удар, да еще, не дай бог, сильнее предыдущего, она никогда себе этого не простит. И Грэхем, скорее всего, — тоже, с тоской решила она.
— Сейчас приду, — бросил он, положив трубку. — У Гретхен кровотечение, — объяснил он. — Она боится, что у нее выкидыш.
Аманда оцепенела — просто стояла и смотрела на него. И снова ревность по-змеиному ужалила ее в сердце. Опять Гретхен… и она звонила именно Грэхему!
Да нет же, остановила она себя прежде, чем яд подозрительности попал в ее кровь. При чем тут Грэхем?! Гретхен просто позвонила первому, кто пришел ей в голову, а Грэхем взял трубку, поскольку оказался ближе всех к телефону. Впрочем, из них всех он был единственным, кому удалось завоевать ее доверие, ведь не зря же она именно Грэхему призналась насчет колледжа. Наверное, потому, что Грэхем был добрее к ней, чем они, женщины.
— Без нашей помощи ей не справиться, — буркнул Грэхем. — Хорошо, что мы оказались дома. К тому же у нас нет детей, которых не с кем оставить. И она нам доверяет. Кроме нас, похоже, у нее вообще никого нет.
К этому времени, благополучно задушив в себе подозрения, Аманда готова была мчаться на помощь.
— Возьмем мою машину, — объявила она. Сунув мужу ключи, она потащила его к двери. Решив, что Грэхем подгонит машину поближе к дому к Гретхен, она бегом кинулась через улицу. Гретхен уже стояла в дверях, в свете уличных фонарей ее лицо казалось мертвенно-бледным.
Голос ее дрожал.
— Все было хорошо, — пробормотала она. — Правда, хорошо. Я чувствовала себя прекрасно. А потом я встала… и вдруг эта боль… а потом я увидела кровь…
Обхватив Гретхен за талию, Аманда повела ее к машине.
